Столкновение у Балансира

— Что?!

— Сэр, мои основные обязанности заключаются в том, чтобы анализировать события и делать выводы. Я проанализировала события, связанные с детьми, и пришла к выводу, их умения можно назвать… выдающимися. Их постоянно недооценивали, их достижения не принимали в расчет, считая их счастливой случайностью или невероятным совпадением. Но это неправда.

Я в это не верю. — Она указала на планету Дралл, затмившую собой все иллюминаторы мостика. — Репуль-сор там, внизу, был найден и включен семилетним мальчиком. Мы смогли вырвать это оружие из рук врага, потому что тот самый мальчик и его брат с сестрой просочились сквозь силовое поле, отремонтировали корабль, вылетели на нем в открытый космос и отбились от преследователей, совершив несколько высококлассных маневров. Я могу еще полчаса перечислять, чего бы мы лишились, не будь детей Соло, но выводы мои остаются неизменными.

Оссиледж поднял на Календу взгляд, трудный для понимания. Сердился ли он или просто что-то прикидывал в уме? Эта попытка подорвать его авторитет — привела ли она его в бешенство или заставила задуматься: быть может, и есть правдивая искорка в ее словах? По лицу определить было невозможно. Адмирал был абсолютно непроницаем.

— Вы убедительны, лейтенант Календа. Превосходно строите игру, основываясь на фактах. Вы либо стремительно взлетите на самую вершину карьерной лестницы, либо окончите свой путь на гауптвахте за нарушение субординации. В любом случае я планировал высадить всех гражданских на Дралле, поскольку, как мне кажется, защищенная камера репульсора — наиболее безопасное на данный момент убежище во всей звездной системе. Госпожа глава государства, капитан Соло — вы готовы дать свое согласие на то, чтобы мы привлекли ваших детей к работе, как просит лейтенант Календа?

— Готовы, — произнес Хэн. — Нет, поверьте, наше мнение не будет играть здесь никакой роли. Уведите их за сотню километров от опасностей, но они все равно найдут неприятностей себе на голову.

— Госпожа глава государства?

— Нам нужно рассчитывать на любую помощь, — сказала Лейя. — Пусть они внесут свой вклад.

Оссиледж задрал бровь и обвел обоих родителей суровым взглядом.

— Хорошо, — вымолвил он. — Тогда давайте продолжим. Лейтенант?

— Что ж, сэр, подводя итоги, хочу отметить, что у нас есть две ключевые цели, причем достижение обеих — крайне сложная задача. Мы должны остановить флот Триады и предотвратить выстрел Балансира. На этом все. Остается, впрочем, еще Источник А, но о нем вы, кажется, планировали поведать сами, адмирал.

Оссиледж расплылся в широчайшей улыбке — довольно непривычно было видеть, как он улыбается. Он поднялся и обвел взглядом всех присутствующих.

— Источник А, — продекламировал он. — Полагаю, что некоторым из вас Источник А уже известен. Пришло время просветить остальных.

* * *

День, начавшийся со счастливого воссоединения, заканчивался слезным прощанием.

— Тебе правда нужно улетать, мамочка? — сквозь всхлипы спрашивал Анакин, его подбородок слегка подрагивал. Они снова стояли-на ангарной палубе <Нарушителя>; последние из гражданских садились в челнок, который должен был спуститься вниз на планету и выгрузить всех в надежной и крепко защищенной ре-пульсорной камере.

— Правда, мой сладкий. — Лейя склонилась над ребенком, пытаясь согреть его теплом своей успокаивающей улыбки. — Как и тебе. У нас всех на сегодня есть работа. Я буду помогать папе и Чуй пилотировать <Сокол>. А ты с братом и сестричкой вернешься к репулъсо-ру и снова попробуешь его наладить.

— Мы справимся, — пообещал Анакин.

— Конечно, справитесь, малыш, — Хэн подошел сзади и взъерошил волосы сына. Он тоже улыбался, но даже Анакин мог различить боль в его глазах. Даже Анакин понимал, что все здесь усиленно притворяются, что все идет хорошо.

Лейя взглянула на Джейну и Джейсена.

— Заботьтесь об Анакине и друг о друге, ладно? И слушайтесь Ц-ЗПО, Эбрихима и герцогиню. И обязательно… обязательно-Неожиданно Лейя примолкла, едва не задохнувшись.

Надо же, как нелепо. Она отправлялась на войну, при этом посылала детей к механизму, способному перемещать планеты, налагая на них такую ответственность, которая многим разумным существам и не снилась. Она могла погибнуть в бою и так и не узнать, что с ними сталось. И тем не менее не нашла ничего лучшего, чем сыпать вековыми материнскими наставлениями вести себя хорошо и не забывать чистить зубы после еды.

— Мы все сделаем, мам, — проговорила Джейна низким, мягким голоском. — Не беспокойся за нас.

— Не бойтесь, госпожа глава государства, — прошелестел Ц-ЗПО. — Я позабочусь о них… если только драл-лы мне позволят.

Лейя обняла своих детей и сильно-сильно зажмурилась.

— Я люблю вас, — успела вымолвить она, после чего ее голос опять оборвался от нахлынувших слез.

Она сжимала их в своих объятиях так долго, как могла, а потом еще чуть дольше, но вот подошел Хэн и нежно отстранил ее.

— Пора, — сказал он. — Корабль отправляется.

Неспособная что-либо сказать, Лейя просто кивнула. Напоследок она поцеловала каждого из детей, Хэн сделал то же самое. В сопровождении Ц-ЗПО трое детей взошли на борт челнока, и через мгновение тот вознесся над палубой.

Челнок покинул гостеприимный ангар.

* * *

Были и прочие расставания, тоже довольно непростые. Ландо, Люк, Мара, Календа, Гаэриэль, остальные, — все они прекрасно осознавали, каков истинный расклад сил и каковы их шансы выйти из грядущей передряги живыми. Они понимали, что со многими прощаются отнюдь не на день-другой. Они прощаются навечно. И понимали, что это значит. Такое уже случалось с каждым из них: прощались с кем-то на час или день, а расставались навсегда. Было что-то вроде правила, ритуала, который если и не облегчал прощание, то упрощал, это точно.

Но существовал особый род прощаний, при котором испытывались совершенно другие эмоции. Был один человек, с которым Хэн хотел повидаться, прежде чем отправиться на войну. И этот человек сидел в карцере.

Возможно, его влекло любопытство. Возможно — последняя, неперетершаяся родственная нить. А может быть, эти нити были гораздо крепче, чем ему казалось. Возможно, кровные узы были сильнее предательства.

Существовал и еще один вариант, в который Хэн, правда, не сильно верил, — он просто хотел позлорадствовать. Нет, его ощущения были совсем иными, но кто знает?

Какими бы ни были причины этого визита, но он все же пришел. Охранник открыл перед ним дверь, и Хэн вошел в тюремную камеру. На низкой койке у дальней стены помещения развалился Тракен.

— Привет, Тракен, — проговорил вошедший.

— Здравствуй, Хэн. Пришел поглазеть на редкого зверя, попавшего в клетку?

— Я и сам пока не уверен, зачем пришел, — сказал Хэн. — По какой-то причине я был должен повидать тебя. И вот я здесь.

— А я здесь. — На лицо Тракена наползла злобная усмешка. Он поднял голову, широко расправил плечи и выпятил грудь. — Я здесь, — повторил он. — Наслаждайся этим зрелищем.

— Тебе не следовало поступать так, Тракен.

— О, мне много чего не следовало делать, — проронил узник. — И мне уж точно не следовало гоняться за этими жалкими сопляками. Вот она, роковая ошибка. Фатальная. Но постой, ты должно быть, говорил о чем-то другом?

— Дети, — сказал Хэн. — Мои дети. Тебе не следовало похищать детей. Никогда не впутывай в свои дела невинных. Всегда стой на страже своей семьи. Две древнейшие традиции кореллиан. Я помню, как ты насмехался над ними, заявляя, что невелик грех, если их нарушить. Но это были просто слова. А сейчас ты не просто начал глумиться над законами. Ты их нарушил. Тракен, как ты мог?