Стекляный лабиринт

– Значит, опоздали, - решил Колодников.

Коттедж на две семьи сиял всеми окнами. Фортуна подошел к калитке, - она оказалась открытой - и милиционеры беспрепятственно прошли во двор. Первое, что они увидели на бетонированной дорожке, ведущей к дому, труп здоровущей овчарки, а чуть подальше, у крыльца, под фонарем завалился в неестественной позе седой человек в зеленой армейской рубахе. Мазуров приподнял голову старика - вместо лица было кровавое месиво. Колодников нагнулся к кусту с опадающими пионами и вытащил за ремень двустволку. Показав ее остальным, Андрей вернул свою находку на место. Фортуна сразу метнулся куда-то за дом и исчез в темноте. Дверь в дом оказалась заперта, и на стук никто не реагировал. Но открылось окно в соседней половине коттеджа, и высунувшийся лысоватый мужчина заявил:

– Это я вас вызвал. Тут так сильно стреляли.

– Давно стреляли?
– спросил Колодников.

– Минут десять назад.

– Сколько раз?

– Три. Сначала два раза во дворе, а потом в доме.

Колодников обернулся к Мазурову. В это время их окликнул Астафьев:

– Не надо ломать, идите сюда!

Одно из окон оказалось приоткрытым. В дом первым пробрался лейтенант, вслед за ним оба майора. Держа пистолет наготове, Астафьев осторожно продвигался вперед. Миновал зал, заглянул в спальню, но лишь на кухне увидел то, что и предполагал. На полу лежало тело пожилой, грузной женщины. Свинорез и ей выстрелил в лицо, так что лишь мельком взглянув на хозяйку, Астафьев отвел в глаза в сторону. Осмотревшись, он поставил пистолет на предохранитель и сказал вошедшему вслед за ним Мазурову:

– Он ушел. Вон, и здесь окно открыто.

Сквозняк прощально трепал белую занавеску, выбрасывая ее в черноту ночи.

– За что он их?
– спросил Мазуров, разглядывая труп. Колодников в это время диктовал в микрофон рации адрес, и подробности происшествия.

– По идее денег у него не было, так что геры они ему могли и не дать, - предположил Юрий.

– Да, но кайфануть он не успел, - сказал Колодников, пряча рацию.
– Спугнули мы его. Теперь Свинорезу надо будет искать нычку для укола.

Оглядевшись по сторонам, Астафьев сказал:

– Слушай, а неплохо жили пенсионеры.

В самом деле, дом этот никак не походил ни на притон наркоманов, ни на жилище обыкновенных пенсионеров. Мебель хотя и не очень модная, но добротная, в доме было все для комфортной жизни: телевизор, огромный холодильник, швейная машинка, новенькая стиральная - все предметы в импортном исполнении. В полированной стенке блестел хрусталь, на стенах висели ковры.

– А ты что, думаешь, наркоту они продавали из любви к искусству на общественных, так сказать, началах? На наркоте разбогатели, но из-за нее и погибли, - заключил Мазуров.

В открытое окно кухни вломилось что-то огромное, и оперативники невольно вздрогнули. Но это был всего лишь капитан Фортуна.

– Он ушел к железной дороге, его видели бегущим в ту сторону, - сообщил он.

– Черт, похоже, он идет в Гусинку!
– вырвалось у Колодникова.

Оперативники толпой вывалились из дома.

– Серега, аллюр три креста!
– крикнул Колодников своему шоферу.

"Уазик" надсадно взревел и на своей максимальной скорости - пятьдесят километров в час - рванулся вперед.

– Он сдурел, что ли, идти домой?
– прокричал Астафьев своим друзьям.

– Ему сейчас не до этого, его ломка корежит, - отозвался Андрей, а Михалыч лишь согласно кивнул.

– Сейчас бы сюда спецназ с брониками и сферами, - сказал он со вздохом.

– Ага, сейчас ты у нас и будешь изображать спецназ, папку сунь под куртку, а нимб над головой будет вместо сферы, - хохотнул Колодников.

Мазуров засмеялся, а Юрий улыбнулся через силу. Его начинала колотить нервическая лихорадка предстоящего задержания. С теми тремя беглецами было все неожиданно, а потому просто. Юрий даже не успел испугаться, но сейчас где-то впереди ждал Свинорез с пистолетом и полным отсутствием тормозов. Беспощадный убийца и наркоман.

Метров за триста до дома Быковых они увидели щуплую фигурку, отчаянно размахивающую руками. Это оказался Андрей Мысин.

– Слава богу, вы приехали, а я уж думал, мне одному Свинореза брать придется!
– заглянув в кабину, сказал он возбужденно.

– Он дома?

– Да, сосед его сейчас ко мне прибегал, шепнул, что видел, как тот прошел огородами.

"Вот она, деревня. Как там в песне? "От людей на деревне не спрятаться..." - мелькнуло в голове Астафьева. А Мысин продолжал:

– Я за рацию, давай вызывать хоть кого-нибудь, и чувствую, что меня никто не слышит. Батареи опять сели. Когда мне новую рацию дадут?! Эта меня заколебала!

– Как думаешь, он кольнуться успел?
– спросил Мазуров участкового.

– Да хрен его знает, а что?
– спросил Мысин.

– Лучше, если он ширнется, поспокойней будет.

– Ну не скажи, брат, - возразил Колодников.
– Под кайфом ему все будет по фигу, на автоматы с песней пойдет.

Обсуждение этой проблемы быстро закончилось, предугадать действия наркомана все равно было невозможно. Срочно начали распределять роли. В лобовую атаку решили идти Мазуров, Колодников и Фортуна, молодым, как всегда, достался огород и постройки.

– Извини, Юр, но я не думаю, что со своими избитыми ребрами ты захочешь прыгать через забор, - сказал Михалыч.

Астафьев с Мысиным пробирались к задам усадьбы Быковых. Андрей, несмотря на темноту, вел своего напарника уверенно. Отворив небольшую калитку, он пошел по узким тропинкам большого, как футбольное поле, огорода, лавируя между грядок и парников. Юрий же ни черта не видел в этой темноте, пару раз наступил в мягкую почву грядок, поскользнулся в лужице, оставшейся после полива, и с невольно вырвавшимся матом запутался в остро пахнущей помидорной ботве.

– Тихо ты!
– свистящим шепотом выругал его участковый.
– Что ты как слон!

– Как ты здесь ориентируешься, я ни черта не вижу!
– прошипел Астафьев.

– Очки купи!
– свирепо посоветовал Мысин.

– Да у меня стопроцентное зрение, - нервозность лейтенанта перешла в неконтролируемую болтливость.
– Правда, восемь процентов дальтонизма, меня за это даже в милицейскую школу брать не хотели.

– Лопай больше витаминов.

Со двора донесся истеричный собачий лай.

– Пошли быстрей, - уже в голос приказал участковый и рванулся вперед.

В кармане Юрия щелкнула рация, и голос Мазурова сообщил:

– Все, мы готовы!

Медлить было нельзя, и Астафьев побежал за Мысиным.

Майоры были и правы, и не правы в своем споре. Валерий Павлович Быков-Сергеев по кличке Свинорез был опасен в любом состоянии, как при ломке, так и под кайфом. Бывшего майора внутренних войск Игоря Михайловича Семенова, хозяина коттеджа на Фрунзе, он пристрелил с ходу, так как знал, что тот откажется дать ему дозу героина бесплатно. Валера хорошо знал упрямый характер бывшего заместителя начальника исправительно-трудовой колонии строгого режима. Перепрыгнув через забор, он сразу выстрелил в овчарку, а затем за пару секунд опередил выскочившего на крыльцо с ружьем хозяина. Ворвавшись в дом, Свинорез под пистолетом заставил обезумевшую от страха жену Семенова отдать всю отраву, что имелась в доме, а после этого застрелил и ее. Животный инстинкт самосохранения заставил его тут же покинуть дом, а к себе в Гусинку Быков пришел только потому, что мозг от жуткой боли отказывался работать, и ноги сами понесли его по знакомой дороге.