Среди чудовищ и ведьм

— Точнее! — от тона его голоса пробирала дрожь.

Маг, которому предстояло держать ответ сжался, на лице промелькнуло мученическое выражение.

— О них нет никаких вестей. И груз не дошел до адресатов. Бароны сильно волнуются.

— Ах, они волнуются! Жадные твари беспокоятся! Конечно же мы сделаем все, чтобы их успокоить. Да?

— Я не понимаю, государь!

Бальтазар Тосса запустил в мага чернильницу. Сделал он это довольно метко. Тяжелый пузырек угодил прямо в грудь. От боли и ужаса тот согнулся и зашипел.

— Не понимает! Кто-то позволяет себе брать наше! Собственность магии! Вмешивается в наши планы. И каков наш ответ? НИ-КА-КОГО!

Пока верховный маг бушевал, посланник, принесший дурные вести старался стереть с лица и одежды чернила. Получалось плохо. Краска только размазывалась все больше и больше.

— Мы пока не знаем, что точно произошло, —

— ТАК НАДО ЗНАТЬ! И найдите уже проклятую девчонку! Чем заняты ищейки?

Я не видела, чтобы Бальтазар Тосса настолько терял самообладание. Он никогда не повышал голос, но сейчас он фактически орал. И это было страшно.

Он был как буря. Вокруг его тучной фигуры воздух шел рябью и как будто становился темнее. Это напомнило, что верховный маг обладал огромной силой, хоть и не часто ее демонстрировал.

— Ко мне всех главных лентяев! С этой минуты, никто не будет спать и есть! Мне нужны ответы и действия.

Несчастный, испачканный чернилами маг почти отполз из кабинета.

Секретарь сунулся и не успел открыть рот, как Бальтазар Тосса рявкнул:

— Не сейчас!

Секретарь исчез и вопреки запрету в кабинет вплыла Кьяра. Она выглядела весьма эффектно. Вместо обязательной мантии надела богато расшитое платье. Насыщенный зеленый цвет намекал на ее принадлежность к целителям. В ушах матово посверкивали тяжелые жемчужные серьги.

— Я же сказал… — Бальтазар Тосса гневно повернулся, но увидев Кьяру, чуть смягчился, — А это ты, Кьяра. Сейчас не подходящее время.

Не смотря на предостережение, магичка вплыла в кабинет.

Верховный маг потер переносицу.

— Я был занят. Не мог предупредить… тогда.

— Не стоит извиняться. Понимаю, дела государственной важности.

— Да. Именно так.

— Но все-таки, это слишком даже для тебя. Если передумал или не доверяешь мне, достаточно было просто сказать.

— Пока ты отдыхала на природе…

После этих слов Кьяра вспыхнула, в глазах мелькнула плохо сдерживаемая ярость. Но верховный маг предпочел этого не заметить. Сквозь его слова так и сочилось раздражение.

— Тут в столице много чего случилось. Мне нужно было заниматься подавлением мятежа, а также возникли обстоятельства связанные с переездом нашей любимой королевы.

— То есть ничего необычного.

Бальтазар Тосса улыбнулся уголками рта, но Кьяра не желала перемирия.

— Верни книгу, — сказала она.

— Книгу?

Верховный маг удивился вполне искренне. Либо это было притворство вышей пробы, либо он действительно не знал, о чем идет речь.

— Да. Книгу. Видишь ли, она дорога не сколько содержащимися в ней м-м-м…рецептами, которые я успела выучить наизусть, сколько воспоминаниями.

— Кьяра! Сейчас у меня голова занята другим. Вся моя библиотека в твоем распоряжении. Выбери себе любую книгу!

— Ради магии! Со мной ты можешь не притворяться…

— Довольно! Я многое тебе позволял, но пора бы понять, что я тебе не мальчик на побегушках! Я твой господин и повелитель, верховный маг Миравингии, поэтому прояви уважение!

Она побледнела, губы сжались в упрямую линию.

— Как прикажете, государь!

Кьяра поклонилась слишком низко. Получилось издевательски.

— Не смею больше отнимать ваше время. Нижайше прошу простить за беспокойство.

— Кьяра!

Но она не обернулась. Вышла из кабинета с гордо поднятой головой.

— Пошла вон! — это было сказано закрытой двери, — Леон!

Перед грозным взглядом явился один из секретарей. Совсем еще молодой парень в мантии чернокнижника.

— Отныне Кьяра должна записываться на прием, как и все.

Секретарь кивнул.

— Если будет настаивать, я разрешаю выдворить ее с охраной!

— С охраной, — повторил парень и судорожно вздохнул, но потом голос его окреп, — Будет исполнено.

— Да, Леон, передай Кьяре, что к сегодняшнему ужину она прислала наиболее перспективных молодых целительниц. Давненько тут не было свежих лиц.

Последнее распоряжение Леон выслушал крайне внимательно. Несмотря на то, что он старался сохранить равнодушный вид, в глазах все-таки мелькнули искорки веселости. То ли он был рад, что пьедестал любовницы верховного мага пошатнулся, то ли его позабавила мысль, что верховный маг все еще заинтересован в провождении времени со «свежими» целительницами.

— Передам ваши слова в точности.

Секретарь замер, решаясь. Верховный маг считал возникшую заминку.

— Говори, чего хотел, — чуть ворчливо приказал он.

Но было заметно, что Бальтазар Тосса возвращался в свое обычно состояние, загоняя ярость глубоко внутрь.

— Я просто хотел заменить, что не только целительницы отличаются талантами. Наши чернокнижницы и заклинательницы тумана тоже весьма…

Леон замолчал, пораженный собственной дерзостью.

— И то верно, — ответил Бальтазар Тосса и рассмеялся, — Значит, так и решим… А и еще одно. Пришли ко мне мэтра Альта, хочу знать, как продвигается работа над приютами. Магия должна взять сирот под свое крыло. Не гоже, что по городам шатается столько бездельников, из которых можно вылепить верных слуг, солдат.

Я вынырнула из видения. Голова закружилась от резкого перехода. Стены кабинета исчезли слишком быстро, вместо них был неровный камень в старой шахте.

Мы как раз завтракали, когда меня накрыло. Карлинги старались не слишком глазеть. Но по их принужденным позам было видно, что их взволновали мои «уродливые, белые глаза».

Только Исмар смотрел на меня с интересом и ждал.

— Верховный маг знает, что его сокровища пропали, — сообщила я ему.

Я старалась говорить тише, чтобы не услышали остальные.

— Верховный пузан потерял свои сокровища! — во всеуслышание объявил он.

Предводитель карлингов довольно рассмеялся, когда я описала вспышку гнева Бальтазара Тоссы. Признаться, меня удивила подобная легкомысленность. Как ни посмотри, но опасно недооценивать такого соперника. Да, пока нам сопутствовала удача, но она могла отвернуться в любой момент, если быть слишком самонадеянными.

— Приятно, что он почувствовал наш укус. Должно быть, больно.

— Он может обрушить на вас свой гнев, — задумчиво сказала я.