Старшина Гор

Комендант Симеон оказался из любителей, и моя просьба подняла наш статус… может, на чуть-чуть, но подняла, этого хватило на два махровых халата.

Ник любителем Рябого Ерина не был, но всегда, когда я его пил, присоединялся. Когда ему попадалось сиреневое пятно, смешно дергал левым веком. На вопрос «зачем?» отвечал:

– Мозги прочищает.

Я никакого такого воздействия не ощущал, мне нравился вкус. А еще мне нравится делать то, что мне нравится.

Глава 14

– Лом, слышал про теорию трехточечной основы? – начал Ник новый заход на поговорить.

Со мной не получается, решил с Ломом. Но насколько я успел узнать своего зама, более молчаливого человека редко встретишь. Вот и сейчас он только хмыкнул, вполне выразительно обозначив свое мнение по поводу трехточечной основы в частности и всех теорий в целом.

Зато неожиданно стало интересно мне. Торвин на потоке сознания основывал все на ней. Я же на ней же все заканчивал, считая, что она все объясняет – в плане сказал и говорить более не о чем.

– Три точки необходимы и достаточны для построения плоскости решений и действий, – выдал я все, что понял о теории. Почти тот максимум, что хоть как-то понял.

Ник удивился, даже веком дергать перестал.

– Неожиданно, Гор, не замечал за тобой раньше тяги к потоковым теориям.

– Пф, – выдохнул я, – теории все так же не интересны, интересна практика.

– Ага, все верно, потоковые теории самые практичные, – заверил меня аналитик, – смотри.

Ник своими словами начал рассказывать, не сказать что понятнее, но сейчас я мог спрашивать. Если кратко: для всего требуются три точки. Три точки – развитие, движение. Если точек четыре, то такая структура замирает, стабилизируется и умирает, либо, если повезет, начинает гнить или ржаветь, и одна точка исчезает. В общем, как и с Торвином, я ничего не понял. Но получил конкретный рецепт действия. Для совершения действия нужны: польза, нужда и интерес. Если есть два из трех, действие совершится, но результат непредсказуем.

– Вот Рябой Ерин, Ник, я пью, потому что мне нравится, польза неизвестна, нужности нет, интерес отсутствует.

– Тьфу на тебя, Гор, ты все портишь, – выругался аналитик, – на любой факт можно наложить ересь, и получится бред. Все, я спать. – Ник встал, потоптался на месте, решая, что еще мне сказать, дабы я осознал всю степень своего невежества, но передумал и ушел, молча и гордо.

Лом одобрительно хмыкнул, непонятно, к чему, и ушел вслед за Ником. У меня же остался еще чай, теплый халат и желание допить чай – надо же, три точки.

Снежинки, большие и пушистые, ложились на капюшон, столик, скамейку. Снежинки, попадающие в стакан, сразу таяли. На площадь вышла бригада уборщиков. Метлы зашуршали, лопаты заскрежетали.

Блин, вкус чая, вид снега, звук уборки – опять я нашел три точки, моих соличностей – три, глаз амператора, ухо и голос амператора – три. Я помотал головой, прогоняя наваждение.

Наутро состояние было явно получше. Принялись за приемку и подготовку вооружения, прогулялись по окрестностям, Ник рассказал, что в нашествии участвовали восемь видов: белые волки, возможно, ментальные, обезьяны трех видов – гориллы, гиббоны и игрунки, куда же без них. Гориллы и гиббоны могут использовать палки и камни. А также носорог, бизон, мохнатые ящеры и скорпионы. Самые опасные – скорпионы, мелкие и ядовитые. Не смертельно, но неприятно. Начальника нашествия обороняющиеся не видели. Нам следует опасаться… всех. Нашествие не сильное, видимо, материк маленький, или еще чего. Нашествие собиралось полгода, опять же долго и слабо. Ожидаем приключения третьей степени.

После обеда я вскрыл конверт, и решили выступать вечером, в ночь. Паровоз достаточно большой, чтобы вся десятка могла вздремнуть, а местные – перестать дергаться, выпроваживая нас.

А задание простое: идти на черную гору, найти артефакт и вернуть его. Отдельно написано: вопросы, как там оказался артефакт и как он выглядит, не нашего ума дело. Как выглядит, конечно, нашего, но нам не скажут, то ли секрет, то ли они сами не знают. Что странно, но я склонялся к последнему.

Ба-ба-ба-бах – паровоз у них запускался со специфическими звуковыми эффектами взрыва. Интересная модель – работает и на угле, и на дровах, автоматическая подача топлива. Напрягает верхнее положение бункера. По всей видимости, грузовой паровоз переделали в пассажирский, сидеть под бункером угля, пф, не очень интересно, зато не пешком, заявил Болтун. Наш новый боец-топорщик, щитоносец, характеристика – сила. Для нас важным оказался его опыт работы с СОШ в паре. Болт – стрелок СОШ, Болтун – заряжающий и таскающий боекомплект. Рюкзак почти под сотню кг, на пятьдесят выстрелов со сроком годности десять дней. Потом вероятность самоподрыва – от тридцати процентов, если сейчас, до ста, по десять процентов в день. Поэтому и в капсулах, исключающих детонацию, уменьшающих процент вероятности подрыва всего комплекта. Ага, без капсул сдетонировавший запас разметает на хрен весь отряд с вероятностью, близкой к ста, с капсулами – максимум носильщик пострадает, но это в теории.

Нет, все-таки ехать под бункером стремно, он постоянно вибрирует для подачи топлива. Сквозные зазоры для вибрации вроде бы еще нужно вентилировать, и они вентилируют, захватывая и дым, и пыль, несильно, но чувствительно. Нам даже выдали фильтр-платки.

Это был бы самый-самый крутой паровоз, если бы не понимание, что собрали его на планете, только что открытой, не просто собрали, а даже частично и изготовили. Да, и это третий вопрос, технология понятна и проверена, но местные материалы и мастера – нет, а ты лежишь под многотонный гул, но да, Болтун прав, зато не пешком. Его рюкзак, кстати, разместили во внешнем хранилище.

Вот такая балалайка. Потому что гусеницы звучали как «ала-ала-ала-ала», а бункер поскрипывал «лай-лай-лай». Поэтому если прислушаться, можно услышать «алалай», «алалай».

Кто сказал, что человек такая тварь, которая ко всему привыкнет и приспособится? Дать ему в морду и согласиться. В морду, потому что нельзя быть таким правым и не страдать за это. Минут через двадцать эта махина над головой уже совсем не мешала спать, на что есть три причины: ночь, хочется спать, скрежет мелодичный, а движения убаюкивающие.

Сон кончился резко. Обычные звуки «алалай-балалай» и другие «пш-ш», «пф», необходимые и сопутствующие паровому двигателю, перемешались с «БАМ-М-М»… Что-то врезалось, достаточно большое, чтобы бамкнуть, но сам паровоз не пошевелило. Из кабины заржали. Паровоз остановился, стало тише. Бам-м-м-м.

– Шеф! Чего там? – спросил Лом, сидевший в первом ряду.

– Таранщик… ну, носолом.

– Носолом, говорит, – повторил Лом тем, кто, возможно, не слышал, – и чего стоим?

– Побьется полчасика и уйдет, но если он сбоку зайдет, может, гусеницу зацепить, придется ставить на место, на фиг? Лучше постоять полчаса, чем пару часов на морозе сопли крутить.

– Чтобы гусеницу не рвать, – пояснил Лом.

Мы постояли немного – бам, потом еще немного – бам.

Паровые машины из-за своей относительной простоты заняли прочное место во всех мирах, кроме Марса, конечно, и на Ерине их меньше, такой спрос привел к научным изысканиям и улучшениям. Есть планета – Тоска. Название вполне соответствует – один континент, разделен реками на сектора так, что по итогу девяносто восемь процентов территории покрыто водой. Дикая влажность, вечная облачность, твари, обитающие там, ужасны, но безопасны, все водные. Так вот, там паровые двигатели держали в воздухе города выше облаков. Сам там не был, разговаривал с одним тосканцем, спрашиваешь его: «А на хрен вы там живете?» И слышишь гордое в ответ: «Это наш дом». Смотришь и веришь. Это потом через год я узнал, что только там добывают редкий минерал – полярный. Минерал, способный насыщаться и удерживать частицы потока создателя – грацы. Что это дает? Кроме возможности использовать его в батареях, это один из девяти минералов, отправляемых на Землю, причем, за редким исключением, в полном объеме.

Так, о чем я? А, двигатель паровой прост, но если он на холостых, как сейчас, температура снижается, а учитывая щели, воздух стал свежее, и мороз – ощутимее. Сразу стали подмерзать пальцы на ногах. Вот и новый вопрос: почему, несмотря на все развитие магимеда – магической медицины, дисциплины, сумевшей объединить магию и науку, в результате… если оторвало ногу – пришьют, оторвало ногу вновь и так, что потерял ее, – вырастят, но, блин, мерзнущие пальцы – это, говорят, незримые законы мироздания? Если уж ты родился с мерзнущими пальцами, то либо сам справляйся, либо заказывай теплые носки с Ледника – еще одна странная планета вечного холода. Вот там я уже лично не был. Врут они все, там даже снега не бывает, а температура никогда ниже плюс десяти не опускается. Просто местные постоянно мерзнут. Разводят местную живность – медвелам, медведей на длинных ногах, – и стригут их, как овец. Самая теплая шерсть. А самый смелый человек в мире – это заводчик и парикмахер этих самых лам, все, конечно, отточено, но медведь, он и есть медведь, даже если медвелама.