Стоя в чужой могиле
Шрифт:
— А если бы кто-нибудь догадался проверить это в первую очередь, мне не пришлось бы переться к черту на кулички.
— Хотите, чтобы я это сделал?
— Нет. Я сама с ней поговорю, когда приеду.
Ребус отметил про себя: «я поговорю» — не «мы».
— Вы в Питлохри? — спросила она у Лайтхарта.
— Да, но мне нужно вернуться в Перт — совещание в одиннадцать. Не могу на него опоздать.
— Поезжайте в Перт. Поговорим позже.
Она закончила разговор и включила поворотник, показывая, что идет на обгон грузовика.
— Диск вернуть? — спросил наконец Ребус.
Кларк помотала головой. Чуть погодя она решила задать ему вопрос:
— Ты не
— Нет, не думаю.
— Потому что он заводится с полоборота, а такие не ждут новую жертву годами?
— Да, — согласился Ребус.
Она задумчиво кивнула:
— Так почему он сбежал?
— Так поступают люди его типа — действуют импульсивно, не задумываясь.
Ребус решил, что и ему не мешает задать вопрос.
— Поиски что-нибудь принесли?
— Они подумывают запустить водолазов в Лох-Туммель.
— И как, дело стоит того?
— Это запрос Джеймса.
— Что нашли в вещах Робертсона?
— Как ты и говорил. Пол-унции конопли, несколько пиратских дисков.
— Секс?
— И это есть.
— Крутая порнуха?
— Садо-мазо нет, если ты об этом спрашиваешь. — Она снова посмотрела на него. — И это говорит человек, который не жалует профайлеров.
— Здравый смысл обходится дешевле.
Она выдавила улыбку. Лед между ними понемногу таял.
— Эта книга в твоей квартире — тебе ее Нина Хазлитт дала?
— Откуда ты знаешь?
— У нее на «Фейсбуке» написано, что она редактирует книги, включая мифы и легенды.
— Ты знала, что «Танцуй вокруг розы» — это о чуме? [45]
— Я думала, что это всем известно.
Ребус решил попробовать еще раз:
— Шотландец Бин?
Кларк ненадолго задумалась.
— Каннибал? [46]
— Если только он и вправду существовал. Говорят, что это была антиякобитская пропаганда. Нет ничего проще, чем пустить слух.
45
«Танцуй вокруг розы» — известное детское стихотворение; высказывались предположения, что оно появилось в связи с эпидемией чумы и одновременно с ней.
46
Шотландец Бин — полулегендарная личность, возглавлявшая в XV–XVI веках банду каннибалов, жертвами которой якобы стали больше тысячи человек. После восстания якобитов (сторонников изгнанного в 1688 году английского короля Якова) в Шотландии этот сюжет использовался в пропагандистских целях против шотландцев.
— А Человек-Колючка [47] в твоей книге есть?
— Есть. Ты когда-нибудь видела его во плоти?
— В прошлом августе. Поехала на машине в Куинсферри и смотрела, как он там разгуливает и выпивает с каждым, кто поднесет. Весь с головы до ног покрыт колючками — как он мочится, понятия не имею… — Она помолчала. — Может быть, Нина Хазлитт хочет создать нового буку?
— Я спросил ее о том же.
— И?
— Ей это не понравилось.
— Она по профессии редактор.
47
Человек-Колючка (англ. Burryman или Burry Man) —
центральная фигура ежегодного ритуального праздника, проводимого вблизи Эдинбурга.— И что?
— Она наводит порядок, Джон. Если за всеми исчезновениями стоит один человек, то это придает бессмыслице некий смысл.
— И тут мы снова возвращаемся к психологии.
— А что нам остается?
— Люди, которых и след простыл.
— То-то и оно.
Она предложила ему выбрать диск, и он понял, что его выходки прощены.
25
«Туммель армс» должен был открыться через час, но дверь оказалась не заперта. Над оживленной Атолл-роуд в Питлохри светило яркое солнце. На тротуаре стояли соседи с продуктами и собачьими поводками в руках и делились местными сплетнями. Они привыкли к посторонним и даже не обратили внимания на Кларк и Ребуса.
— Есть кто-нибудь? — позвала Кларк, входя в паб.
Здесь пахло хлоркой. Перевернутые табуретки и стулья стояли на столах — кто-то мыл пол. Потом из женского туалета вышла женщина со шваброй.
— Мы ищем Джину Эндрюс, — сказала Кларк.
Женщина убрала выбившуюся прядку волос за ухо.
— Она в булочной. Скоро придет.
— Мы подождем, если не возражаете.
Уборщица пожала плечами и снова исчезла.
— Какие тут обитают невинные души, — заметил Ребус, показывая на бутылочный ряд, оставленный без присмотра за стойкой.
— Не такие уж и невинные, — ответила Кларк, кивнув на камеру видеонаблюдения.
Дверь распахнулась, впустив еще одну женщину с большим пластмассовым подносом в руках. На подносе лежала высокая горка упакованных в целлофан рулетов и сэндвичей. Женщина поставила поднос на стойку бара и шумно выдохнула.
— Полиция? — спросила она, поворачиваясь к посетителям.
— Она самая, — ответила Кларк.
— По поводу Томми?
— Да, Томаса Робертсона.
— Его машина до сих пор припаркована сзади.
— И давно она там стоит?
— Только со вчерашнего вечера.
— Значит, он был здесь?
Джина Эндрюс помотала головой. Ей было за тридцать — невысокая, плотная женщина, светлые волосы до плеч. В ней чувствовалась повадка, свойственная любому хорошему бармену: доброта, но в то же время и жесткость — при необходимости; она принадлежала к породе людей, с которыми лучше не ссориться.
— Приехать он приехал, но внутрь не заходил. Один завсегдатай сказал мне, что видел его машину, и я отправила ему эсэмэску.
— Он ответил?
Она снова помотала головой и принялась перекладывать рулеты на металлический поднос. На каждом пакетике был печатный ярлычок с указанием начинки.
— Что вы о нем знаете, миссис Эндрюс?
— Хороший парень. Не дурак выпить и пошутить.
— Он ваш?..
Эндрюс оторвалась от своего занятия:
— Мой сожитель? Нет, все не так серьезно.
— Значит, просто приятель?
— Большей частью.
— Как по-вашему, он человек вспыльчивый?
— По обстоятельствам.
— Вы не знаете, где он был вчера утром?
— Нет.
— Он отвечал на вопросы в полицейском отделении в Перте.
— О пропавшей девушке?
— Почему вы так решили?
Эндрюс хмыкнула:
— У нас же здесь не Чикаго. Она стала сенсацией. Пошли разговоры, что полиция интересуется дорожниками.
— Вы знали, что у мистера Робертсона криминальное прошлое?
— Он говорил, что сидел.
— А рассказывал, за что?
— Драка у ночного клуба. Томми вмешивается — и вот он уже у вас и отдувается за всех.