Сталин. Большая книга о нем

переводить свою фамилию с одного языка на другой, что шло бы вразрез со всей его

психологией. Так что мое предположение оказалось правильным — его псевдоним был

«найден» необычным путем. И искать разгадку надо было также не совсем обычным путем, т. е.

не в архивных документах, где такие вещи просто не могут быть отражены, а в попытках

раскрыть особенности характера и психологии Сталина.

Идея, которая лежала в основе моего поиска, была проста. Она исходила из того

известного факта, что Сталин обладал феноменальной памятью и гигантской

работоспособностью. Ясно, что в 33-летнем возрасте оба эти качества находились в состоянии

расцвета.

Во-вторых, я исходил из того, что впечатления детства вообще, а значительные для

ребенка впечатления — в особенности, сохраняются в памяти порой до глубокой старости, и

притом лучше и ярче, чем более поздние события. Это также не подлежало сомнению».

Теперь перенесемся в конец XIX в., в Грузию, в Горийское духовное училище:

«Вскоре после поступления маленького Сосо в училище, а именно в 1889 г., когда Иосифу

было 10 лет, произошло немалое для того времени событие в культурной жизни Грузии: в

Тифлисе появилось необычное по тому времени издание произведения Шота Руставели

«Барсова кожа» в переводе на пять языков.

Неизвестно, мог ли видеть тогда или немного позднее это издание ученик Джугашвили,

но зато известно, что когда ему было 15—16 лет, Сосо придумал пополнять свое образование

путем… чтения книг в… букинистических магазинах, подолгу простаивая у прилавка

погруженным в чтение якобы «рассматриваемой» книги.

Когда же эта уловка была обнаружена и ему чуть было не запретили доступ в книжные

магазины, молодой Джугашвили придумал другую штуку: он стал брать книги в магазине для

чтения напрокат, платя по 10 коп. за сутки. Но он не читал эти книги, а уговорил нескольких

друзей коллективно переписывать их. Переписывали сразу два человека — каждый по странице,

сидя по обе стороны раскрытой на столе книги. Этот прием настолько убыстрял переписывание,

что довольно толстую книгу ценой в 3 рубля друзья успевали переписать за три дня, и она,

следовательно, обходилась им всего в 30 коп. (на троих), т. е. вдесятеро дешевле. Рукописи

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

208

тщательно переплетались, и таким путем в сравнительно короткое время у Сосо составилась

довольно приличная библиотека. Когда его исключили из семинарии и он стал работать в

обсерватории, то эта «библиотека» хранилась у него в комнате. Позднее, когда Иосиф

Джугашвили перешел на нелегальное положение (1901 г.), библиотечку рассовали по друзьям,

но пользоваться ею продолжали вместе.

Среди книг этой «библиотеки», несомненно, должен был присутствовать и томик Шота

Руставели. Во всяком случае, известно, что Джугашвили познакомился с «Вепхис ткаосани»,

как по-грузински назывался «Витязь в тигровой шкуре», по крайней мере между 1895—1901 гг.,

в период своих литературно-поэтических опытов и увлечений. Поскольку тифлисское издание

1889 г. было самым ближайшим по времени и петербургские издания, относившиеся к 1841,

1846, 1860 гг., были практически недоступны в Тифлисе, а новые издания поэмы Руставели

появились лишь тогда, когда Сталина уже не было в Грузии, т. е. в 1903, 1913 и 1914 гг., то

единственной возможностью для Сталина ознакомиться с произведением грузинской

средневековой классики оставались либо грузинский текст издания 1880 г., либо более близкое

ему по времени издание 1889 г., выпущенное к тому же гораздо большим тиражом. В пользу

последнего издания говорит тот факт, что Сталин всегда цитировал в своих произведениях и в

устной речи наиболее крылатые изречения Руставели обычно на русском языке.

Прекрасно сознавая, какое значение и авторитет имеет в грузинской среде меткое слово

классика, Иосиф Джугашвили умело пользовался в борьбе с меньшевиками именно

ироническими двустишиями Руставели, сражая порой их неожиданностью своих более

солидных и более утонченных интеллектуальных оппонентов, вроде Ноя Жордания, и вызывая

у них приступы бессильного гнева. Так, например, отвечая на вопросы о разногласиях между

большевиками и меньшевиками, Сталин довольно легко разрешал недоумения рабочих, почему

же к меньшевикам следует относиться столь непримиримо, если и они «исповедуют»

марксизм, — короткой и простой, понятной каждому репликой из Руставели — «Коль нашла

ворона розу, мнит себя уж соловьем», подчеркивая этим, что одно лишь чтение марксистских

книжек или упоминание Марксовой теории ничего не значит, — нужна правильная

политическая линия, подлинно пролетарская тактика.

Сталин вообще утилитарно относился к знаменитой поэме, используя из нее не только

отдельные «крылатые выражения», ставшие народной мудростью, но и определенные идеи.

Или, вернее, превращая в целые идеи, в принципы для постоянного руководства некоторые

высказанные там, хотя бы и по конкретному поводу, мысли.

Одним из любимых Сталиным был, например, часто повторяемый самим Руставели и,

по-видимому, прилагаемый им к себе афоризм: «Моя жизнь — безжалостная, как зверь».

Сталин вспоминал его особенно часто после самоубийства жены — Н.С. Аллилуевой. Весьма

рано, уже в период 1905—1907 гг., а тем более позднее, стали для Сталина руководящим

принципом жизни и борьбы не менее знаменитые слова Руставели: «Недруга опасней близкий,

оказавшийся врагом». Они объясняют нам гораздо больше и правдивее всю деятельность

Сталина, чем пресловутое утверждение, будто бы во всех событиях 30-х годов «виновата»