Спасители. Книга первая. Хрустальный куб

Около года назад, когда ещё светило солнце и «Островок» дышал яркой жизнью: всюду всё цвело и пахло; деревья качали пушистыми шапками на ветру, а земля радовала большим урожаем, - Роман и Адива сыграли свадьбу. Свадьба была пышной. В поле за домом Романа, где высилась единственная на всю деревню мельница, собрались все жители.

Именно сельское хозяйство было развито в деревне больше остального. Входя в границы Царства Золотореченск, «Островок» вёл активную торговлю с портовым городом Павловском, куда также прибывали купцы из разных заморских стран. Почти ежедневно от острова отплывали лодки с грузом. Островитяне продавали или обменивали на изделия мастеров Павловска то, что выращивали или изготавливали в своей деревне.

Среди них бывали и Лиафар с Агатом. Чаще, конечно, последний плавал с отцом – пшеницы у них всегда было много, - но также Агат нередко составлял компанию Лиафару, продававшему в порту дедовское вино. В «Островке» каждый второй имел перед домом раскидистые виноградники, и каждый уважающий себя островитянин почтенного возраста считал своим долгом сделать вино из собственного винограда, чтобы потом угостить соседей. Вино Дивада (деда Лиафара) год назад было подано самому царю - Дандору Белогородскому, и с тех пор оно готовилось исключительно для Государя. Мы ещё остановимся подробнее на том, как именно напиток попал к царю, а пока вернёмся к описанию событий, предшествующих крутому повороту в жизни наших героев.

Так как деревня не изобиловала фруктами и овощами, жители «Островка» собирались устроить простой увеселительный вечер с играми и танцами у костра. Уж чего-чего, а высохшей растительности в деревне было предостаточно. В связи с этим молодёжь собирала по всему острову дрова и ветки. Вот и Агат с Лиафаром тем пасмурным утром шагали по просёлочной дороге в Общественный сад, чтобы помочь другим со сбором дров. Раньше в этом саду все жители «Островка» любили отдыхать летними жаркими днями, лёжа на душистой траве в тени раскидистых деревьев. А ныне по неясным причинам деревья стремительно увядали: после прошедшей зимы на ветках так и не появилось свежей листвы, а некоторые, особенно молодые растения, иссохли и омертвели.

Друзья почти два часа вместе с остальными выкорчевывали из земли и обрубали погибшие деревья. Когда образовалась немалая гора всевозможной древесины, Лиафар и Агат пошли передохнуть под ветвями огромного орехового дерева, по счастью избежавшего расправы над собой, так как ещё цвело и плодоносило. Немного в стороне от сада стояла старая хижина, где жил довольно странный тип. Звали его Агафоном. Это был светловолосый мужчина средних лет, который редко высовывал нос из дома, почти ни с кем не общался, в общем, жил затворнической обособленной жизнью. Никто не помнил, когда и откуда он появился в деревне, а благодаря его нелюдимому образу жизни, островитяне решили, что мужчина не в ладах с головой. Впрочем, выяснять, так ли всё на самом деле или нет, никто не рвался.

Лиафар увидел на ветках орехового дерева несколько плодов и полез вверх по стводу. А Агат сел у корней и, тяжело вздохнув, заговорил:

– Отец так очарован Адивой, что совсем забыл обо мне. Общается со мной только тогда, когда нужно перетащить мешки с пшеницей или перемолоть её в муку.

Лиафар думал промолчать, так как за последнее время Агат уже не раз заводил разговор на эту тему, но решил вместо этого в очередной раз приободрить друга.

– Он о тебе вовсе не забыл. Просто они совсем недавно поженились. Новому человеку в семье нужно больше внимания.

– Да уже почти год прошёл, по-твоему, это мало?!

– Конечно, – отвечал с высоты Лиафар, карябая руки, но продолжая лезть вверх. Он любил ощущение высоты и с радостью подставлял лицо прохладному ветру. – Бывший посторонним человек стал частью семьи…

– А я частью семьи уже не являюсь?! Мне может вообще уйти из дома? Или что прикажешь делать? – обратился Агат к другу, словно тот мог повлиять на ситуацию.

– Радоваться! Радуйся за отца и Адиву. Дяде Роману многое пришлось пережить, он заслуживает счастья как никто другой, – ответил Лиафар и добавил слегка раздражённо: – Не будь эгоистом!

– А я счастья не заслуживаю?!

– Не говори глупостей! Твой отец никогда о тебе не забывал и не забудет. Кроме того, со мной тебе одиночество не грозит, – добавил с усмешкой Лиафар.

Агат немного смутился, но не подал виду. В это время в окне близ стоящей хижины показалась светловолосая голова Агафона.

– Не захочешь жить под одной крышей с мачехой, всегда можешь попроситься к Агафону, - сказал насмешливо Лиафар, чуть понизив голос, хотя мужчина и не мог услышать его слов на таком внушительном расстоянии.

– Ну, это ты сейчас говоришь, что будешь всегда рядом, а вот женишься – и здороваться со мной перестанешь…

– Да рановато мне ещё жениться, – отмахнулся Лиафар.

– Тебе почти восемнадцать! – напомнил Агат.

– На себя посмотри! – делано оскорбился Лиафар. – Я старше тебя всего на три месяца!

– Вот именно! – воскликнул Агат. – И едва ты женишься, меня начнут донимать. Всегда с тобой сравнивали, а потом и подавно станут говорить… «Смотри сынок, твой друг уже женился, пора бы и тебе!», «Вы с Лифаром с детства словно братья, давай не отставай!».

– И только в этом проблема? – деловитым тоном заметил Лиафар. – А я-то думал, сложность в том, чтобы найти невесту…

– Смейся, смейся, – не глядя вверх на Лиафара, бубнил Агат. – Тебе вот тоже никто не встретился. Не упадёт же невеста с неба!

Как раз в этот миг на землю перед Агатом упал сорванный и брошенный вниз Лиафаром орех в почерневшей кожуре.

– Ну, – крутя в руках орех, пожал плечами Агат, – не о такой невесте я, конечно, мечтал…

Вскоре друзья вновь принялись за дело, и каждый, набрав по охапке ветвей, отправился в поле мельника, где уже строился костёр - главная забава для молодёжи. Его обычно собирали и поджигали на праздник летнего солнцестояния во второй половине июля, однако в ту пору не прекращались проливные дожди, и островитяне остались без праздника. Вот староста Велимир и решил совместить два события.

Подталкиваемые ветром, они прошли обратно средь полей, пустынных лугов и деревянных домиков, и приблизились к дому Лиафара. Там под окном Варя, полненькая добродушная старушка с убранными под платок седыми волосами, стирала в корыте рубашку Дивада, сидевшего у моря в надежде поймать рыбу. Старушка попросила юношей чуть позже натаскать воды из колодца, что друзья и сделали после того, как побросали дрова в общую кучу на поле. На уставших руках остались царапины от веток, было приятно промыть их, а заодно умыться из бочки с холодной дождевой водой.

С добычей вернулся Дивад - сухопарый старик, оставшийся почти без волос на голове, но сохранивший острый взгляд, - и пока Варя готовила пойманную дедом рыбу, Лиафар с Агатом решили сразиться в настольную игру «тавлеи», однажды приобретённую дедом на зеленоградской ярмарке. Он-то и подсказывал то Лиафару, старавшемуся вывести фигурку князя из центра игрового поля, то Агату, чьей задачей было не позволить другу это сделать фигурками нападавших. Оба считали, что победу определяет мастерство, однако, когда Агат проиграл, он заявил, что Лиафару просто повезло. Впрочем, он не сильно расстроился и подвинувшись, уступил место ухмылявшемуся старику.