Спящая царевна. Совершенно секретно

— Но… ведь… надоест же, в конце концов? — нахмурилась Делия. — Не станут же они меня искать вечно?

— Не знаю, — Беркутов усмехнулся, передёрнул плечами и пошёл вперёд, небрежно бросив, — я бы искал…

* * *

А его хрупкая и нежная царевна оказалась на редкость выносливой. Весь день бодро шагала наравне с Андреем и не жаловалась на усталость. А ведь Беркутов к таким походам привык, чего про Делию не скажешь.

Разумеется, Андрей не зверствовал — сам время от времени предлагал сделать привал и отдохнуть. И всё же такой стойкости от девушки он не ожидал, особенно учитывая её происхождение.

В понимании Беркута всякие царевны и принцессы — это дамочки, которые даже горошинку под дюжиной матрацев чувствуют, они обязаны быть капризными и избалованными, не готовыми к труду и трудностям.

Вот только Делия на таких совсем не походила. Терпеливая, скромная и довольно упрямая. Она делала всё, чтобы не осложнять их путь, не становиться причиной задержек.

В итоге всё вышло так, как Беркут и планировал — пройти удалось действительно много, и к вечеру они добрались в то «особенное» место, куда и хотел добраться Андрей.

Уютная полянка была расположена особенно удачно. С одной стороны — прикрытие из столетних деревьев, с другой — из тысячелетних скал. Выступающие на поверхность каменные исполины создавали здесь этакую природную стену.

Главная же прелесть этого местечка состояла в том исключительном расположении, которое позволяло даже костёр без опаски разжечь. Огонь надёжно скрывался от посторонних глаз, а дым преследователи смогли бы разглядеть разве что с вертолёта.

Но уже темнело, а ночью вертолёт над лесом летать не будет.

Если уж за весь день «вертушка» не потревожила, то можно надеяться, что та их встреча всё-таки была случайной. Возможно, искали не беглецов, а кого-то увозили из деревни или доставляли в Ржанку.

Вообще, всё пока складывалось слишком гладко и удачно. Это, конечно, радовало…

Но и настораживало. Никаких сложностей и неприятностей за весь день, никаких следов преследования.

Андрей поглядывал на Делию и невольно задумывался над тем, сколько выдумки, а сколько правды в её словах о помощи богов. Он, конечно, знал, что всякая религия — глупость и невежество, верить надо в разум, в науку, в себя, в конце концов.

Но только вот ощущение того, что им помогает кто-то незримый, никак не желало покидать Беркутова. Да и, если припомнить всю его не такую уж короткую жизнь, разве мало с ним происходило всяческих странных и необъяснимых происшествий в лесу? Он всегда отмахивался от таких вещей, веря, что всему можно найти разумное объяснение. Только вот… почему бы не признать разумным то, что, возможно, в лесу действительно живут какие-то невидимые духи… или даже боги.

??????????????????????????Андрей решил, что вечером он непременно заведёт разговор на эту тему и расспросит Делию. Она обещала рассказать, когда он будет готов. Он готов. Вполне.

Он бы и сейчас спросил, но разговоры на ходу — не самая лучшая идея. У неё и так силы на исходе.

Да, говорить сейчас было неудобно. А вот любоваться царевной никто не запрещал…

Сегодня они нередко шагали рядом. Иногда он держал её за руку, помогая на сложных участках, и даже пару раз ловил за талию и осторожно ставил на землю, когда нужно было спуститься с высокого валуна.

Наблюдать за Делией оказалось удивительно приятным занятием.

И тут дело было даже не в её необычной красоте… Скорее, в её живости, непосредственности, какой-то детской открытости. Красивая юная женщина (да, юная, но всё-таки уже вполне взрослая, не девочка-школьница), а умеет смотреть на весь мир вокруг как на чудесное чудо. Как только детворе дано…

Но она… Она улыбалась птичкам, замирала на миг у лесных цветов, поглаживала нежными пальчиками шершавую кору кедров, втягивала воздух так, словно слаще ничего нет на свете. И в небо смотрела такими широко распахнутыми от восхищения глазами, что, казалось, небо начинало плескаться, как море, под её изогнутыми золотистыми ресницами.

Если бы Делия понимала, как она выглядит со стороны… Как манит, волнует, завораживает…

То она… Что она? Перестала бы быть такой волшебной и очаровательной?

Нет, Беркут, она такой и останется. А тебе придётся держать себя в руках. Слишком бурно ты реагируешь на эту красоту. А впереди ещё одна ночь, и она снова будет спать у тебя под боком…

Об этом лучше вовсе не думать. Надо подумать о костре, об ужине, о том, где лучше расстелить спальники…

Чёрт побери, Беркут! Хватит!

* * *

— Снова будем есть тушёнку? — Делия с любопытством заглядывала в походный котелок и принюхивалась так забавно, будто лисичка.

Почему именно лиса? Ну… вот так Беркуту подумалось.

— А что есть возражения? — вскинул бровь Андрей. — Я думал, тебе понравилось моё варево.

— Очень понравилось, тушёнка вкусная, и картошка вкусная, — она хитро улыбнулась. — А сгущёнка тоже будет?

— Будет, будет, сладкоежка моя… — он махнул рукой на свой рюкзак. — Вон в том большом кармане, слева, банка… Доставай! Я смотрю аппетит у тебя отменный…

Он это не в укор сказал, а в шутку, и она совсем не обиделась. Рассмеялась.

— Конечно, я же столько тысяч лет ничего не ела — проголодалась.

— Зато выспалась, — пожал плечами Андрей.

И оба снова тихо рассмеялись.

Она вернулась к костру с бело-голубой жестяной банкой и протянула Беркутову, чтобы открыл. Сама же присела рядом, почти касаясь бедром. Наверное, ей так было теплее. А ему… волнительно и сладко. Так сладко, как ей от сгущёнки.

Ещё один чудесный вечер наедине с царевной. Только сегодня над головой не крыша родного дома, а звёздное небо, и лес, и тишина, только костёр трещит.

И, кажется, ничего нет лучше, чем сидеть вот так, бок о бок, смотреть на огонь, дуть на горячие макароны с тушёнкой, и смотреть, как после ужина Делия смакует сгущённое молоко, припивая травяным чаем.

В этом безмятежном уютном счастье так легко раствориться… и забыть о бдительности, опасности и, вообще, о том, что они не на прогулке.

А забываться нельзя. Он ведь обещал Делии помочь, довести до места. А значит, должен быть осторожен и насторожен. Пожалуй, будет лучше, если он не станет ложиться спать.