Стивен Эриксон Падение Света

Нечем было побороть унылые мысли, подавить доведенное до отчаяния воображение. Армия за спиной пугала ее. Она могла мечтать лишь об уничтожении легиона. Даже усилия капитанов ненадолго удержат негодяев на поводках. Мечи шепчут, суля убийства, и носители их жадно облизывают губы.

"Они были осуждены, видишь ли. Отвергнуты нами, брошены в ямы. Приговорены тяжко трудиться в темных каменных шахтах, откуда даже мыслям не дано сбежать к свету. Варез понимает. Даже в глазах Ребла заметен блеск страха. Ренс уже три раза пыталась лишить себя жизни. Теперь сидит в палатке под охраной и молчит.

Кастеган пристрастился к трубке, затерян в наркотических грезах. Вся структура командования шатается, готовая пасть".

Лагерь шевелился за спиной в ответ на сигнал. Она слышала смех наполовину вынутых клинков, атональную песнь кольчуг и стонущую какофонию шлемов.

"Да, война оглушит всех. Полагаю, вполне подходяще".

Вздохнув, она повернулась и пошла в лагерь, где в шатре ожидали оружие и доспехи.

"Я была хранительницей. Я такого не просила.

Говорят, идут и другие. Беженцы из зимнего форта. Но еще никто не появился. Я тут одна. Они умны, раз избегают такого места, такой участи. Вот бы сбежать и соединиться с ними, где бы они ни были".

Но нет, она шла в шатер.

Селтин Риггандас прибежал в командный шатер с новостями. Галар Барес возвращается с командующей Редоне. Отпустив квартирмейстера, Празек схватил перчатки и помедлил, глядя на Датенара. Приятель его растянулся в мягком кресле, более уместном в особняке. У ног лежал и спал пес. Откуда он пришел, никто не знал.

– Придя в отчаяние от кратковременности возвышения, ныне мы должны смотреть по сторонам, ища новый мост для дозора.

– Сдаемся в позе коленопреклонения, - подхватил Датенар.
– На карачках, зады подняты в ожидании сапога.

– Сапога или конской плети. Говорят, у нее крутой аппетит.

– Ну, я зажмурюсь в экстазе.

– Встань же, друг мой. Займем посты и достойно встретим сдачу в плен.

Вздыхая, Датенар поднялся.
– Мы боролись с диким зверем, кулаки поцарапаны и ободраны, так пусть хоть лица будут светлы и невинны.
– Он подобрал плащ и застегнул на груди слева.
– Не выкажи и тени облегчения, ибо три тысячи пар глаз будут взирать на нас, готовые ко всему.

– Среди них есть одноглазый.

– И женщина, у которой левый глаз дергается.

– А правый выпучивается.

– Дурной глаз.

– Желтушный глаз, косящий глаз, завистливый глаз. И я любыми глазами, кроме твоих, видим с расстояния, меня оценивают, но пропасть слишком широка, я остров среди островков, парча, разжалованная в тряпку.- Празек помолчал и вздохнул.
– Глаз проводит прямую линию, либо окружность, когда душа глядит в себя.

– На нас будут смотреть, - кивнул Датенар.

– Сама мысль неприятна.
– Празек застыл у выхода.
– Думаю, Галар Барес ее подготовил. Но большинство солдат знают ее лишь по имени, да и то выговаривают с неохотой. Сломленная женщина, не иначе. Как хрупок ее путь, как боязливы движения.

– Как скажешь, - согласился Датенар.

– Так принарядись еще раз, друг, ибо мы встаем между лучником и задним концом стрелы. Нарисуй на лице невинность...

– Смешанную с апломбом, чванством и полной уверенностью.

– Да не взволнуется гладь невозмутимости нашей.

– Да будут прозрачны все мели.

– И непроглядны глубины.

– Мы должны двигаться важно, словно влекомый луной океанский прилив.

Датенар кивнул и пошел к пологу.
– Пора, значит, полизать ее сапоги.

Они покинули шатер, оглядели роты, строящиеся под все более громкое бормотание доспехов и болтовню мечей в ножнах. Солнце близилось к зениту, посылая намек на тепло. Снег оставался лишь в низинах, покатыми дюнами лежа среди просторов желтой травы.

Едва шеренги построились по сторонам главного плаца, вдали показались двое всадников.

Плечо к плечу Празек и Датенар двинулись им навстречу.

Время разговоров прошло, капитаны молчали, лишь клинки их бормотали почти нервно.

У края плаца Галар и Торас Редоне натянули поводья и неторопливо спешились, ответив на приветствия Празека и Датенара.

Она была не вполне трезва. Стеклянные глаза выражали веселье, на лице читалась ирония.
– Аномандеровы лейтенанты. Или уже капитаны Легиона Хастов. Сильхас Руин опустошил военные запасы брата.
– Она глубоко вздохнула.
– Доложите же о готовности солдат.

Датенар откашлялся.
– Командир, рады встрече. Приглашаем вас осмотреть рекрутов.

– Рекрутов.
– Казалось, она жует слово.
– Капитан Барес, я так поняла, что ни один из... новобранцев не доброволец.

– Можно и так сказать, - согласился Галар Барес.
– Ямы были закрыты.

– Но наказание не окончилось, хотя сделка обещала помилование. Скорее наказание усилилось, ведь они обречены носить мечи вместо молотков и кирок.

Галар Барес кивнул.

Она снова смотрела на Датенара.
– Так кто вы?

– Вон тот - Празек, сир. Мы не совсем взаимозаменяемы, хотя могло казаться...

– Верно, - кивнул Празек.
– Я менее склонен к хитроумию.

– Но более к мостостоянию.

Празек продолжил: - Вы спросили о готовности солдат, сир?
– Он поскреб под бородой, задумался и сказал: - Готовность - интересное понятие. К чему именно они готовы? К пререканиям? Наверняка. К измене? Возможно. К проявлению мужества? В некотором роде. К битве? О, склонен думать, да.

Она всматривалась в него.
– Хитроумность, говорите?

– Я хотел...

– Понимаю, - бросила она.
– Ваше мнение, Датенар?

– Дилеммы глядят на нас со всех сторон, командир. Офицеры отобраны из наименее отъявленных, но и в них обнаружено множество пороков. Выжившие солдаты старого легиона колеблются меж ужасом и стыдом. Клинки отвергают носителей, не участвуя в дуэлях, так что остаются кулаки и банальные ножи. Доспехи воют, если ночью в них заберется мышь. Но рекруты ходят в ногу и поворачиваются разом, и смыкают щиты, а когда мы говорим о близкой битве, да, что-то блестит в глазах.