Спящая царевна. Совершенно секретно

— Дверь прикрой! Выстудишь…

Делия послушно закрыла дверь, изнутри.

— Ты на меня сердишься?

Он молчал.

И она, не дожидаясь ответа, поспешно добавила со вздохом:

— Прости! Я не хотела. Не сердись, пожалуйста!

Андрей захлопнул печную дверцу, поднялся резко, развернулся.

— Я не сержусь, — только сейчас поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Ты тоже… извини меня! Нагрубил… А ты тут вообще ни при чём.

Тишина повисла в раскалённом воздухе, только дрова в печи потрескивали.

Баня у Андрея хорошая была, нагревалась быстро. Давно ли растопил, а уже такая жара, что он даже разделся по пояс, пока дров подкидывал.

И вот сейчас взгляд Делии невольно наткнулся на его голый торс.

Капля пота, щекоча кожу, скатилась по виску, скользнула на шею, прокатилась по груди и дальше…

А Делия смотрела на это движение как завороженная. Небесные глаза проследили весь извилистый путь капельки и остановились внизу живота. Она покраснела и вздохнула так, словно ей не хватало воздуха.

??????????????????????????Может, конечно, виной всему жара… Но Андрею сейчас стало знойно вовсе не из-за того, что они в бане.

— Ладно… — он поспешно отвернулся. — Хорошо, что пришла. Уже можно париться. Здесь горячая вода, здесь холодная. Там мыло, ковш, веник. Верхонки вот… Смотри, голыми руками за горячее не берись! Ну… думаю, разберёшься… У вас же, наверное, бани тоже есть…

— Разберусь, — с улыбкой кивнула она.

— Полотенце сухое там, у двери, на крючке… — напоследок добавил Андрей. — Не буду тебе мешать…

— Спасибо, Андрей… — долетело в спину, когда он торопливо перешагнул порог.

* * *

— С лёгким паром!

Пока Делия плескалась в бане, Беркутов уже успел начистить картошки и бросить на сковородку вместе с солёными опятами. Закинул в чайник горсть шиповника и десяток пахучих листов смородины. За этой приятной суетой с ужином позабыл про все шероховатости.

И сейчас, когда царевна возникла на пороге, улыбнулся радушно. Взгляд сам собой задержался на румяном личике, влажных, разметавшихся по плечам волосах, порозовевшей коже. На губах Делии сияла улыбка счастливого человека, в глазах — блаженство.

— Благодарю, Андрей! — она опустилась на стул, откинулась расслабленно на спинку. — Как хорошо! Как будто заново родилась! У тебя такой банник милый и учтивый. Даже веником меня по спине похлопал.

— Кто? — вытаращил глаза Беркутов.

— Банник, — спокойно ответила царевна, потом уже более нерешительно добавила, — ну… банный дух, хозяин бани. О… кажется, вы не знакомы…

А! Она шутит…

И Андрей рассмеялся. Делия тоже улыбнулась, потом повела носом.

— А чем это так вкусно пахнет?

— Что, аппетит проснулся? — усмехнулся он по-доброму. — Картошечкой… У вас, поди, картошки-то не росло? Приглядишь, пока я тоже до бани схожу?

— Нет, не росло, — покачала она головой, — никогда не пробовала. А как за ней приглядеть?

— Да помешай просто, чтобы не пригорела, — он торжественно вручил Делии ложку. — Если сильно подрумянится, то сними сковородку с печки на стол. Только без меня не пробуй! Хочу видеть твоё лицо!

— Андрей, не пугай меня! — рассмеялась она звонко.

И этот беспечный смех отозвался дрожью где-то внутри, сердце забилось быстрее. Да что с ним такое? Нельзя так остро на неё реагировать!

— Нет, я не пугаю, — тряхнул он головой. — Это, правда, вкусно. Просто хочу это видеть… Я быстро!

И, прихватив полотенце и сухую одежду, умчался на улицу.

* * *

Прикрыв плотно дверь, Андрей огляделся как-то настороженно… Потом хмыкнул, устыдившись собственной глупости.

— Ну … здорово, что ли, банник, хозяин бани! — весело произнёс он вслух. — Говорят, ты тут гостей привечаешь, веничком… А мне хоть бы раз парку поддал! Или я не красна девица, я обойдусь?

Позади, в углу, раздался шорох. Андрей вздрогнул и обернулся. Сердце подпрыгнуло, заколотилось.

Никого там, разумеется, не было.

«Мыши, может… — успокоил он себя, — под полом носятся».

Шорохи стихли. Но не успел Беркутов выдохнуть, как теперь уже за спиной у него, где печь, зашипело, словно кто-то воду плеснул на каменку. Андрей развернулся туда и понял, что так и есть. Густой горячий пар быстро заполнял сумрачное пространство.

Несмотря на жар, Беркут ощутил сильный озноб.

Ничего страшного, конечно, не случилось. Но желание ломануться из баньки куда подальше, прямо сейчас, даже не одеваясь, а так, нагишом… о, желание было очень сильным!

Всё-таки любые необъяснимые вещи пугают. Как и любой нормальный советский человек, Андрей не верил во всяких там духов и прочую невежественную чушь. Но только вот рационального объяснения у него сейчас не нашлось.

Однако сбегать было совестно. Всё-таки взрослый мужик… Леса не боится, медведей, волков не боится, а тут вдруг спасовал…

Даже если поверить, что всякие-там банники реально существуют, что он ему плохого сделает, этот дух? Андрей хозяин этого дома и этой бани, он тут уже много раз мылся, и ничего ведь, обходилось раньше.

Взяв себя в руки, Беркутов успокоился, забрался на полок и прикрыл глаза, чувствуя, как проникает внутрь благодатный жар бани.

— Спасибо! — на всякий случай сказал он, и постарался про банника больше не думать.

Взрослый здравомыслящий мужчина не должен бояться всяких там шорохов в пустой бане, самопоявляющегося пара и прочей мистики.

Интересно, что дальше? Этак он скоро начнёт разговаривать с совами, а потом и с богами.

* * *

— Ну, как тут картошечка?

Баня всё-таки творила чудеса. Андрей не просто отогрелся, он вернулся в зимовье в благостном настроении — одновременно и расслабился, и взбодрился так, что хоть сейчас готов снова в путь.

Но погода по-прежнему бушевала — хорошо бы хоть к утру ненастье стихло.

Да и куда на ночь глядя идти?