Средние миры (сборник рассказов)

Спетимус, как раз вырвавший из рук Эдмунда бокал, поднёс к губам, отпил сам и поперхнулся.

– Он же..., - виконт запнулся под яростным взглядом принца.

– Если ты ещё раз, Дерзи, - ласково пропел Септимус, ставя бокал обратно перед хумарой и вставая, - посмеешь обидеть Эдмунда... Я лично прослежу, чтобы твой болтливый язык вырвали и приготовили тебе же на ужин... А теперь прошу прощения, господа. Эдмунд, я жду тебя у конюшни.

– К-к-как... к-к-как... к-к-как он смеет!
– выдохнул виконт, когда дверь за принцем закрылась.
– Я... Я...

– Тише, не стоит, - осадил его советник.

– Вы слишком недавно из столицы, виконт. Вы ещё не поняли, как обстоять дела здесь, в провинции.

– И как же?
– выдохнул Дерзи.

– Принц Септимус - самый вероятный претендент на трон, - улыбнулся советник.

– Спаси нас бог!
– выдохнул виконт, искоса глянув на хумару, - от этого позора...

***

– Красиво, - задумчиво произнёс Септимус, пуская коня шагом и разглядывая долину внизу, испещрённую полями и скоплениями домиков.

Эдмунд, ехавший на полкорпуса позади, промолчал.

Принц выехал к обрыву, подставил лицо солнечным лучам и, закрыв глаза, улыбнулся.

– В детстве всегда удирал из дворца, - неожиданно произнёс он, - от братьев в основном. Тяжело быть младшим. Особенно когда старших шестеро, - Септимус закусив губу, обернулся.
– Кстати, возьми.

Хумара в немом изумлении уставился на протянутый кинжал.

Септимус поворотил коня, подъехал ближе и вложил кинжал в руку Эдмунда.

– Бери. И мой совет - носи всюду с собой. Тебя попытаются убить. И может получиться так, что меня рядом не будет.

– Ваше Высочество, - нарушил шуршащую листвой тишину голос Эдмунда, - а Вы не боитесь, что я...

Септимус хохотнул. Осторожно коснулся щеки хумары.

– Эдмунд, милый, я очень советую тебе не совершать подобной глупости. От меня слишком много зависит, не так ли?
– улыбнулся он.
– Мои братья отправят тебя на эшафот, а твой народ - на прииски. Так что нет, не боюсь.

Обратно во дворец они ехали молча. Септимус только раз нарушил тишину.

– Эдмунд, хочу, чтобы ты запомнил некоторые правила. Я желаю, чтобы ты сопровождал меня везде - это во-первых. Во-вторых, прежде тебя всегда - запомни - всегда пробовать твою еду буду или я, или слуги. В-третьих, конные прогулки утром и вечером в любую погоду - для меня традиция. Для тебя теперь тоже. В-четвёртых, мои комнаты - отныне и твои. И помни про свечу, тебе не понравится то, что я сделаю, если проснусь в темноте. В-пятых, если тебя вдруг убьют, первое, что я сделаю, это вырежу твоих соплеменников одного за другим. Так что в твоих же интересах следить, чтобы с тобой ничего не случилось. Вопросы?

– Один, - после паузы откликнулся Эдмунд. Септимус перевёл взгляд с дороги на него.
– Зачем я Вам?

Мгновение принц, прищурившись, смотрел на хумару, потом отвернулся.

– А не рано ли ты, милый мой, почувствовал себя в безопасности? Решил, если прошлой ночью ничего не случилось, - он снова встретился взглядом с побледневшим юношей.
– Поэтому, если я захочу... Но пока, - Септимус улыбнулся, - мне нравится смотреть, как ты боишься. Чуть позже ты привыкнешь - и я найду новый способ увидеть в твоих прекрасных глазах ужас.

Усмехнувшись, принц перевёл коня в рысь и почти сразу - в галоп, не оглядываясь. Замерев на мгновение, вслед за ним поспешил и Эдмунд.

***

– Кретины!
– орал Септимус в открытую дверь.
– Убрать! Убрать этонемедленно!

В залу ворвались слуги, на мгновение застыли, оценив валяющиеся на столе, под столом и в креслах тела мёртвых наместников... И сноровисто поволокли их вон.

– Эдмунд где?!
– рявкнул принц, мечась по зале.
– Позвать! Немедленно! Сейчас!

Хумару нашли буквально через минуту и с излишним энтузиазмом втолкнули в залу. Бледный, в белом костюме, как серебристое изваяние, он застыл посреди, глядя в пол.

Метнувшийся, было, к окну Септимус подскочил к юноше. Резко дёрнул за воротник и, тяжело дыша, шепнул в лицо:

– Ты. На флейте. Играешь?

Хумара моргнул. Тихо выдавил:

– Н-н-нет...

– Значит, будешь слушать, - подытожил Септимус.
– Идём!

Спустя час из окна комнаты принца донеслась нежная, хватающая за сердце музыка.

"Он же никогда не умел играть, - пронеслось в голове у замершего у дверей Риция, - А, впрочем! Чем бы дитя ни тешилось..."

А изумлённый хумара тем временем слушал, как принц, отложив флейту, и глядя из окна... рассказывает сказку. Смешную. Добрую. Интересную.

– Так вот, вернулась я... э-э-э... то есть волшебница снова к морю, вызвала этого, с рогами и чешуёй и душевненько поинтересовалась: "Кошелёк или жизнь?"...

А в зеркале рыжеволосая волшебница, снова наполнив бокал и подлив вина оживившемуся хумаре, улыбнулась губами принца. Но в отличие от него - радостно.

***

– Терциус! Мой любимый брат!

– Септимус!

Братья со звоном обнялись.

– Терциус?
– изумился Септимус, аккуратно пряча кинжал - Ты стал носить кольчугу?

– Как и ты, брат, - с досадой в улыбке отозвался принц.

Септимус рассмеялся, хлопнув брата по плечу.

– Да, ладно! Пойдём-ка лучше посидим за бокалом вина. Расскажешь про отца...

Терицус покачал головой.

– Мой любезный брат, с тех пор, как ты отравил Квинтуса, я пью только собственно вино.

– Какая незадача!
– протянул Септимус, - тогда, надеюсь, оно также прекрасно, как и моё, - улыбнулся он, пропуская принца вперёд и с лёгким кивком закрывая дверь перед носом Эдмунда.
– Ну же, я весь внимание... Как там папа?

Замерший перед дверью приёмной залы хумара с удивлением увидел, как, стоило принцам скрыться, стали обмениваться ставками караульные. И горничные. И улыбчивые придворные.

На Септимуса ставили больше.

***

– Эдмунд, будь добр, объясни, почему я должен искать тебя по всему замку?