Старшина Гор

Глава 5

Баламут очень быстр. Неожиданно быстр, зато сила удара меньше, я раз за разом не успеваю уклониться и принимаю удары на блок. Больно очень. Все мои представления об ороках трещат по швам, а ведь я сам с ними уже пару раз дрался. Первый раз – при посвящении в ятори, третий этап – драка со слабейшим из сильнейших в отряде. Так себе традиция, первый этап – пять лет в регулярных войсках, второй этап – попасть в отряд ятори, ходящих по мирам. В тот раз орок был сильнее, но медленнее, я успевал уклоняться и бить. Сейчас только глухая оборона, сейчас мой второй бой с ороком.

С детства у меня есть талант, так сказать. Особо яркие сны. Они случались нечасто, максимум один раз в месяц после какого-нибудь значительного события. Всегда шли один за другим: яркий сон, событие, произошедшее перед сном, яркий сон.

Да, мой второй бой с ороком – в моем сне. И он именно такой, какой был бы в реальности. Основания так думать есть. Так же есть основания думать, что, когда проснусь, все руки будут в синяках. И не только руки.

Я опускаю левую руку и пропускаю удар орока в голову. Звездочки в голове и разноцветные шары. Но какая-то часть меня фиксирует… Фикс! Значит, во сне нет разделения… зато я замечаю, что Баламут не рассчитывал, что я уберу руку, и удар пришелся туда, где была рука, а именно в голову. Орок бьет по рукам. Поэтому прошедший удар и не отрубил меня. Сказать по правде, опуская руку, я рассчитывал именно выстоять, по факту получил удар слабее – это плохо, еще плохо то, что я думаю быстрее тела.

Минут за пять до боя я бы сказал, что это хорошо, но боль самый лучший учитель. Хорошо – это когда тело успевает за мыслью. И что-то мне подсказывает, что это единственно возможный путь.

Следующий удар на блок. Баламут тестирует, и этот удар шел в голову. Разница существенна, этот удар слабее, но отталкивает меня на полметра.

Прекращаю думать, полностью погружаясь в тело. Лучше, но шансов ноль. Каждый третий удар сейчас идет вскользь, это чуть-чуть уменьшает давление и дает чуть-чуть больше времени на реакцию, ровно столько, чтобы третий удар шел вскользь. Просто бой продлится не минуту, а полторы: надо думать, с выносливостью у него тоже лучше, чем у меня. Моя сильная сторона – скорость – сейчас не помогает. Второй раз экспериментирую и пропускаю удар в голову, первый эксперимент показал, если я пропущу удар в голову, удар, предназначавшийся для головы, – это отруб.

Значит, во-первых, это сон. Во-вторых, и это печально – ощущения и последствия будут, как не во сне. В-третьих, шансов выиграть ноль. В-четвертых, это третий удар, и поворотом на носках пропускаю его вдоль тела. В-пятых, сон снится обычно для того, чтобы я чего-то понял.

Бум, бум – сдвоенный удар в корпус, дыхание сбивается, чувствую, как пружинят ребра.

Что я могу понять? Баламут победит меня в драке. Хорошо, понял. Нет, сон не прекратился.

Удар правой в голову сбоку, и уже заряжен снизу в челюсть – левой. Правый явно отвлекающий, вновь рискую его принять без блока и даже подшагнул ближе.

Что же мне нужно понять? Мне нужно что-то понять в этой ситуации, и тогда сон закончится. Это понятно. Понятно и испробовано на десятках других снов.

Насчет полутора минуты я не прав. Баламут будет меня бить, пока не появится понимание. Вот вопрос, может ли Баламут меня убить? Умру ли я в реальности? Боль хороший учитель, а перспектива умереть – это не учитель, это жгучий перец, на все места.

Сон – это не реальность. Смерть во сне – вот что реально. Экспериментировать резко расхотелось. Тело ускорилось. Два удара из трех я отклонял, один принимал на блок. Отлично, но мало. Что еще? Десять секунд, двенадцать ударов. Орок очень быстр. Я ускорился, но не подставившись под удар, не смогу ударить, а с другой стороны, сон для того, чтобы я понял, а не убить меня. Зараза, это успокаивает и уменьшает скорость. С третьей стороны, еще ни один подобный сон не закончился без моего понимания, а значит, первый не закончившийся может и убить, падение скорости остановилось. Точно! Я понял, моя сильная сторона – мышление, нет – скорость мышления! Орок замер, будто говоря: «Понял, докажи».

Так что есть первый. Первый удар пропускаю, второй – вскользь в голову, раздирая ухо, третий – в грудь, сбивая дыхание, сквозь блок.

Ороки – скорее борцы, ну, бокс. Удары ногами не применяют или редко, им важна опора.

Пропускаю удар правой и бью ногой по колену. Баламут в это время после удара всегда перемещает вес тела с подскоком. Мой удар смещает подскок, поэтому следующий удар левой получается слабым, без опоры, а сам орок тратит полсекунды на восстановление равновесия. Я вкладываю всю силу в прямой удар правой в лицо. Орок выше и удар приходится в незащищенное горло. О, так даже лучше. Дезориентирован и повержен.

Нет. Орок приходит в себя быстрее, чем я наношу следующий удар. Сейчас у нас паритет, два на два, но в свои два удара я не могу вложить достаточно силы, чтобы нанести хоть какое-то повреждение. Один удар ногой заменяю одним ударом ногой между ног. Понятно почему я успеваю бить орока, он внимательно следит за ногами и готов к ударам ног. Мой удар не проходит, зато проходит его, в голову. Тьма. Я умер? Или сон закончился? Или нет, просто выключили свет, потом включили, бой продолжается. Мысли отсутствуют, место, где они рождаются, отключено.

Значит ли это, что я могу думать чем-то другим, или я в принципе чем-то другим и думаю? Баламут лыбится, встряхивает и опускает руки, открывается, но я, мое тело, оно стоит, не падает, но и не бьет. Ох ты ж, да оно расслабляется. Баламут разминает руку, тело. Попрыгал, так по-доброму улыбнулся, размахиваясь от ступни, поднимая массу.

Масса, помноженная на ускорение, приведет к повреждению головы и того, что в ней. Кулак пошел по траектории удара, а мое тело перешло в режим отдыха, это микроскопическое движение, зато всеми, всем.

Удар пушечным выстрелом проносится мимо, Баламут – вслед за ним. Э, как?

Закололо в боку. Острые иглы в печень? Жар.

– Что за хрень? – ругается Сейла.

Я лежу в стеклянном гробу. Нет, так неправильно, что после яркого сна – обычный сон. Я улыбаюсь, встречая встревоженный взгляд Сейлы, и проваливаюсь в туман.

В тумане нет боли и, возможно, времени. Туман, он для размышления. Яркая часть закончилась – понимание появилось, вот только за отсутствием работоспособной головы понимание мною не понято. Сейла во сне? К чему? Тут вообще нет понимания. Туман для размышления, и я отпускаю его, пускай размышляет мое размышление, а я хочу спать.

Туман рассеивался, кусками. Сначала правая нога, потом рука, правый бок. Голова, все остальное тело. Дольше всего рассеивался туман мира.

Какой интересный потолок – на черном фоне фиолетовые всполохи. Я подобное видел на Рамиле, маленькой планете с очень тяжелым ядром и силой тяжести две амперских. За полчаса до рассвета чернота неба становится глубокой, и из этой глубины луны как будто вонзаются в сферу атмосферы и растекаются, а взошедшее светило стирает эти переливающиеся лужи, будто ластиком.

– Очнулся! – на фоне черно-фиолетового неба появилась голова Сейлы.

– Ты была на Рамиле?

– Вот ты балбес, Горький.

– Меня Алексей зовут.

– Кто?

Я задумался – да уже давно никто!

– Как состояние? – Сейла тыкала в меня какой-то сферой, от нее и шел фиолетовый свет, отражаясь в потолке.

– А что вообще происходит? Я чувствую себя прекрасно.

– Еще бы, трое суток капсулы генерации.

– Ого.

– Вот и я о том же. Так что случилось?