Среди чудес и кошмаров
Шрифт:
Я почему-то сразу подумала про Тиссу.
– Даже законные жены троллей будут тобой восхищаться. Завидовать, конечно… но… в то же время подражать тебе.
Она строго взглянула на меня:
– Только в том случае, если ты сможешь освоить ту науку, которую я тебе даю.
– Это правда, – подтвердила швея. – Уж я-то знаю. Ко мне часто приходят заказы, чтобы я повторила наряд известной наложницы для жены.
Атали горько усмехнулась.
– Но им это не поможет. Некоторые наложницы опасаются жен. Напрасно. Я, например, всегда пускала их в свою гардеробную
Швея покивала:
– Мудро. Очень мудро.
Это была пышная женщина с тяжелым лицом и с коротко остриженными волосами, которые едва закрывали уши.
Но у нее были невероятно ловкие пальцы. Она тут же принялась закалывать платье булавками.
– Тут ушьем, а лиф сделать пониже.
Она поворачивала меня, как куклу. И я точно не чувствовала себя произведением искусства.
– Для домашнего платья самое то, – вынесла вердикт Атали. – Скромно, но эффектно. Дневной нежный цвет.
– Почему женам не помогут наряды? – спросила я.
– Что она говорит? – живо поинтересовалась швея.
– Хочет знать, почему с женами не работают те же ухищрения, что с наложницами.
Обе женщины довольно рассмеялись. Кажется, их привел в восторг мой вопрос.
Атали вздохнула.
– У нас есть флер. Горе той, кто его потеряет. Без него наложница всего лишь обычная женщина. Он будоражит и сводит с ума. Жене маг может приказывать и будет в своем праве, с наложницей все сложнее. А еще мы обладаем независимостью и в некоторых случаях можем сменить покровителя. Не в твоем случае, конечно… хотя… все возможно.
Я не вполне поняла тролльего слова «флер». Видимо, оно не имело аналогов в человеческом языке. Но это было что-то неуловимое, покров тайны.
Мы продолжали примерку.
Тролльчанки спорили и обсуждали фасоны и последние модные скандалы.
Тисса. Она наверняка стояла так же, среди разложенных нарядов в одной нижней сорочке. Мне вдруг захотелось увидеть ее, удостовериться, что она вырвалась.
Нет. Сейчас нельзя. Но я чувствовала, что вот-вот провалюсь в видение. Оно накатило, как внезапный приступ тошноты.
Тисса бежала, путаясь в тяжелых юбках, ее дыхание сбивалось, она схватилась за деревце, переводя дух. Ее тролль догнал ее:
– Прячься, я их уведу.
Он указал куда-то в сторону и принялся творить заклинание. Но она перехватила его руку.
– Нет! Не оставляй меня.
– Ты должна спастись. Времени мало.
– Нет, – упрямо повторила Тисса. – Я не смогу. Без тебя.
Он поцеловал ее, коснулся горячими губами ее век.
– Спрячься.
– Нет. Только вместе.
Вокруг ног возлюбленных начал собираться туман.
Тролль обнял Тиссу. И они так и стояли, пока туман не окутал все вокруг. Я слышала довольные восклицания преследователей.
– Они здесь!
– Не сопротивляйтесь!
– Мое сердце, – прошептала Тисса.
– Навсегда, – откликнулся тролль.
Их оторвали друг от друга. Тисса в отчаянии закричала,
когда замок сплетенных пальцев был разорван.Почему он ничего не сделал? Почему не сражался?
Я тяжело дышала, осматривая груду блестящих ярких платьев.
– Вот так… – сказала со вздохом Атали.
– А знаешь, дорогая Атали, а что если для выходов сделать ей вуаль, закрывающую половину лица, чтобы видны были только губы? Или нет… я сделаю такую шапочку, с которой будут свисать золотые бусинки. Множество нитей Так ее припадки будут незаметны.
– Это может сработать. Флер.
– Да, флер. Конечно, злые языки будут утверждать, что так скрывается какое-то уродство, но поскольку она уже станет официальной наложницей… то скажут, что ее покровитель скрывает редкую красоту, которая будет вызывать зависть.
Как скоро им удалось поймать Тиссу. На глазах навернулись слезы, я постаралась незаметно их смахнуть. Но Атали со швеей были слишком увлечены своими разговорами, чтобы обратить на это внимание.
У самой наставницы настроение улучшилось. Видимо, наряды – это то, что ее занимает.
– Как я слышала, – сказала швея, – у вас произошла неприятность. Оба предложения отменены.
– Нет, – резко осадила ее Атали. – Ничего подобного. Досужие сплетни. Предложения в силе.
Швея только покачала головой. И взглянула на Атали с жалостью.
– Очень красивая девочка… была. Я помню, как сшила ей первое платье. Что-нибудь о ней известно?
В ее вопросе слышалась жадность до скандальных подробностей, а не сочувствие.
Атали вздохнула.
– Скоро все выяснится.
– Наверняка влюбилась без памяти, – сказала швея.
Наставница досадливо зашипела.
Ее настроение вновь испортилось.
Изнурительная примерка закончилась. Мне разрешено было немного перекусить и отдохнуть.
Невольно я сравнивала Башни Пепла и дом, в котором жили будущие наложницы. Определенное сходство было. Но все-таки я сделала сравнение в пользу Дома.
А еще я воспользовалась уединением, чтобы взглянуть на Ингар.
Магичка металась в постели, лоб блестел от пота, намокшие волосы потемнели. Ее била лихорадка, а иногда Ингар с мучительным стоном выгибалась дугой.
В спальню скользнула мертвячка.
Она заботливо обтерла лоб Ингар мокрой тряпкой.
– Не борись, не надо, – прошептала она, наклонившись.
Ингар открыла глаза. Ее зрачки были до того расширены, что занимали почти всю радужку. Она хотела что-то ответить, но не смогла. Губы только дрогнули.
– Не борись, – повторила мертвячка. – Отпусти эту боль. И больше она никогда не вернется. Ты обретешь власть. Поймешь, что такое магия. Настоящая сила.
Она погладила Ингар по волосам, провела по щеке, смещая руку на горло.
– Мне неприятно видеть твои мучения. Но ты одна в этом виновата. Если бы не твое упорство, все давно было бы кончено.
– Не хочу…
– Тут ничего нельзя поделать. Рождение – мучительный процесс. Но уж когда началось, то все – поздно сомневаться. Придется идти до конца.