Спасти СССР. Реализация
Шрифт:
— Когда? — хлестнул резкий голос Минцева.
«А он даже не удивился!» — мелькнуло у меня.
— Шестого! — выпалил я, торопясь избавиться от всей той мерзкой накипи, что осела внутри. — Утром позвонила девушка, представилась корреспонденткой из «Комсомолки», наговорила комплиментов… Мы договорились встретиться с ней в скверике у Театральной площади. У меня и мысли не возникло, что это подстава! Обрадовался даже… Думаю, вот здорово — все прочитают про наш клуб, о «раскопках по войне»… Ну, а о чем еще писать «Комсомольской правде»? — Я излагал давешние события отстраненно, как бы вчуже, уже не совсем веря, что подобное случилось со мной, и с каждым отпущенным словом, чувствовал растущее облегчение, схожее с накатом приятной опустошенности. — А эта… Она назвалась Светланой Павловной, хотя в ее речи чувствовался
Минцев слегка напрягся, а взгляд его прицельно сощурился:
— Он сам так представился?
— Ну да! Я, говорит, резидент, да хвастливо так, а ты только что расписался в платежке… за шпионаж в пользу США! И показывает мне фото с «Поляроида»… Но тогда я еще не боялся. Растерянность была, это да, но как-то, знаете… Собрался, что ли. Выкручусь, думаю — и сразу к Светлане Витальевне! У меня тогда в голове одна мысль засела, одна причина такого жгучего интереса к моей персоне — математика!
— Математика? — вздернул брови Минцев. — А причем тут математика?
Он откинулся на спинку сиденья, непонимающе буравя меня зрачками.
— Да притом! — Я деланно разгорячился, словно пробуясь на роль непонятого вундеркинда. — Просто… Ну, нечаянно сделал открытие! С июня мой метод используют в Госплане, а в сентябре заинтересовалось Минобороны. Конкретно ничего не скажу, я подписку давал, а мои работы засекретили. Ну, там… Космос, в основном…
— Серьезная тема, — мой визави смотрел с понятным недоверием.
— Еще какая! — с готовностью подхватил я. — Ну вот… Слушаю этого Фреда, а сам думаю, откуда он про мои алгоритмы узнал? Так этот чертов резидент ни слова, ни полслова про математику! Несет какую-то ерунду, «брэд оф сивый кэбыл», как мой одноклассник выражается… Если этому рыжему верить, то я, оказывается, уже им передавал какие-то секретные данные! По наркокартелям, по каким-то гангстерам… Черте что… А сотрудница этого Фреда меня якобы видела. Лица, главное, не видела, одно ухо запомнила! А они потом меня сфотали, сличили… Бинго! Это Вудрофф так выразился…
Минцев явно оживился — в его глазах вспыхнули хищные огонечки.
— Та-ак… — затянул он, оскалясь. — Так-так-так… Значит, они тебя опознали по… этой… ушной раковине?
— Это они так считают! — с силой сказал я. — Кажется, мне удалось немного смутить Фреда… «Да с чего вы взяли, говорю, да это ваша сотрудница ошиблась! Кто вам, там, и чего передавал, не знаю, но этого кого-то она упустила, а меня углядела! Только причем тут я?!» А Фред, по-моему, разозлился. Грозить стал… И знаете, чем? «Мы, говорит, в курсе, что это из-за тебя расстреляли афганских коммунистов из 'Халька»! Или из «Хилька»? Не помню уже… Ну, сами подумайте, как с этой чушью идти к Че… э-э… к Светлане Витальевне?
— В этой чуши присутствует система, Андрей… — медленно проговорил Георгий Викторович, изгибая шею в манере штабс-капитана Овечкина. — А дальше?
— А всё… — уныло вздохнул я. — И… Да, я сказал, что согласен с ними сотрудничать… А что мне было делать?! Я тогда по-настоящему испугался, понимаете? Один, как… как перст, а их там… Трое или четверо!
Минцев рассеянно кивнул. Уставясь куда-то вдаль, он пальцами выстукивал нехитрую дробь по оплетке руля.
— Очень хорошо, что ты сам решил рассказать о вербовке. — Я уловил его взгляд, цепкий, но не колючий. — Должен признаться… М-м… — Он заторопился, путаясь в стеснении и раздражении одновременно: — Понимаешь, после той непонятной истории в Марокко… мы опасались ее продолжения здесь, в Ленинграде. Короче говоря, ваш домашний телефон и рабочий телефон твоего отца прослушивались. И вот, пригодилось! Наш сотрудник записал твой разговор со «Светланой Павловной»… Позвонил в редакцию «Комсомолки», и убедился, что такая там не работает, и никакого интервью не планировалось. Настоящее имя «Светланы» — Инга Паулиня, она из Риги. В театральный поступить не удалось, и теперь наша рижаночка талантливо охмуряет интуристов за наличную валюту… Вошла, так сказать, в
образ Сони Мармеладовой. Вот что, Андрей… Ты, главное, не бойся! Мы своих не бросаем. Мне нужно будет всё обсудить с товарищами, — он многозначительно ткнул пальцем вверх, — и выработать какой-то план действий. Я сам позвоню — и вот тогда соберемся, всё обсудим, прикинем варианты. И будь начеку! А мы тебя подстрахуем…Тот же день, ранее
Москва, Кремль
Заседание Политбюро не прошло, а пролетело, отняв не больше часа времени. Все разошлись, грохоча стульями и переговариваясь, будто школьники с урока.
Открытые форточки напустили свежего воздуха в огромный кабинет, а затем вокруг длинного стола расселись те, кого связывало не только высокое положение, но и доверие той же пробы.
Брежнев вернулся на свое место и закурил — впервые за все утро, чему сам дивился.
— Через неделю прилетает… эфиоп… — проворчал он, благодушествуя. — М-м… Товарищ Менгисту? Или товарищ Мириам? Ладно, разберемся… Я пока так и не понял окончательно, стоит ли нам поддерживать Аддис-Абебу? И, как говорится, в пору новых веяний — что мы с этого будем иметь?
— Одно могу сказать точно, Леонид Ильич, — уверенно молвил Огарков, — наша «бездомная» 8-я Оперативная Эскадра наконец-то причалена на островах Дахлак; ударными темпами строится ВМБ. Так. Подарили эритрейцам старые «морские охотники» вместо тех катеров НФОЭ, что потопили наши морпехи из 55-й дивизии — и мир, дружба, жвачка… Так. А вот нашему флоту приходится, пожалуй, впервые в послевоенной истории, не противостоять «вхолодную» американцам, а вести регулярные боевые операции на море, вроде проводки конвоев, боевого траления сложных, современных мин, обстрела береговых баз, а опереться там мы можем лишь на кубинцев. Так. И это при том, что Красное море и Баб-эль-Мандебский пролив — зона жизненно-важных стратегических интересов и США, и Европы. Так что… — маршал развел руками.
Устинов, хоть и любил поспорить с начальником Генштаба, лишь хмуро покивал, соглашаясь.
— Понятно… — заворчал генсек, перекладывая бумаги в папке. — С этим разобрались… Угу… Андрей Андреевич! Помнится, вы как-то выразились в том смысле, что «путь в Израиль лежит через Египет»…
Громыко осторожно кивнул.
— Как говорится, с точки зрения банальной эрудиции, — усмехнулся Брежнев, — всё логично. Но даже в Политбюро по отношению к Израилю работает мощная политическая инерция. Возможно ли ее вообще переломить? Ведь фактически речь идет о смене обкатанной стратегии поддержки «прогрессивных сил» в арабском мире. Я прав?
— Безусловно, — вытолкнул министр иностранных дел, прямя спину. — Инерция как у тяжелого паровоза, причем на «легком» пути — чуть дернет, и улетит под насыпь… Но зреет, как мне кажется, двойной перелом! Во-первых, пусть и нехороший, но все же араб — Анвар Садат — идет на соглашение с Израилем, да еще и под патронажем США. Можете себе представить реакцию по всему Ближнему Востоку… А сколько мы с этими «прогрессивными арабами» возились? Во-вторых, зреет исламская революция в Иране, не стихают внутренние войны в обоих Йеменах, во многом затеянные «истинным коммунистом», а саудиты пытаются синхронно начать военную кампанию против Йеменов — да, против обоих сразу! «Разрыв шаблона» налицо. — Он тонко улыбнулся. — Услыхал такое выражение от знакомого психолога… И ведь недаром наши военные и ЦК настолько разошлись во мнениях относительно того, кого поддерживать, кто прогрессивный в такой ситуации, а кто реакционный! Учтя эти критические обстоятельства, да с использованием товарища Примакова в качестве челночного дипломата, можно начинать ломать инерцию.
Молчавший до этого Андропов подал голос:
— Еще один момент — Евгений Максимович сейчас и сам нуждается в защите, как от МИДовских бюрократов, так и от товарища Пономарева.
Леонид Ильич понимающе ухмыльнулся, а Андрей Андреевич внимательно посмотрел на председателя КГБ, но не нахмурился, не скривился кисло, а согласно кивнул.
— Та-ак… — бодро затянул Брежнев, перебирая бумаги. — Хочу еще один вопросец прояснить… А, вот. Альдо Моро! То, что покушение сорвалось, это, как я понимаю, ко всеобщему благу. А что дальше? Чего нам ждать и к чему готовиться?