Летели летние качелиНа самом деле,Дитя орало в колыбели,И летний день куда-то плыл.И травы превращались в сено,Не сразу, скажем, постепенно.Все было, было постепенно,Как постепенен летний день.
ПЕРЕДЕЛКИНО
Меняют люди адреса,Переезжают, расстаются,И лишь осенние лесаНа белом свете остаются.Останется не разговорИ не обиды по привычке,А поля сжатого простор,Дорога лесом к электричке.Меж дач пустых она вела, —Достатка, славы, привилегий.Телега нас обогнала,И ехал парень на телеге.
ветром сосны хорошо шумят,Светает рано. Ты не просыпайся,Ко мне плечом горячим прикасайся,Твой сон качают сосны и хранят.Тебя держу, тебя во сне несуИ слышу — дятел дерево колотит,Сегодня воскресение в лесу,На даче, на шоссе и на болоте.Покой еще не начатого дня,Неясные предметов очертанья.Я думаю, как ты вошла в меня,В мои дела, заботы и сознанье.Уходят в будни наши торжества,Но по утрам хочу я просыпаться,Искать слова и забывать слова,Надеяться, любить, повиноваться.
8
Инна— актриса И. И. Гулая, вторая жена Г. Шпаликова.
«Тебе со мною скучно…»
Тебе со мною скучно,А мне с тобою — нет.Как человек — ты штучна,Таких на свете нет.Вас где-то выпускаютНе более пяти,Как спутник запускаютВ неведомой степи.
В ЛЕНИНГРАДЕ
Любимая, все мостовые,Все площади тебе принадлежат,Все милиционеры постовыеУ ног твоих, любимая, лежат.Они лежат цветами голубымиНа городском, на тающем снегу.Любимая, я никакой любимойСказать об этом больше не смогу.
ВОСПОМИНАНИЕ ПРО УТРО
Называлось место: Плёс,Начиналась осень.Кто меня туда занес,Одного забросил?Было около пятиИ светлело еле,Воздух голову мутил,Как «Ркацители».Не упасть — глотаю всластьСвежесть, тлен и сырость.Осень только началась,Только совершилась.Это было или нетВ мире беспредельном?Осень, мелочи примет,Каждая — отдельно.А по мне — они все те,Каждой, вне порядка,Улыбаюсь в темнотеИ зеваю сладко.
«На подоконнике жена…»
На подоконнике женаСидела ранним летом,А комната озаренаБыла вечерним светом.Да, лето только началось,А к нам вчера приехал гость.Сегодня он уехал —И нам оставил эхо.То эхо — воблы три кило —Нет громогласней эха!Еще на улице светло,И жаль, что он уехал.
«Понедельник, понедельник…»
Понедельник, понедельник,Понедельник дорогой,Ты пошли мне, понедельник,Непогоду и покой.Чтобы роща осыпалась,Холодея на ветру,И спала не просыпаласьДорогая поутру.
СТИХИ ПРО ТЕЛЕФОНЫ
Я знаю, как старыСтихи про телефоны.От станции МарыИ до горы АфонаПротянут телефон.(А если не протянут,То, значит, его тянут.)Я расстоянье взялНемалое — нарочно:Звонит провинциал,Провинциалу тошно.Уже провинциалОтпил, оттанцевалИ не находит места,А дома ждет невеста.Завидую ему.А где моя невеста?В Москве или в Крыму —Мне это неизвестно.(Читателю о томЧитать неинтересно.)
«Читатель, ты прости…»
Читатель, ты прости,Когда грустит писатель.Ему сюжет вестиВсе кажется некстати.Г-2, Г-2, Г-2 —Твой номер набираю,Набрал его — едваТвой голос разбираю.
«Какая вы сейчас?»
Какая вы сейчас?Мне легче, но не лучше.Я думаю о вас,И это меня мучит.Наивно, но с утра —Для жителей безжалостно —Ору я вам: — Ура!Услышьте же, пожалуйста!
УМНАЯ ЛЕДИ
Умная
леди сидит на балконе,Умная леди смотрит на пони.Сено жует длинноухий пониИ смотрит, как леди сидит на балконе.
Вижу — тоненький ледок,Вижу — беленький снежок.Как он выпал — не заметил,Если выпал, значит, в срок.Сто ворон и сто сорокПрокричали: «Выпал в срок!»«Выпал в срок», — сказал сурок,Молчаливый, как пророк.На рябине — белый снег,На калине — белый снег.А на елке, а на елке,А на елке — больше всех!Но под снегом проводаПровисают — вот беда!Оборвутся провода —Что тогда?Буря мглою — мы без света —Небо кроет — все впотьмах!Ни привета, ни ответа,И волнение в домах!Все замолкнут телефоны,Заметет метель порог.Где сороки? Где вороны?Где скрывается сурок?Сто ворон и сто сорок —Сто надежд и сто подмог.И — еще один сурок!Помогите, если можно,Я бы вам всегда помог.Сто ворон и сто сорокПроводами — прыг да скок!А мороз жесток, жесток,Провода — плохой шесток!Но мороз им не преградаПосреди большой зимы.Если надо — значит, надо,Если нужно — вот и мы!Сто ворон и сто сорок —Сто надежд и сто подмог!А четыре сотни крыльев —Это просто эскадрилья!Это полк спасителей —Снегоочистителей!Снег ложится на кусты —Провода опять чисты,Натянулись провода —Отошла от нас беда.Сто ворон и сто сорокОказались людям впрок.А внизу стоял сурок,Он никак взлететь не мог,Потому что грызуныОт рождения грузны.
9
Фильм по этому сценарию не был поставлен.
СОН
Там, за рекою,Там, за голубою,Может, за Окою —Дерево рябое.И вода рябая,Желтая вода,Еле выгребая,Я по ней гребу.Дерево рябоеНа том берегу.Белая вода —Ты не море,Горе — не беда,Просто горе.
Об истории этого стихотворения читайте воспоминания кинодраматурга Н. Б. Рязанцевой (первой жены Г. Шпаликова) — «Искусство кино». 1993, № 10, с. 84.
О, Квазимодо, крик печали,Собор, вечерний разговор,Над ним сегодня раскачалиНе медный колокол — топор.Ему готовят Эсмеральду,Ему погибнуть суждено,Он прост, как негр, как эсперанто,Он прыгнет вечером в окно.Он никому вокруг не нужен,Он пуст, как в полночь Нотр-Дам,Как лейтенант в «Прощай, оружье»,Как Амстердам и Роттердам,Когда кровавый герцог АльбаТе города опустошилИ на тюльпаны и на мальвыЗапрет голландцам наложил.А Квазимодо, КвазимодоИдет, минуя этажи.Молчат готические своды,Горят цветные витражи.А на ветру сидят химеры,Химерам виден далекоВесь город Франса и Мольера,Люмьера, Виктора Гюго.И, посмотрев в окно на кучиЗевак, собак, на голь и знать,Гюго откладывает ручку,Зевает и ложится спать.
«То ли страсти поутихли…»
То ли страсти поутихли,То ли не было страстей,Потерялись в этом вихреИ пропали без вестейЛюди первых повестей.На Песчаной — все песчанно,Лето, рвы, газопровод,Белла с белыми плечами [11] ,Пятьдесят девятый год,Белле челочка идет.Вижу четко и нечетко —Дотянись — рукой подать:Лето, рвы и этой челкиКрасно-рыжей благодать.Над Москвой-рекой ходили,Вечер ясно догорал,Продавали холодильник,Улетали за Урал.