Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

— Пашков, делай объявления! Я потом добавлю важное.

И, неожиданно уронив голову грудь, начинает посапывать, совсем по-детски причмокивая и перебирая губами. Старпом, осторожно поглядывая на спящего командира, начинает негромко делать объявления и давать целеуказания. Он тоже спешит, так как сегодня на ночь старшим на корабле остается командир, и он тоже хочет домой, где его ждет жена, приглашенные гости и праздничный стол, накрытый по случаю годовщины законного брака. Минут за десять, в полной тишине, которая царит в центральном, он выдает все целеуказания на завтра и умолкает, выразительно поглядев на помощника. Вслед за ним поднимается втоптанный в грязь командиром его помощник и тоже что-то мямлит об организации службы, наведении порядка и выносе мусора. Наконец, заканчивает и он. Больше желающих выступить не находится. Напряженная тишина. А командир сладко спит, даже начиная похрапывать.

20.00. Центральный пост. Командиры боевых частей начинают нарочито громко переговариваться. Старпом уже третий или четвертый раз проскакивает мимо командирского кресла, специально задевая его то локтем, то ногой. Командир спит, не реагируя ни на какие внешние раздражители. Из состояния глубокого сна его не выводят даже команды вахты по громкоговорящей связи и начавшиеся отработки вахты по борьбе за живучесть. Экипаж, прея в распахнутых шинелях, усеял нижние палубы третьего, четвертого и пятого отсеков в ожидании команды «Старт». Но, несмотря на возмущение бычков, старпом пока еще не решается в открытую будить командира, зная его буйный нрав и возможные последствия.

20.50. Командир все еще спит. Экипаж уже рассосался обратно по каютам, кроме наиболее упертых, все еще дежурящих под дверью в центральный пост. Кое в каких каютах уже начали греметь шильницами. В центральном посту уснули комдив два, остающийся на корабле вахтенным инженероммехаником, и сам механик, уложивший голову на конторку. В штурманской рубке посапывает штурман, размазывая своими чернущими усами слюни по карте. Клюет носом прямо в изображение ракетных шахт на пульте управления стрельбой командир БЧ-2. Остальные еще бодрствуют, переговариваются и даже читают книги.

21.00. У старпома не выдерживают нервы. В очередной раз взглянув на часы, он вскакивает, заходит за кресло командира сзади и просто начинает трясти его с возрастающей амплитудой. В глазах старпома буквально пестрят расходящиеся гости, невыпитый коньяк и несъеденные бифштексы. Внезапно командир дергается и застывает в кресле, верхней частью туловища выполнив команду «Смирно!». Его глаза открываются, и он без подготовки, с места в карьер, слово в слово повторяет свою речь двухчасовой давности, в заключение растоптав помощника раза в два сильнее, чем в предыдущий раз. Потом откидывается на спинку и.

— Пашков, делай объявления! Я потом добавлю важное, но приятное сообщение!

Старпом, опасаясь вторичного погружения командира в объятия Морфея, отвечает ускоренным речитативом, устанавливая личный рекорд по скоростному докладу:

— Товарищкомандирдокладзакончензадачипоставленыпланыдоведены.

Командир, потягиваясь, закладывает руки за голову, хрустя суставами.

— Добро. А теперь о приятном. На завтра ПХД отменяю. Объявляю выходной день. На корабль прибывает только заступающая вахта. А тебе, старпом, придется прибыть к девяти утра. У меня в одиннадцать совещание в штабе. Тоже придумали. По субботам заседать.

Встает, подходит к выходу.

— Дежурный по кораблю! Я спать! Сутки уже глаз не смыкал! Будить только в случае ядерной войны.

И выходит из центрального поста. Все возбужденно начинают продираться к выходу. И только старпом остается стоять у командирского кресла со вселенской тоской в глазах.

Рыбак рыбака…

10.1. Запрещается вылов (изъятие):

10.1.1. В течение всего года во всех рыбохозяйственных водоемах:

— камчатского краба, за исключением лова по именным разрешениям на специально отведенных водоемах или их участках.

Из правил любительского и спортивного рыболовства в водоемах Мурманской области

Север, как известно, место от мировых центров цивилизации оторванное, очагами культуры и искусства сильно обойденное, да и чего греха таить, лишенное самых заурядных мест досуга. О Мурманске говорить не буду, место для Заполярья практически столичное, там даже театр полуразрушенный наблюдался, а вот остальные места, в особенности закрытые гарнизоны подводников, как правило, имели всего два очага культуры и отдыха. ДОФ и военторговский ресторан, у нас, к примеру, называемый «Мутным глазом». Что такое ДОФ, любой военнослужащий знает, а название ресторана говорит само за себя. В советское время все было немножко не так, точнее, совсем не так. И каток зимами на озере посереди поселка заливали, и спектаклей разных столичных театров лично я в то время больше, чем за всю последующую жизнь в ДОФе, насмотрелся, но вот как только умерла «руководящая и направляющая», так все разом и закончилось. Ну, сначала по инерции приезжали еще, пока политуправление флота это могло мало-мальски спонсировать, но постепенно Вооруженные силы обнищали окончательно, и оказалось, что культурная благотворительность в среде народных и заслуженных отсутствует как таковая напрочь. По большому счету все понятно: времена рыночные настали, на жизнь зарабатывать всем надо, но как-то неприятно было узнать, что любимый всеми заповедный «машинист» Андрей Макаревич, проведав, что на его концерт в гаджиевском ДОФе продали всего пятьдесят билетов, концерт отменил, заявив, что бесплатно работать не будет. Он, может, и не знал, что нам третий месяц зарплату недодавали, да и не видел толпы гуляющих вокруг ДОФа в надежде, что их просто пустят, но все же какой-то нехороший осадок остался.

Потом перестали и каток заливать, и детские площадки подкрашивать, а уж про новые фильмы в ДОФе в новые времена и говорить не приходится. И остались у народа только общеизвестные формы досуга: выпить дома, выпить в гостях, просто выпить где-нибудь, осенью пособирать грибы и ягоды, ну и охота с рыбалкой. Про выпивку все ясно и так, про охоту говорить тоже не будем, дело специфическое и затратное, хотя и о ней есть что вспомнить, грибы требуют отдельного повествования, а вот про одну из множества рыбалок вспоминаю всегда с улыбкой.

Сам я к рыбалке отношусь просто: никак. Точнее, очень люблю съездить с друзьями на рыбалку, но только в качестве приглашенного гостя, а никак не рыбака. Люблю лагерь обустроить, обожаю настоящим рыбакам шашлычок приготовить, так, чтобы они только из лодки вылезли, а тут и я с дымящимися шампурами; ушицу смастерить из улова, но чтобы самому заковаться в резиновые сапоги, со всеми этими непромокаемыми накидками, штанами, дождевиками и прочими важными атрибутами, упаси Господи. Максимум, для очистки совести, простую удочку, чтобы ее с берега закинуть и пару раз в час проверить, не клюнул ли там кто сдуру, или стоя дежурным по ГЭУ в летний полярный день, понежиться на пирсе, подергивая элементарной закидухой без всякого ожидания улова, а просто так, для созерцательности бытия. Ну, не вижу я в рыбалке той изюминки, которая других привязывает раз и навсегда. Не дано. Однако однажды довелось мне порыбачить так, что до сих пор считаю этот занятный эпизод одним из самых экстремальных случаев из собственной жизни.

Был у нас в дивизии один флагманский механик, зам НЭМСа, капитан 2 ранга Ташков Виктор Леонидович. Прекрасный человек, немалого ума и механик от Бога. Еще с лейтенантом побродил по морям немало, десятка два автономок сделал, от ста грамм никогда не отказывался, но и лишнего на грудь не принимал. Начальство он уважал, но никогда перед ним не стелился, подчиненных зря не трогал, но по делу спрашивал строго, умел посмеяться, но и порычать умел, короче говоря, это был именно тот человек, которого всегда хотелось бы видеть своим начальником. И была у Леонидыча только одна слабость. Рыбалка. Он о ней знал все. И не только знал, но и умел. Где ловить, когда ловить, чем ловить, откуда погонят, а где разрешат, попросту говоря, был огромным практикующим экспертом по этой части. И если где-нибудь при нем заводился разговор, в котором мелькал хоть намек на рыбалку, то можно было быть уверенным, что разговор при помощи Ташкова будет переведен полностью на эту тему, и уж он с нее не соскочит до конца.

За пару лет до этого случая я, провожая семью ранней весной на юг, умудрился довольно сильно простудиться, что для меня было нехарактерно, и почти неделю законно провалялся дома с жесточайшей ангиной. Простудными заболеваниями я не болел с младших классов, благодаря, наверное, закаляющему гремихинскому детству, поэтому неожиданную простуду с высокой температурой переносил очень тяжко, с постоянным ознобом и головокружением. Вот именно тогда, пытаясь ускорить выздоровление, вспомнил один старорусский рецепт. Простой и действенный. Я вычитал в какой-то из книг, как в стародавние времена лечились стопкой крепчайшей перцовочки, а потом скакали часа два на коне по степи, чтобы вся дурь болезненная с обильным потом вышла. Коня и степи у меня под рукой, естественно, не было, и я надумал заменить их простыми гантелями, а перцовку решил сотворить сам. Гдето на антресолях откопал завалявшуюся пустую двухлитровую бутыль в оплетке, кажется, из-под болгарского сухого вина «Гымза», и приступил к процессу. Сначала натолкал в бутыль всех острых специй, благо, готовить я люблю, и таковых дома всегда немало. В бутыль последовали: перец горошком, несколько щепоток молотого перца, красный и душистый перец, кайенский перец, штучек шесть свежих красных остреньких перчиков и под конец, немного подумав, я еще добавил пару ложек сухой горчицы, да и еще чего-то, уже всего и не помню. Все это я залил спиртом, доведенным из 96-градусного состояния примерно до 75-градусного. Взболтал. Опустил бутыль в горячую воду для ускорения процесса, и прождав пару часов, приступил к лечению. Скажем честно, отсутствие коня я решил еще немного компенсировать количеством стопок, поэтому махнул не одну, а три, получив огнедышащий факел на всей внутренней трассе движения жидкости ото рта до самого нижнего клапана, и схватился за гантели, принципиально не запив этот кошмар водой. Хватило меня минут на пять, после чего я и впрямь покрытый потом, как после бани, рухнул на кровать и заполз под одеяло. Хотя сразила меня не усталость, а самое банальное опьянение. Видимо, ослабленному болезнью организму хватило и этих трех стопок, а вкупе с физкультурой эффект оказался убийственным. Но надо отметить, что утром я проснулся в гораздо лучшем состоянии, чем накануне, и даже практически без температуры. Отдав должное действенности старорусских рецептов, я тем не менее убрал эту бутыль подальше на антресоль и благополучно о ней забыл.