Стекляный лабиринт

– А-а! Он меня зарезал!..

Открывший "кормушку" сержант увидел перед собой перемазанное кровью лицо заключенного и, крикнув в сторону дежурки:

– Саня, атаз!
– начал отпирать дверь.

В камеру они вломились вдвоем. В углу, согнувшись, сидел Бычок, а на нарах корчился Чингарев. Подняв дубинку, сержант бросился к нарам, а прапорщик наклонился над Валеркой.

– Что у тебя там?...

В ответ тот резко разогнулся и, одним быстрым движением резанул его по шее зазубренной железякой. Кровь из сонной артерии ударила фонтаном. Прапорщик захрипел, зажал горло руками и начал медленно оседать. Его напарник не успел еще понять, что произошло, когда Бычок кинулся к двери и, захлопнув ее снаружи, задвинул защелку и метнулся в дежурку.

Третий из надзирателей, невзирая на поднявшуюся суматоху и крики, мирно спал. Он лишь приоткрыл один глаз и сонно посмотрел на вошедшего. Бычок в одну секунду схватил массивную табуретку и обрушил ее на голову милиционера. Судорожным движением он вырвал из его кобуры пистолет, рванулся, было, на выход, но неожиданно остановился, вернулся и содрал с надзирателя ботинки.

В голове его внезапно возник еще один замысел. Вытащив связку ключей из двери собственной камеры, он начал отпирать все двери подряд, повторяя одну и ту же фразу:

– Всем на выход, конечная остановка.

Ничего не понимающие заключенные толпились в коридоре, переговариваясь, друг с другом. Входная дверь ИВС по-прежнему оставалась закрытой.

– Че такое? Что за базар?

– Да хрен его знает.

– Это че еще за экскурсия?

– А вон, гида спроси!

Когда обитатели последней камеры оказались в коридоре, Свинорез обратился к ним с короткой речью:

– Ну, че, братва! Хер нары протирать, свобода! Айда по домам!

Открыв последний замок, он первым выскочил во двор ГОВД. Уже стемнело, и темная лава из тридцати человек почти бесшумно метнулась к большим автомобильным воротам. Вручную они раздвинули их и бросились врассыпную.

– Эй, куда! Стоять!
– закричал выскочивший из здания ГОВД дежурный по городу и несколько раз выстрелил в воздух. Но это только подстегнуло убегавших.

Во внутреннем кармане Астафьева раздался щелчок рации, и голос дежурного по городу взволнованно прокричал:

– Семеновка! Всем патрульным машинам и всем, кто меня слышит! Массовый побег из ИВС! Сбежали более тридцати человек.

"Свинорез!
– тотчас мелькнуло в голове лейтенанта.
– Но как?!"

Астафьев побежал к остановке дворами. Так было ближе. Навстречу ему быстро шли трое парней, и встречный ветер донес до лейтенанта ни с чем не сравнимый запах тюремной карболки.

"Они!" - мелькнуло в голове Юрия.

– Стоять!
– закричал он, перебрасывая папку из правой руки в левую, и хватаясь за кобуру. Вытащить пистолет он не успел, самый рослый из беглецов прыгнул вперед и ударом ноги свалил Астафьева на землю. Тяжелые удары трех пар ног посыпались со всех сторон, но Юрию все-таки удалось вытащить пистолет и, перекатившись на бок, выстрелить сквозь куртку вверх, не целясь. Он ни в кого не попал, но удары прекратились, и все трое кинулись врассыпную.

Астафьев вскочил, подхватил папку и, превозмогая боль во всем теле, погнался за одним из парней. Тому чуточку не повезло: выскочив за угол ближайшего дома, он увидел приближающиеся фары милицейского "уазика" и, повернув назад, нарвался на кулак лейтенанта. Сбив беглеца на землю, Юрий быстро упаковал его в наручники и до приезда машины успел еще пару раз пнуть от всей души. Подбежавшим милиционерам он кивнул в сторону проходного двора:

– Двое убежали туда.

– Ты тогда с этим выходи на дорогу, - попросил сержант.
– Сейчас всех на ноги подняли - гаишников, вневедомственную, кто-нибудь да подберет.

– Хорошо, - согласился Астафьев.

"Уазик" погнал по следу беглецов, а Юрий еще раза три отвел душу на ребрах пленника и поволок его в сторону центральной улицы города, носившей, естественно, гордое имя товарища Ленина. Долго ждать ему не пришлось, минут через пять подъехал "воронок" и "добычу" Астафьева погрузили в соответствующий его социальному положению автомобиль.

Не успели они отъехать, как рядом притормозил знакомый "уазик" Колодникова.

– Юрка, бросай все, иди сюда!
– послышался из кабины голос Мазурова.

Рассмотрев при свете состояние своего подопечного, он присвистнул. На лбу лейтенанта набухала кровавая ссадина, волосы выглядели растрепанной метлой, из которой торчал тополиный листочек. С кряхтеньем, корчась от боли, Юрий с трудом забрался в салон машины.

– Это кто тебя так?
– спросил Михалыч.

– Да нарвался на троих этих козлов, еле успел пистолет достать. Одного взял.

– А я уже двоих, - похвастался Мазуров.

– Ну конечно, я в этом и не сомневался, - скривился Юрий.
– Куда мне до вас!

– Может, тебя в больницу отвезти?

– Не надо, - отмахнулся лейтенант.
– Все это мелочи.

– Тогда поехали Свинореза искать. Остальных пусть другие ловят.

– И где же его искать?

– А подумай сам, - предложил Колодников.
– Куда он мог податься после побега?

Думать Юрию совсем не хотелось, до сих пор в голове его что-то шумело после контакта с тяжелыми ботинками беглецов. Но он все-таки постарался включить мыслительный процесс и вскоре высказал свою точку зрения.

– Куда-куда, ширнуться ему надо.

– Во-от! Сообразительный мальчик, а героин у нас пока не сильно распространен, слишком дорог.

– Значит, надо проехаться по предполагаемым точкам, где могут торговать наркотой?

– Вот именно - "предполагаемым". Но другого выхода я не вижу, - закончил рассуждения Колодников.
– Фортуна одну точку знает. Сейчас поедем, заберем его.

Метров через триста они увидели у дороги знакомую фигуру Фортуны. Машина притормозила, и грузный капитан забрался в "уазик", сразу же спрессовав оперативников своим объемным телом.

– Я одну точку раскопал, сегодня только мне про него соседи рассказали. Наркотой там торгуют, точно, но ходят к ним не доходяги, народ почище. Живут русские, значит, наверняка героин.

– Ну что, может, сначала туда и сгоняем?
– спросил Колодников.

Они мчались по ночному городу, но вскоре ожил динамик рации.

– Всем патрульным машинам, выстрелы на улице Фрунзе, дом сорок.

– Черт, это как раз тот дом!
– стукнул кулаком по спинке сиденья Фортуна.