Стивен Эриксон Падение Света

– Брафен, ты?

– Да, милорд, я самая. Брафен, ныне кастелянша в Рыке. Милорд, вашего приезда не ожидали. Увы, гонец не доехал до нас, дабы возвестить ваше скорое прибытие. Должна сознаться в лени, большой дом не убран. Закрыт от снега, милорд.
– Она снова опустила голову.
– Подаю в отставку, милорд, ибо подвела вас.

– Брафен, - сказал Кагемендра, спешиваясь, - ты стала женщиной. Я слышал имя Траута? Значит, он тоже остался. Хорошо. Я не хочу твоей отставки. Гонца не было. Теперь ты кастелян? Вполне подходишь.

В это время Траут появился, держа видавшую виды лопату в закутанных руках. Ветеран кивнул Кагемендре, отвернул голову и сплюнул в снег.

– Сир, - сказал он и занялся очисткой снега у ворот.

Кастелян Брафен встретила взгляд господина и кивнула.
– Настаивал, чтобы его сделали капитаном, милорд, иначе уйдет. Как и Насарас, и Айгур Лот. Три капитана, милорд, командуют домовыми клинками.

– Так много? Отлично. Сколько же у меня клинков?

Брафен моргнула и вытерла рукавом сопливый нос.
– Ну, столько же, милорд. Одни капитаны. Остальные ушли, когда появились сиротки. Наверное, на запад. Хотели найти дом-клинков леди Хиш Туллы, ведь она ваша родня и все такое.

– Хиш Тулла мне родня?

– А нет? Фамильные имена такие похожие, все думали... ладно.

Траут сумел открыть ворота, разбросал мокрый снег; Кагемендра провел коня внутрь. Животное заплясало под сводом, Кагемендре пришлось его удерживать.

– Бездна подлая, - шипел он, удивляясь внезапному страху зверя.
– Что с тобой?

Брафен тоже постаралась успокоить животное.
– Сиротки, милорд.

– Что за сиротки?

– Их подарили, отдали под вашу заботу, милорд. Лорд Сильхас Руин и капитан Скара Бандарис. В-общем, они заложники.

Кагемендра промолчал. Траут подошел и принял поводья, повел испуганного коня к стойлам.

– Знаю, милорд, - сказала Брафен, с трудом закрывая ворота.
– Траут стал еще уродливее. Мы все согласны. Не могу сказать, когда и почему он изменился, но спорить готова: ваше потрясение вызвано видом его жалкой рожи. Увы, милорд, от лица избавиться непросто.

– Сильхас Руин, сказала ты. И Скара Бандарис? От кого эти заложники? Что важнее, заем вы дали имению новое название? И что это за название такое - Рык?

Брафен всматривалась в него, то и дело вытирая нос.
– Вы вернулись не чтобы принять их, милорд?

– Нет. Ничего не знал о заложниках. Брафен, мое терпение... нет, веди внутрь. Хочу отобедать. Скажи же, что склады полны на всю зиму.

– О да, милорд. Полны. Мы построили новый ледник рядом со старой цистерной, он забит тушами.

– Около цистерны?

– Старой, я говорю, милорд. Ну, той, что мы нашли, когда начали копать. Когда Траут начал копать. Так что мы решили копать. То есть Траут решил. Новый погреб рядом, милорд, вырыт в чистой глине. Для туш. Большой ледяной погреб, сир. Пятьдесят туш трудно сложить в одно место.

– Пятьдесят туш?

Они шли к главному дому. Кагемендра смотрел на него с растущим беспокойством, словно боялся заметить призрак папаши - пятно на серых камнях. Здание казалось маленьким, не соответствуя воспоминаниям.

– В-основном для заложников.

– Прости, что для заложников?

– Мясо, милорд. Козы, бычки, бараны.

Они поднялись по заледеневшим ступеням. Брафен забежала вперед и открыла двери.
– Милорд, рад, что вы вернулись.

В трех шагах у вешалки их ожидал мрачный ребенок. Он взирал на Кагемендру без всякого выражения. Одет был в рваную кожаную тунику, ноги голые, подошвы вымазаны сажей и салом.

– А, один из моих заложников? Отлично.
– Кагемендра подошел к ребенку и положил руку на худое плечо.

Мальчишка оскалил зубы и зарычал.

Кагемендра отдернул руку.

– Заложники от Джеларканов, милорд, - пояснила Брафен.
– Этого звать Барен.

– Сильхас Руин и Скара, да?

– Да, милорд.

– Полагаю, ни один больше нас не навещал.

– Так, милорд.

– Сколько туш осталось в том леднике?

– Две трети, милорд.

– Значит, есть место еще для, скажем... двух?

Брафен моргнула.
– Милорд?

– Ладно, ладно. У нас есть повар или придется жрать сырое мясо?

– Айгур Лот руководит кухней, милорд. Вы найдете камин в главном зале хорошо прогретым, он там проводит ночи. Хотя сиротки по большей части спят, но так безопаснее.
– Она стащила тяжелую шубу, контраст ее приятной полноты и тощего остова Кагемендры был разительным. Впрочем, она прервала размышления господина, снова вытерев нос.
– Велю Айгуру готовить вам обед, милорд.

– Да, Брафен, спасибо.

Пока Брафен уходила на кухню, появился Траут. Заметив Барена, наставил на него палец: - В конюшнях стоит лошадь самого господина, понял? Держи клыки и когти при себе!

Барен развернулся и выбежал в коридор. Траут сверкнул глазами: - Сир, я получаю оклад капитана, как и другие из наших. Кроме кастеляна, разумеется. Потому что эти заложники...

– Понимаю, Траут. Ну, пойдем со мной в столовую палату.

Траут не сразу кивнул: - Сир, - и направился вслед Кагемендре к основным покоям.

– И не соизволишь ли избавиться от своей нелепой повадки, а? Мы, как помнишь, с тобой давние друзья. Сражались бок о бок. Повидали всё самое плохое в мире.

– Избавиться, сир? Невозможно. Нелепые повадки - все, что у меня есть. Под ними - ничто. Или что-то голое и уродливое, и голизна особенно уродлива. Я вовсе не изменился, сир. А вы, ну, вы кажетесь самим собой еще сильнее, чем раньше. Так что да, мы выпьем пару бокалов, сир. Наверстаем пропущенное. Ждать недолго - Айгур неплохой повар, сир.

– А где Насарас?

– Не знаю и не хочу знать. Не спрашивайте, сир. Влюбилась в заложников, понимаете ли.

– А. Скажи, сколько заложников нам прислали?

Оказавшись в трапезной, Траут ринулся вперед - снимать мусор и объедки со стола, потом взял себе стул и сел.

Кагемендра направился к креслу с высокой спинкой, что стояло во главе стола. Заметил, что его покрыла пыль, но все же сел и ожидающе уставился на Траута. Тот довольно долго откашливался.
– Вначале было двадцать пять, сир. Осталось, похоже, двадцать.