Стихотворения и поэмы

89. У истоков Лиахви. Перевод М. Луконина

Лиахви — мощь, Безумная Лиахви. Река у древней Картли на груди. А ну в ворота гор С размаху ахни, Все дремлющие горы разбуди! Иди ко мне И удостой удара, Чтобы мне сердце вал твой оплескал. Ты исполинов нянчила недаром. Кто ты — Рыданье замков? Слезы скал? Всесильная Лиахви, Это ты ли Снегами шапки гор разоткала? Хочу, чтобы меня с разгона били Твои валы. Я буду как скала. Кочевникам, Лиахви, Печенегам Не ты ль точила грозные клинки? Мое лицо обрызгано разбегом Твоей волны, Летящей напрямки. Лиахви, слушай, Я еще исторгну Песнь о тебе. Ты — Грузии слеза. Дай мне проникнуть к твоему истоку, Потом опять пойду на полюса. Не раз в твоей опасной крутоверти Бывал. И заплывал в водоворот. Взмывал в бессмертье, был в когтях у смерти, Опять иду к тебе со всех широт. Пешком пришлось сквозь заросли пробиться, Сквозь горы необычной вышины. Кувшины, что тебе посвящены, Твоей волной готовятся напиться; Мои поля Тобой орошены. 1953

РОДНЫЕ БЕРЕГА

90. Диоскурия. Перевод Е. Евтушенко

Гудело море и гудело — непобедимый нелюдим. То неожиданно седело, то становилось молодым. И всадник с бурею во взоре на склоне пасмурного дня его увидел, это море, сошедши с красного коня. Вдыхал он гул прибоя мерный. Сверкала сабля на боку, и след решительный и нервный чертила шпора по песку. В лицо с размаху море било. Он в плен, как музыкой, был взят… Когда, когда всё это было? Две тыщи лет тому назад. Другие дни, года другие, другие на песке следы… Но я прошу, Диоскурия, дай мне своей живой воды! Воспоминания в смятенье бегут, бегут ко мне на зов, как голубые эти тени от белоснежных парусов. Как волны бурные игристы! Над ними песни, шепот, смех… Абхазцы, лазы и эгрисцы — хватило моря нам на всех! И, как когда-то всадник первый, счастливый, к морю я бегу, дышу серебряною пеной и надышаться не могу. И капли на щеках морские, и долго-долго я стою, и я пою Диоскурию, пою, как молодость свою! 1950

91. Моряки и летчики. Перевод П. Антокольского

У моря, загорелы и крепки, сидели летчики и моряки. Война их опалила и прожгла. И вот они столпились вкруг стола. И тени их лежали на волне, как облака в полдневной вышине. В соленых брызгах, в пене облаков шел праздник летчиков и моряков. И глаз их зорких светлая лазурь еще темнела от недавних бурь. Над ними туча грозная плыла. Но дума их была уже светла, как отблеск звезд, как отсвет голубой прибрежной гальки, брошенной в прибой. Они играли мирно в домино. Их дружество в боях закалено. Но вот качнулись тени на волне, как облака в полдневной вышине. И от стола, отважны и крепки, вставали летчики и моряки. Их бескозырок и фуражек цвет сверкал над синим морем, как рассвет. Встают они, стройны как на подбор, идут, смеясь, как дети мирных гор. В глазах их отражаются заря, и снежный кряж, и синие моря. 1950

92. Эвкалипты. Перевод А. Гатова

Сколько белых стволов белокорых, сколько белых гигантов подряд. И заманчивый зелени шорох… Эвкалипты над морем шумят. Стая чаек кружит над волнами и пред скалами падает ниц. Устремленными в небо ветвями эвкалипты похожи на птиц. То стоят они, словно олени, и на море глядят с вышины. Издалека пришло приглашенье: «Эвкалипты, скорей, вы нужны!» Воздух сильным дыханьем очистив, там, где зной и томителен труд, вечной музыкой трепетных листьев эвкалипты прохладу несут. Осушая болота в осоке, корневища раскинув везде, в сапогах своих белых высоких эвкалипты идут по воде. 1949

93. На озере Рица. Перевод Н. Заболоцкого

Что это? Утро над берегом Рицы или твои шевельнулись ресницы? Может быть, собраны чашею скал, это лишь слезы твои предо мною? Светится озеро влагой ночною. Выйди ко мне на лесной перевал!