Стихотворения и поэмы

Сними лечаки траур с головы. Остались беды за спиной в ночи. Пусть седина под платом синевы Трепещет, как рассветные лучи. Не нахожу достойных слов любви. Твои следы целую я в пути. О мать моя! Народ благослови! Грядущие дороги освети! Чтоб свет твоих неувядавших роз За рубежи струился. И еще — Чтоб сердце, не страшащееся гроз, Во все века стучало горячо. 1940

80. Пора сенокоса. Перевод А. Тарковского

Пора сенокоса — и косу я правлю, зарей серебрю и подругу зову, зову тебя, жизнь, заклинаю и славлю — приди! Для тебя расстилаю траву. Дай силы на труд до соленого пота, с корзинами, полными туты, приди, со мной поделись повседневной заботой и сон подари у тебя на груди. А помнишь — мне засуха кости крушила, но всё ж целину подымал я весной? С шестой пятилеткой души легкокрылой, как с песней, теперь возвращаюсь домой. Мой долг — эту сталь заострить на точиле мечты и до блеска зари довести. О, только б теснее меня обхватили объятья твои! Подойди! Обхвати! И если я в поле прилягу на камни, окликни меня, разбуди, не жалей, молю: будь и в старости ясно видна мне, как в пору зари отгоревшей моей. Влюбленное сердце безумно и жадно, — возьми его, милая, не прекословь, сожми; пусть прольется, как сок виноградный, на нивы грузинские жаркая кровь. 1956

81. На сенокосе. Перевод Е. Евтушенко

Как пьяно пахнет это сено! В его росе твои колена. Иди ко мне! Скорей иди! Забудь всё прошлое мгновенно. Меня не думать убеди. И сладостно и откровенно в цветы и сено упади! Швырни пахучей горстью тута, глазами темными маня. С тобой не будет мне уюта. Ты как восстание, как смута. Ты — моя сладкая минута и вечность горькая моя! Меня и засухой пытало, меня и голодом шатало, но снисхожденья не прошу. И раз пора косить настала, мне быть усталым не пристало! Ты погляди, как я кошу! Стирая добрый пот обильный, я, молодой, большой и сильный, свою косу точу не зря. Так помоги, брусок точильный, чтобы горела, как заря! Любимая, навстречу вышли к тебе и яблони и вишни, и просьба всей моей души: как гроздь, ты сердце мое выжми, потом еще немного выжди и, запрокинув, осуши! 1957

82. Девять дубов. Перевод Б. Ахмадулиной

Мне снился сон — и что мне было делать? Мне снился сон — я наблюдал его. Как точен был расчет — их было девять: дубов и дэвов. Только и всего. Да, девять дэвов, девять капель яда на черных листьях, сникших тяжело. Мой сон исчез, как всякий сон. Но я-то, я не забыл то древнее число. Вот девять гор, сужающихся кверху, как бы сосуды на моем пути. И девять пчел слетаются на квеври, и квеври тех — не больше девяти. Я шел, надежду тайную лелея узнать дубы среди других лесов. Мне чудится — они поют «Лилео». О, это пенье в девять голосов! Я шел и шел за девятью морями. Число их подтверждали неспроста девять ворот, и девять плит Марабды, и девяти колодцев чистота. Вдруг я увидел: посреди тумана стоят деревья. Их черты добры. И выбегает босиком Тамара и девять раз целует те дубы. Я исходил все девять гор. Колени я укрепил ходьбою. По утрам я просыпался радостный. Олени, когда я звал, сбегали по горам. В глаза чудес, исполненные света, всю жизнь смотрел я, не устав смотреть. О, девять раз изведавшему это не боязно однажды умереть. Мои дубы помогут мне. Упрямо я к их корням приникну. Довезти меня возьмется буйволов упряжка. И снова я сочту до девяти. 1959

83. «Любовь и силу…» Перевод М. Луконина

Любовь и силу — Тратил всё, что было, — Горенье сердца, юности накал. Работал, Чтобы только сил хватило, Сам из себя я искры высекал. И замечаю — Молодость осталась, Вновь восхищен небес голубизной. Отчизна, ведь проглядывает старость, Как сокол старость вьется надо мной. К любви и к жизни, как и прежде, жаден. Узлы дорог вяжу я на ходу. Какой мне срок, скажи, тобою даден? Как мне поймать, скажи, свою звезду? Развязываю все мои сомненья И не боюсь ночевок на пути. Ты — моя жизнь, В боренье каждый день я, Я близок к цели, Победил почти. Мне по душе крестьянская работа — Пшеницы горсть рассыпать в полукруг. На яблоках осенних капли пота И листья, облетающие вдруг… Не жадничал я. Тратил всё, что было, — Любовь и силу, юности года. И молодость на сердце не остыла. А что берег — Пропало без следа. Май 1963

КАРТЛИНСКИЕ ВЕЧЕРА

84. Песня. Перевод Д. Самойлова

Я — путник, я шел по ущелью, Спешил в Триалет из Атени, И, как шелковичные черви, Отары в горах шелестели.