Столичный доктор. Том VII

Я даже не стал искать жену — пошел к адмиралу. Он уже был в сознании, сразу попросил пить. Ну что же… Сушняк — обычное дело после двух операций и наркоза. Дал стакан со стеклянной трубочкой. Вот, казалось бы, мелочь, но раненому удобнее пить, не обольешься.

— А кушать вам, Степан Осипович, теперь нескоро и только кашки.

— Что случилось со мной? Ничего не помню.

— Снаряд разорвался рядом. Множественные ранения. Пока прооперировали только кишечник. Надо будет переделать рану на лице. И с переломом плеча не всё ясно. Есть сомнения в восстановлении полного объема движений.

— Бог с ними, с ранами. Что с эскадрой?!

Я коротко пересказал итоги сражения, свои распоряжения по флоту. Закончил печальной новостью:

— Оскар Викторович погиб…

Макаров с трудом перекрестился, я тоже.

— Без двух броненосцев японцы не будут так активничать, — подсластил я пилюлю. — Но из Царского требуют еще крови. Общественность очень возбудилась.

— Минные постановки, — коротко произнес адмирал, закрыл глаза. Тяжело ему.

— Уже дал распоряжения. Одной из подлодок можно рискнуть, закинуть ночью на буксире в район Ляодуна. Постоит в засаде.

Степан Осипович не ответил. Он спал.

Я посмотрел на прикроватную табличку. Температура есть, но не скачет, панацеум вводят согласно инструкции… Раной на лице займутся позже — флотские хирурги все сделают сами, благо, поток операций схлынул, можно уделить время мелким задачам.

* * *

После госпиталя поехал в мастерские, смотреть на процесс сборки «Агнесс-3». Естественно, не подсказывать, что и как делать, просто одно только мое присутствие сродни волшебному пенделю.

Джевецкий, как ни странно, в эйфории не пребывал. Наоборот, выглядел озабоченным и собранным.

— Здравствуйте, Степан Карлович. Трудности какие-то?

— День добрый. Нет, всё по плану у нас. Работаем, — коротко бросил он.

Обсудили возможность буксировки подлодки миноносцем Инженер особых трудностей не видел, обещал организовать учения, чтобы все проверить в гавани.

— Только умоляю! Ночью. В городе полно японских шпионов. Жандармы стараются, проводят облавы, недавно даже изловили резидента…

— Где?! — удивился Джевецкий.

— Владел фотоателье. Там наши моряки любили фотографироваться на память.

— И как поймали?

— Облавы, слежка, — пожал плечами я. — В детали я не вдавался.

Закончив с инженером, я прошелся по базе подлодок, пообщался с командирами и экипажами. Боевой дух у всех был высок, рвались в бой. Устроил общее собрание, показал телеграмму из адмиралтейства. Первую — про перевод в штат эскадры с присвоением соответствующих званий. Вторую — о награждении орденами и медалями. Выслушал троекратное ура. И уже со спокойным сердцем отправился на аэродром. Застал Яковлева в ангаре, стоящим над душой техников, которые собирали самолет.

— Положительно удивлен, — признался мне тезка. — Аэродром лучше, чем у меня в Гатчине. Ангары, взлетка, даже пункт управления полетами с вышкой!

— Если армейских сильно напрячь, — пожал плечами я, — они творят чудеса. Евгений Александрович, мне в первую очередь нужна от вас авиаразведка. Думаю, японцы усилят эскадру и решатся на еще один набег. Восстановить, так сказать, репутацию.

— Дымы из труб не спрячешь, — пожал плечами Яковлев. — Буду лично подниматься в небо каждый день. Разумеется, если позволит погода.

— Лично не надо, — испугался я. — Достаточно ваших пилотов.

— Хорошо. Через неделю должны прибыть еще два самолета. Думаю, что сможем помочь и армии.

— Тут тоже нужна авиаразведка.

— Понимаю. Но еще думал о том, чтобы сбрасывать на японцев небольшую бомбу. В спарке наблюдатель вполне может метнуть что-то из кабины на бреющем полете.

— Лучше приделать какой-нибудь люк снизу — сообразил я — Он открывается, вниз высыпаются гранаты из специальных ячеек. Под собственным весом выдергивается чека.

— Что же… Такое теоретически возможно, — согласился тезка. — Но нужно сначала все опробовать. А если чека не выдернется и граната повиснет под самолетом? Или, еще хуже, не просто так, а взведенной?

Мы переглянулись. Да… Ратный труд летчиков тоже не сахар.

— Только умоляю! В полной тайне. Любин пришлет еще жандармов и солдат для оцепления.

— Понимаю! Ведь таким образом можно нанести удар по кораблям противника! Это же какой будет эффект…

— Никакого, Евгений Александрович. Все самые важные у японцев бронированные, большого ущерба не нанесете. А вот засыпать гранатами батарею дорогих гаубиц…

Лицо Яковлева аж просветлело. Вот нравится ему все новое, передовое.

— Будем готовиться, князь, авиаторы не подведут!

На этой позитивной ноте мы закончили, я отправился дальше. Теперь меня другие профессионалы интересуют. Чья служба и опасна и трудна. Под началом господина Любина. Потому что я, как и он, не верю в возможность полного избавления от шпионов и диверсантов в короткое время. А японцев щелкнули по носу. Больно и обидно. Адмирал, опять же, зарезался. И какие-нибудь горячие головы могут принять решение отомстить. Желательно незамедлительно.

Жандарм всё понимал, охрану всех объектов собирался усилить. Но людей у него не хватало — хотя уже были запрошены дополнительные силы из столицы.

— Все понимаю, Евгений Александрович, ночами не сплю! Вчера обнаружили склад оружия и взрывчатки. Засада не удалась, два шпиона смогли отбиться, очень метко стреляют. Погиб сотрудник.

— Представьте к награде, — на автомате ответил я. — Сегодня лично пошлю телеграмму Зубатову с просьбой ускориться.

— Он кстати, велел усилить охрану Наместника. Японцы могут ударить по вам. Как в Харбине.

— Что ж… — пожал плечами я. — Раз надо, усиливайте. Но в первую очередь людей к Яковлеву и Джевецкому.

* * *

Тройер меня никогда не будил по пустякам. И все эти случаи относятся к нашему путешествию на край ночи. Даже когда было что-то срочное, он старался выждать до утра. До этого момента. А здесь — ни разу. Вот до сегодня. Наверняка Валериан Дмитриевич и сам любит спать в темное время суток.

Естественно, сейчас меня разбудил не сам помощник, а лакей. Подошел, мягко, почти по-домашнему потряс за плечо. Я проснулся сразу, не было ни липкой дремоты, ни чувства, что тело хочет спать дальше, несмотря ни на что.