Стоя в чужой могиле
Шрифт:
— И какая мораль?..
Он задумался на секунду, потом пожал плечами:
— Обязательно должна быть мораль?
— Любой поступок имеет последствия, — констатировала Кларк. — Вот что я вынесла.
— И всегда находятся люди, готовые защитить виноватого, — добавил Ребус и полез в карман, чтобы достать проснувшийся телефон.
— Хазлитт? — спросила Кларк.
— Нет. — Ребус взглянул на дисплей. — Слушаю тебя, Питер.
Звонил Питер Блисс из отдела по расследованию нераскрытых преступлений.
— Я решил, что ты должен знать: нас переводят на подножный корм.
— Отдел разгоняют?
— Причем
— Мою контору разгоняют, — сообщил Ребус Кларк и вновь обратился к Блиссу: — Как восприняла Элейн?
— Философски.
— А наш хозяин и повелитель?
— Сияет, уверенный, что включен в шорт-лист канцелярии прокурора.
— Его бы воля, он был бы там один.
Блисс фыркнул, согласный полностью.
— А где ты вообще? И с кем?
— С Шивон Кларк. Мы на севере.
— Я так и думал. Но в кадре тебя сегодня не было.
— Слава богу, хоть от одной пули увернулся. — Ребус показал Кларк через ветровое стекло на очередного дельфина, который спешил к раздаче. — Но сейчас мы сидим в моей машине и любуемся дельфиньим парадом.
— В Чанонри-Пойнт? Значит, вы в двух шагах от Грегора Маграта.
— Да ну?
— Местечко Роузмарки.
— Ты там бывал?
— Только раз. Коттедж с видом на море. Единственная красная дверь на всю улицу, насколько я помню.
— Может, мы и заглянем.
— Нет, правда — давайте. — Блисс помолчал. — Я серьезно. Грегор всегда спрашивает, как дела в отделе.
— Ты хочешь, чтобы я ему сообщил, что мы при последнем издыхании?
— Все лучше, чем по телефону, — настаивал Блисс.
— И ты без геморроя, — не уступал Ребус.
— Ты настоящий джентльмен, Джон.
— Он же лох.
— Я проставлюсь, когда вернешься. Выпьем за нашу контору, а дальше пусть выгоняют.
— Коуэн участвует?
— А ты как думаешь? — ответил Питер Блисс и отключился.
Кларк продолжала следить за морской жизнью.
— Дальше по берегу будут еще, — сказал Ребус, заводя двигатель. — Вместе с отставным детективом и чашкой чая…
До Роузмарки было всего пять минут езды. Узкая главная улица, церковь и паб. Ребус потерял из вида береговую линию, включил правый поворотник и свернул на узкую дорожку, упиравшуюся в море.
Фасады домов выходили на залив; с одной стороны был детский парк, а с другой — ресторан. Дом с красной дверью представлял собой коттедж с мансардными окнами. На застекленной террасе, где места хватало лишь для одного кресла, сидел человек. Он вчитывался в газету, держа ее перед самыми глазами. У дома стоял потрепанный «лендровер» оливкового цвета, и еще оставалось место для узенькой грядки. В конце концов человек смекнул, что Кларк и Ребус не случайные прохожие. Он отложил газету и открыл дверь. Мужчина был крупный, но годы его согнули и замедлили движения. Ему было лет шестьдесят пять; седой, но ухоженный, с маленькими острыми глазами.
— Грегор Маграт? — осведомился Ребус.
— Он самый.
— Меня зовут Джон Ребус. А это Шивон Кларк. Питер Блисс просил нас заглянуть к вам.
— Питер? Я с ним говорил всего пару дней назад.
— Он передает привет.
— Ребус? — Маграт уставился на него. — Кажется, я вас знаю… — Он на секунду
задумался. — Криминальная полиция Лотиан и Границы?Ребус кивнул.
— А Шивон — действующий инспектор.
— И что привело вас на север?
— Нам можно войти?
— У меня небольшой беспорядок…
— Обещаю, мы закроем глаза.
Маграт провел их в дом. Сразу за дверью они оказались в маленькой, жарко натопленной гостиной, за которой располагалась кухонька. В комнате стояли диван и два кресла с клетчатой обивкой, телевизор; на стенах — полки, набитые книгами и безделушками, включая памятные подарки времен работы Маграта в полиции.
— Вы один живете?
— Жена давно умерла.
— Да, вспоминаю, Питер мне говорил, — кивнул Ребус.
Кларк вызвалась приготовить чай. Маграт хотел помочь, но она сказала, что справится сама. Когда она занялась кухней, мужчины устроились у электрокамина.
— Счета, небось, приходят бешеные, — заметил Ребус.
— Нет, тут легко нагревать. Хорошие окна. — Маграт хлопнул ладонями по коленям. — Мы остановились на том, что занесло вас в такую даль…
— Вы, наверное, видели в новостях, — сказал Ребус, покосившись на выключенный телевизор. — Или хотя бы читали.
— Пропавшие женщины? — сообразил Маграт.
— Пятерых из которых, похоже, только что нашли.
Маграт мрачно кивнул.
— Поганое дело, — заметил он; затем громко подсказал Кларк, что сахар находится в миске у хлебницы.
— Я слышал, вы давно здесь живете.
— Как вышел в отставку, так сюда и переехал.
— Замечательное место. — Ребус встал и подошел к окну.
— Это точно.
— Вы не из этих краев?
— Нет, просто всегда питал слабость. А как там Эдинбург? Трамваи подвели?
— Все еще рельсы кладут.
— Деньги на ветер. Городской совет как был без мозгов, так и остался.
— Я работаю с глухарями, — сообщил Ребус, отворачиваясь от окна.
— Может быть, поэтому я и знаю ваше имя. Наверное, Питер его упоминал.
— Наверное, — согласился Ребус. — Я только что говорил с ним. Он просил передать вам, что дни отдела сочтены.
— Канцелярия прокурора все прибирает к рукам? — Маграт скривился. — Я ничуть не удивлен.
— И все равно позор.
Маграт задумчиво кивнул:
— Я всегда считал его моим наследием. То есть я что-то изменил.
Кларк нашла поднос и теперь ходила с ним туда и обратно.
— Печенья не нашла, — сказала она.
— Я и не покупаю, иначе переем, — объяснил Маграт.
Кларк покосилась на Ребуса, и Маграт понял почему.
— Ваш коллега уже сообщил мне новости.
Какое-то время они чаевничали молча. Потом Маграт спросил, как поживает Блисс.
— Скрипит понемногу, — ответил Ребус.
— И каждый раз похож на последний?
Ребус признал, что так оно и есть.
— Скажите мне кое-что, — продолжил он. — Сколько дел вы закрыли, когда возглавляли отдел?
Маграт ненадолго задумался.
— Только два. Продвинулись еще по шести, но дальше предъявления обвинения дело не пошло. — Он чуть подался вперед. — Откровенно говоря, из этих двух дел одно само свалилось нам в руки — мужик сам признался, когда узнал, что следствие возобновилось. Наверное, совесть заела.