Спой, маркитантка!

Томный дух пусть век страдает,

Лишь бы мил всегда был он.*

Софья пела, а подхвативший на гитаре мелодию Данило отошёл к спускающемуся к закату солнцу. Перед разлитыми по ясному небу красками он играл, а любовался сидевшей перед отдыхающими военными и поющей Софьей...

* - из «Выйду я на реченьку...», Ю. А. Нелединский-Мелецкий, 1796 г.

Глава 10

Только Софья допела, Данило прекратил играть на гитаре, убрав ту за плечо, и протянул ей руку. Они смотрели в глаза друг друга, словно никого больше вокруг не было. Молчал каждый, наблюдая за сей нежностью их общения... Софья поднялась перед ласково улыбнувшимся Данилой и сама стала улыбаться так же тепло...

Переглянувшиеся с мамкой Диной её подруги смотрели с удивлением, как она за руку с Данилой удалялась всё дальше к лугу. Софья шла с ним, не смея отвести взгляда от красивых карих глаз. Он так же любовался ею, проходя вместе между высокими травами и цветами.

Прелесть простора обнимала их... Казалось обоим, остановившимся посреди роскоши сего луга, что шептал он им о чём-то долгом, о чём-то желанном...

– Вы не допели песню, - прошептал нежно Данило, наконец-то прервав молчание.

– Боюсь утомить, - нежно ответила Софья.
– Вы все так устали... Да и тоска у каждого...

– Лучше век в тоске пребуду, - напел Данило следующие слова из песни, что она пела.

– Чем его мне позабыть, - тихо стала она дальше петь, а Данило целовал её ручку, не сводя проникновенного взгляда, будто поклонялся самой богине.
– Ах, коль милого забуду, кем же стану, кем же жить?

– Пойте, - шептал Данило, и Софья не смела прекратить тихое пение своё, которое слышали и остальные, оставшиеся сидеть у общего костра.

Только для них двоих не существовало уже никого вокруг. Софья пела... Данило целовал её руки и любовался, любовался, слушал и всё больше маялся от захватившего его в вечный плен мечтания...

Каждое души движенье -

Жертва другу моему.

Сердца каждое биенье

Посвящаю я ему.

Ты, кого не называю,

А в душе всегда ношу!

Ты, кем вижу, кем пылаю,

Кем я мышлю и дышу!

Не почувствуй ты досады,

Как дойдет мой стон к тебе,

Я за страсть не жду награды,

Злой покорствуя судьбе.

Если ж то найдешь возможным,

Силу чувств моих измерь!

И приветствием, хоть ложным,

Ад души моей умерь!*

– Видят звёзды, не было жизни до того, пока не встретил... тебя, - прошептал Данило, и Софья, задрожав то ли от несмелости, то ли вдруг испугавшись, убрала руки за спину:

– Звёзды?
– улыбнулась она, обратив внимание, что на ясном небосклоне уже подмигивали далёкие жемчужины звёзд.
– Вы сами сочиняете... песни?

– Песни?
– почувствовал себя растерянным Данило, поскольку хотел говорить совсем об ином, раскрыть чувства, и пожал плечами.
– Да, бывает, муза посещает... Ту, что пел, сочинил прошлой ночью...

– Пора вина закупить, - вернулась от объятий одного из гусар Марта и села подле Люси и мамки Дины смотреть в сторону Софьи с Данилой.

– Да, - вздохнула Люси, заглянув в кувшин у своих ног.
– Пора...

– Софья?!
– строго окликнула мамка Дина, помахав ей рукой немедленно подойти, и та сорвалась с места, оставив Данилу одного.

Подняв голову к небу, он улыбнулся и опустился сесть на траву. Так бы и просидел в мечтаниях, если бы подошедший друг не сел подле:

– Сходи к ней. Мамка Дина много не попросит. Девушки прекрасны, слышал.

– Что?
– Данило смотрел в ответ с возмущением.

– А что? Будешь лишь песни петь? Когда мы ещё доберёмся до женских ласк?
– удивился Серж.
– У тебя есть шанс первым оказаться в шалаше с Софьей, а на неё уже многие глаз положили. Я тебе, как другу, советую... Вижу же, что мечтаешь.

– Мечтаю?
– продолжал поражаться Данило и, проведя руками по волосам, усмехнулся.
– Все мечты враз улетели...

* - из «Выйду я на реченьку...», Ю. А. Нелединский-Мелецкий, 1796 г.

Глава 11

Оставив замолчавшего Данилу, Серж отправился обратно к общему костру. Проходя мимо шалашей, у которых кто-то уже отдыхал со своей гитарой или за игрой то в домино, то в карты, он обратил внимание, что одна из девушек мамки Дины расчёсывает коня...

– Можно ли и мне о сей услуге попросить?
– вопросил он тут же, игриво глядя в глаза улыбнувшейся девушки.

– И сколько дашь?
– засмеялась она.

– Разделим всё, что есть на каждый день услуг, - подмигнул Серж, и девушка кивнула в сторону вышедшей из шалаша мамки Дины:

– Вон, ступай-ка лучше туда. К тебе вопрос имеется.

– Вопрос? Уж не знаю, дам ли ответ за бесплатно, - засмеялся Серж и направил шаг к заметившей его мамке Дине.

– Добрый молодец, - улыбнулась та, будто что припоминала.
– Встречались ранее?

– Не помню, чтобы часто, но с девушками твоими в Петербурге знаком был, - последовал ответ с игривой улыбкой.

– А друг твой тоже там был?
– кивнула она в сторону Данилы, что так и сидел на лугу, а Серж будто понял её интерес:

– Нет. Там он не бывал. Человек более скромный, хотя от женских рук не убегает и ласки раздавать обожает.

– Кто же он, кто за моей Софьей увязался?
– интересовалась мамка Дина.

– Не кто, а граф Протасов, - с удивлением взглянул ставший более серьёзным Серж.

– Ишь ты, граф, - засмеялась было мамка Дина, но вдруг уставилась в сторону Данилы так, будто видела призрак.
– Погоди... Какое имя ты назвал?

– Протасов, - раздался вновь ответ.

– Протасов, - взглянула в его глаза мамка Дина.
– А по папеньке?

– Данило Михайлович, - не понимал Серж.
– Знаком?

– Слышала, - улыбнулась мамка Дина, словно вновь стала прежней: весёлой и не беспокоилась ни о чём.
– Интересно просто, с кем гулять придётся моей девочке.

– Приказ отступать на заре!
– прибыл с молниеносным донесением всадник, заставив каждого обратить на себя внимание.