Стихи

– XXX-

Others, I am not the first, Have willed more mischief than they durst: If in the breathless night I too Shiver now, 'tis nothing new. More than I, if truth were told, Have stood and sweated hot and cold, And through their reins in ice and fire Fear contended with desire. Agued once like me were they, But I like them shall win my way Lastly to the bed of mould Where there's neither heat nor cold. But from my grave across my brow Plays no wind of healing now, And fire and ice within me fight Beneath the suffocating night.

– 30-

Вот так выбор – смертный хлад Иль кабацкий блядский чад, Липкий пот чужих перин Или морга формалин! Озверевший от жары, Я бы вышел из игры, Коль и впрямь, пока я жив, Нет иных альтернатив. Но поставить я боюсь Снежной королеве плюс, Потому что вспомнил тот Гениальный анекдот: «Сколько хочешь, глупый Кай, Слово вечность составляй, Но из Г, О, В, Н, О Не получится оно!»

– XXXI-

On Wenlock Edge the wood's in trouble; His forest fleece the Wrekin heaves; The gale, it plies the saplings double, And thick on Severn snow the leaves. 'Twould blow like this through holt and hanger When Uricon the city stood: 'Tis the old wind in the old anger, But then it threshed another wood. Then, 'twas before my time, the Roman At yonder heaving hill would stare: The blood that warms an English yeoman, The thoughts that hurt him, they were there. There, like the wind through woods in riot, Through him the gale of life blew high; The tree of man was never quiet: Then 'twas the Roman, now 'tis I. The gale, it plies the saplings double, It blows so hard, 'twill soon be gone: To-day the Roman and his trouble Are ashes under Uricon.

– 31-

За окнами ноябрь ярится, Кружатся мокрые листы. Мне впору снова взбелениться — Мол, как же так, мол, где же ты? Но краток век, но вечер долог. Зарифмовавши grave и brave, Застыл классический филолог В каком-то давнем ноябре. И так легко филолог-стоик Соединяет move и love, Что плакать все-таки не стоит, Об этом парне прочитав. И будь ты хоть сто раз философ, И будь филолог ты, дружок, Но этих половых вопросов Никто еще решить не смог. И те вопросы на поверку Совсем не половые, друг. Но день прошел. Но вечер меркнет. И ночь берет нас на испуг.

– XXXII-

From far, from eve and morning And yon twelve-winded sky, The stuff of life to knit me Blew hither: here am I. Now – for a breath I tarry Nor yet disperse apart — Take my hand quick and tell me, What have you in your heart. Speak now, and I will answer; How shall I help you, say; Ere to the wind's twelve quarters I take my endless way.

– 32-

Конечно, не так, как прежде, Но все же вынослив я, Сношу-выношу нагрузки И тяготы бытия. Но как же, Господи, тяжко! Как злато и как свинец. А все-таки смерть перевесит Тяжелую жизнь под конец. Вот так же невыносима Любовь. Но тебя, дружок (Пусть не на руках – на закорках), Еще б я понес чуток…

– XXXIII-

If truth in hearts that perish Could move the powers on high, I think the love I bear you Should make you not to die. Sure, sure, if stedfast meaning, If single thought could save, The world might end to-morrow, You should not see the grave. This long and sure-set liking, This boundless will to please, – Oh, you should live for ever, If there were help in these. But now, since all is idle, To this lost heart be kind, Ere to a town you journey Where friends are ill to find.

– 33- ПОХОТИ ЛУКАВЫЕ

Заставь дурака молиться За здравье твое, дружок, — Я так возоплю велегласно, Уж точно услышит Бог! Страстей моих глупых ради Спаситель вонмет мольбе — И вольная и невольная Простит согрешенья тебе! Избавит от всякой скверны, Пока я поклоны бью! И внидешь ты в Царство Божье Верхом на чужом горбу! Вот так и договоримся — Я буду предстатель твой, Я лоб расшибу, молившись, А ты уж греши – со мной!

– XXXIV- THE NEW MISTRESS

'Oh, sick I am to see you, will you never let me be? You may be good for something, but you are not good for me. Oh, go where you are wanted, for you are not wanted here. And that was all the farewell when I parted from my dear. 'I will go where I am wanted, to a lady born and bred Who will dress me free for nothing in a uniform of red; She will not be sick to see me if I only keep it clean: I will go where I am wanted for a soldier of the Queen. 'I will go where I am wanted, for the sergeant does not mind; He may be sick to see me but he treats me very kind: He gives me beer and breakfast and a ribbon for my cap, And I never knew a sweetheart spend her money on a chap 'I will go where I am wanted, where there's room for one or two, And the men are none too many for the work there is to do; Where the standing line wears thinner and the dropping dead lie thick; And the enemies of England they shall see me and be sick.

– 34- СУБСТИТУТ

«Ну все! Терпение лопнуло! Ты, видно, и правда псих! Сносить эти дикие выходки уже нет сил никаких! Ищи другую подружку — попроще и поглупей!» — Таков был E-mail последний последней любови моей. Найду я другую подружку — попроще и понежней, И долго искать не придется — давно мы знакомы с ней. Мы с ней занимались любовью еще с тринадцати лет. А если она изменяла — я сам изменял в ответ. Найду я другую подружку — совсем простушка она, Прости Господь, глуповата и ветрена, и юна. Она болтушка и врушка, зато не динамит любя. Она и правда богиня — в отличие от тебя. С такой подружкой я справлюсь, А разозлюсь – и с тремя! Придется Эрато смириться, что так ей неверен я! И будет Эвтерпа виться в моих объятьях змеей! Смиренница Каллиоппа разделит пламень со мной!

– XXXV-

On the idle hill of summer, Sleepy with the flow of streams, Far I hear the steady drummer Drumming like a noise in dreams. Far and near and low and louder On the roads of earth go by, Dear to friends and food for powder, Soldiers marching, all to die. East and west on fields forgotten Bleach the bones of comrades slain, Lovely lads and dead and rotten; None that go return again. Far the calling bugles hollo, High the screaming fife replies, Gay the files of scarlet follow: Woman bore me, I will rise.