Стоя в чужой могиле

— Так теперь делается бизнес, — пробормотал Кристи, не отрывая пальцев от сенсорного экрана.

Хаммель сморщил нос и перехватил взгляд Ребуса:

— Люди вроде нас с вами предпочитают говорить с глазу на глаз. В прежние времена иначе и не бывало. Вы могли позвонить, но приехали лично. — Он одобрительно кивнул. — Вы точно не хотите выпить?

— Нет, спасибо, — поблагодарил Ребус.

— Могли бы предложить мне, — заметил Даррил Кристи.

— Тогда к концу вечера тебя придется грузить в такси.

Кристи пропустил это мимо ушей. Он помахал телефоном перед своим боссом.

— Мне нужно кое-что уладить, — сказал он, развернулся и вышел из кабинета.

— И никакого тебе «до свидания»? — Хаммель покачал головой в притворном отчаянии. — Но вообще-то, он славный малый.

— Вы давно знаете его мать?

— Вы уже спрашивали.

— Я не помню, чтобы вы ответили.

— Может быть, потому, что это по-прежнему не ваше дело.

— В моей работе важны любые мелочи. Вы знали отца Даррила?

Хаммель пожал плечами:

— Дерек был моим приятелем.

— Это правда, что вы выжили его из города?

— Это говорите вы или ваш дружок Кафферти?

— Я же сказал, что он мне не дружок.

Хаммель налил себе еще одну щедрую порцию водки. Ребус чувствовал ее запах. Не самый плохой среди прочих…

— Кафферти так или иначе конец. Игра закончена. — Хаммель поднес стакан ко рту и залпом опустошил.

— Что представляет собой Аннет? — спросил Ребус. — Или это тоже не мое дело?

— Аннет — настоящая юная леди. Она все делает по-своему.

— Я так и думал, — сказал Ребус, согласно кивая. — В Инвернесс, на автобусе…

— Ее должен был везти мой человек! — прорычал Хаммель.

— Вы предлагали?

— Но она же умнее всех! И вот что вышло! — возопил Хаммель и вновь наполнил свой стакан.

— По-вашему, она во всем виновата?

— Если бы она просто прислушалась, ничего бы не случилось. — Он помолчал, глядя в стакан и взбалтывая его содержимое. — Слушайте, вы же меня знаете. Вам известно, кто я… Меня бесит, что я ничего не могу сделать.

— Вы назначили вознаграждение.

— И что в итоге? Все придурки, каждая жадная сволочь на четыреста миль вокруг повылезали из нор.

— Вряд ли вы можете сделать что-то, чего не сумеем мы. Если будете действовать сами по себе, это только создаст проблемы.

— Еще раз говорю: я ничего не знаю об этом вашем Робертсоне. Но если вам нужна помощь, чтобы его вернуть… — Хаммель уставился на Ребуса.

— Не думаю, что это необходимо… или благоразумно.

Хаммель пожал плечами:

— Мое предложение остается в силе. А как насчет вознаграждения? Ведь деньги есть не только у банкиров?

Он вытащил из кармана джинсов толстую пачку, на вид — пятидесятифунтовые банкноты.

— Нет, — сказал Ребус.

— А, ну да, — изрек Хаммель, намекая, что знает истину. — Кафферти и так хорошо вам платит.

Ребус решил, что пора уходить, но Хаммель считал иначе.

— Мне говорили, что вы с ним похожи. Так оно и есть. Вы чуть ли не братья.

— Теперь я чувствую себя оскорбленным.

Хаммель улыбнулся:

— Не стоит. Просто одного Кафферти более чем достаточно. — Он уставился в стакан, прежде чем поднести его к губам. — Жаль, что вы не разобрались с ним в той больнице, когда могли.

28

Даррил Кристи вернулся домой в Лохэнд в два часа ночи. Его мать уснула перед телевизором, настроенным на шопинг-канал. Он ее разбудил и отправил в кровать; правда, сначала она пожелала обнять его перед сном. Он согласился в обмен на обещание не переживать так сильно, выпить на ночь и принять таблетки.

Джозеф и Кэл прибрали кухню и вымыли посуду после обеда. Даррил заглянул в холодильник: полно готовой еды и молока. Он еще раньше положил на стол двадцать фунтов для покупки всякой бакалеи, но банкнота осталась на прежнем месте. Его братья лежали в своих постелях наверху, но маленький телевизор, когда он его потрогал, оказался теплым, а на полу были разбросаны видеоигры. Некоторые из них, судя по всему, принадлежали Аннет. Джозеф попросил разрешения взять две-три, и Даррил согласился.

— Я надеюсь, вы оба спите, — сказал он строго, но они не собирались открывать глаза и прекращать притворство.

Закрыв дверь, он проскользнул в комнату сестры и включил свет. Стены были выкрашены в черный цвет, но на них висели всевозможные постеры и наклейки. На потолке были маленькие звездочки и планеты, которые светились в темноте, — рождественские подарки от Даррила. Он присел на ее односпальную кровать. Здесь пахло ее духами, и он решил, что аромат исходит от подушки. Поднял ее и понюхал. Он не мог поверить в исчезновение сестры — она, казалось, могла войти в любой момент и спросить, что он тут делает. Когда они были помладше, между ними случались ссоры, они нередко лупили друг друга, пинали и кусали. Но в последнее время все изменилось — они поселились в разных мирах.

— Вернись домой, дурища, — тихо сказал Даррил.

Он встал, вышел из комнаты, спустился по лестнице и лег, не раздеваясь, на свою узкую кровать. Света в оранжерее он не включил, чтобы не опускать жалюзи. Потом он набрал номер и дождался ответа.

— Это я, — сказал он.

— Есть новости? — спросил отец.

— Никаких.

— Уже две недели.

— Я знаю.

— Как мама?

— Не очень.

— Я не могу вернуться, Даррил.

— Почему? Хаммель не посмеет тебя тронуть.

— У меня теперь другая жизнь.

Даррил Кристи уставился на свое блеклое отражение в стеклянных панелях наверху. Опять световое загрязнение: не видно звезд.

— Нам тебя не хватает, — сказал он отцу.

— Это тебе меня не хватает, — поправил его Дерек. — Фрэнк все еще нормально с тобой обращается?

— Да.

— А что Кэл и Джо?

— Живы-здоровы.

Последовала короткая пауза.

— Фрэнк сегодня там?

— Ни разу не был после исчезновения Аннет.

— Это он так решил или мама?