Стивен Эриксон Падение Света

– Гостей? Увидев нас, они замкнут ворота! Посмотрите, мы похожи на мародеров.
– Ристанд был здоровяком, косматым, широкоскулым; если бы не черный цвет кожи, лицо его оказалось бы покрасневшим от ветра и от раздражения.
– Ты сказала, что нашла нам цель - но ничего о говенном имении знатного негодяя! Сладкая дырка, Севарро!

– Когда прекратишь жаловаться, Ристанд?
– Женщина смотрела на Кагемендру.
– Лорд не живет в имении. Потерял жену много лет назад. Детей нет. Похоже, мы найдем гнездо покинутым, как многие, и оно послужит нам, чтобы переждать холода.

– Что насчет фуража и еды?
– спросил Ристанд.

Ее голова резко дернулась, глаза сверкнули гневом.
– Может, они все забрали, уходя. А может, нет. По меньшей мере крыша над головой!

– Если там дом-клинки и еще кто-то? Что тогда?

– Тогда, - наставительно, словно ребенку, сказала Севарра, - мы вежливо попросим, Ристанд. То есть в лиге от ворот свяжем тебя и сунем кляп. Перебросим изъеденное блохами тельце через седло. Это хотя бы даст надежду на гостеприимство!
– Она повернулась к Кагемендре.
– Ну, ты уедешь наконец?

Кагемендра всмотрелся в нее, потом перевел взгляд на два десятка сгрудившихся на тракте хранителей. Увидел среди них детей и слуг, поваров и горничных.
– Вы из временного форта, сержант?

– Заезжали туда, точно. Принести новости и взять всех, кто захочет.

– Вы и прочие... вы были в битве?

– Опоздали. Но разницы не было бы. Мы патрулировали Манящую Судьбу. А значит, никогда не обнажали клинков против Легиона.

Кагемендра промолчал, подобрал поводья.
– Располагайтесь здесь. Сержант, я не от Хунна Раала. Вы говорите о битве, о которой я ничего не слышал. Илгаст Ренд командовал Хранителями? Так это его проблемы.

– Он мертв.

– Мертв?

– Казнен Хунном Раалом, - пояснила Севарро.
– Почему ты ничего не знаешь? Откуда едешь?

– Я беседовал с командующим Калатом Хастейном, - сказал Кагемендра, видя, что привлек всеобщее внимание.
– Он едет в форт с новостями, как я предполагаю, о событиях у Витра. Впрочем, подробности мне не известны, не буду гадать. В его отряде есть раненые и мертвые. Похоже, он приехал и нашел форт покинутым, и не знает ответа, почему.

– Неправда.
– Смущение читалось на лице Севарры.
– Нескольких мы оставили позади.

– А. Ну, если не хотите, чтобы Калат счел вас дезертирами, не пора ли вернуться?

Тут поднялся спор, зазвучали голоса за и против. Кагемендра растолкал толпу, понукая коня. Оказавшись один, пустил скакуна медленной рысью, и вскоре крики затихли за спиной.

"Дом-клинки. Есть ли они у меня?"

Зимний форт Хранителей имел деревянный настил вдоль всей длины стен, чтобы могли ходить дозорные. На взгляд Бурсы, эти дежурства никогда не имели особого смысла, а особенно сейчас. Он стоял на посту, чувствуя себя дураком, не спуская взгляда с черной стены трав Манящей Судьбы, точнее - с прогалины в ровной линии и дракона, ее занявшего. Неподвижная будто тяжелый валун, в чешуе, с расстояния не отличимой от стальных пластин доспеха, тварь вроде бы спала.

Снег покрыл ее хребет. Лес окутал сложенные крылья, с длинных сосулек на суставах после оттепели капала вода. Дракон явился за четыре дня до прибытия отряда, если верить отставному хранителю Бекеру Флатту, решившему остаться в форте после того, как выжившие в сражении пришли сюда с ужасными новостями. Мужчина твердил, что идти ему некуда; еще десяток оставшихся, нет сомнений, думали так же. Да, дракон появился наутро после бури. И лежит теперь в прогалине, созданной его телом - глаза закрыты, похож на кошмарную скульптуру, недобрый посул.

Вполне годный повод для бегства из проклятой дыры, если спросите Бурсу. Услышав о дезертирстве выживших, он не разделил всеобщего возмущения. "Я сделал бы то же самое. Еще могу".

Неумолимое наступление Витра на земли Куральд Галайна теперь казалось ему столь же "страшным", как смерть от глубокой старости. Никому не дано остановить его, верно? А тайны со временем прокисают. С Хранителями покончено. Мир истек кровью, будущее кажется пустым, бессмысленным обещанием.

Рядом Спиннок Дюрав оперся о кривые бревна парапета. Как и Бурса, он взирал на дракона.
– Семьдесят шагов в длину, - сказал он.
– Или около того. Кстати, пещер ведь рядом нет? Если зверь решил впасть в зимнюю...

Скривившись, Бурса промолчал. Он сам удивлялся неприязни, которую испытывал к стоящему рядом юноше. Безрассудно, но ему нравилось испытывать это чувство. Впрочем, зависть напрасна, если не удается навредить врагу.
– Вижу раны, - отозвался он.
– Демон не впал в спячку. Просто восстанавливает силы.

– Ах, так. Никто не изучил его лучше вас, сир.

– Считаете, я одержим чепухой? Вообразили, что хлипкие травяные стены смогут защитить от зверя? Он может убить нас в любой момент. Но вы и остальные, вы еще тут. Да, я изучаю тварь. Благодарите, что хоть кто-то этим занялся. Мы выпустили из Витра то, что станет проклятием Тисте и может погубить Куральд Галайн.

Спиннок изучал его на свой необычный, раздражающий манер.
– Мы ничего не выпустили, сир.

– Упрямое отрицание, - рявкнул Бурса, - пропитанное надеждой, но факты еще себя покажут. Да, это вы, Фарор Хенд и Финарра Стоун. Все начато вашими игрищами.
– Он покачал головой.
– Но вы, Дюрав, вы просто шли за ними. Вы ведь довольно-таки невинны.

– Ваши слова удивляют, - сказал Спиннок.

– Она просила хорошенько вас беречь, но тот мир успел умереть. Где же мы ныне? Да, мы в шаге от места, в котором пути разойдутся. Не желаю сопровождать вас в дорогу к родным владениям. Не хочу стать вашим домовым клинком и отдавать честь. Благородная кровь не придает вам заслуг в моих глазах. Надеюсь, вы поняли.

– Она? Кто?

– Женщина пылает по вам, Дюрав. Полагаю, к этому вы привыкли. Все так хотят вас защитить. Гляжу в будущее и вижу вас ребенком, вечным дитятей. Такова судьба мужчин вроде вас.

Улыбнувшись, Спиннок небрежно отсалютовал ему и пошел прочь, обходя стены.

Эти перебранки вошли у них в привычку, даже стали каким-то утешением. "Обходи стены, хранитель. Стереги форт. Вот твоя задача". Ничего уже не важно, и не нужен ум столь острый, как у Спиннока, чтобы понять: всё изменилось, прежнее уже не важно.

"Нужно уехать. Может, уже ночью. Оставим Калата Хастейна его горю. Ясное дело, он сломался. Все еще говорит о нас как о боевой части. Болтает о перестройке, возрождении. Но ничего не осталось. Видел дракона, Калат? Вот наше будущее - мы мясо для его челюстей, ободранные черепа будут перекатываться в его брюхе.