Страхолюдие

– Но я, однако, ума не приложу: куда могла подеваться Морлей?
– Беззвучно пригубив чай, принялась сокрушаться Засецкая.
– Ведь если те негодяи спасались бегством не предупредив остальных гостей, то какой резон им было брать с собой пожилую даму?
– Ее наведенные коричневым карандашом брови вдруг сползлись к переносице.
– Тем паче, что, перед тем, как отворить дверь своей каюты и осязать призрак покойной Стрейд... или воскресшую Стрейд... уж право не знаю, как именовать мой ночной кошмар, но мне ясно был слышен из коридора голос Морлей. Я ведь именно поэтому и отворила. А вот обвинение в мой адрес по поводу булавки, уже звучало голосом этой молоденькой актрисы: упокой господь ее душу.
– Задумчивый взгляд баронессы блуждал по столу, перескакивая с чашки на чашку.
– А ежели предположить, что она стала жертвой...

– Вполне резонное предположение.

Засецкая удивленно уставилась на американца.
– Ну, зачем же, это лишь плод воспаленной фантазии, не более.

– Смею уведомить, вы сударыня напрасно воспринимаете все так глобально. Ведь вполне возможен такой вариант: Наш театраловед, ночью покинула свою временную каюту, дабы подышать свежим воздухом и, оказалась невольным свидетелем того, что у военных называется дезертирством. К несчастью ее заметили и, преследуя цель обезопасить свои действия - Морлей же могла поднять шум в неподходящий момент - эти предатели ее убили, а тело соответственно за борт.
– Кортнер наколол десертной вилочкой дольку ананаса.
– А прошедшей ночью вам показалось.

– Мне вообще редко что, кажется.
– Баронесса ответила все так же задумчиво, теперь рассматривая ухоженные ногти своей левой руки.
– К тому же; какой еще шум мог помешать негодяям драпать с корабля?

– Все элементарно: - Вставил граф.
– Так они убили только одного человека, а в противном случае им довелось бы убивать нас всех: увеличение меры греха. А что касается голоса Морлей за дверью.... Если вам "редко что кажется", стоит смириться, вероятно, это возраст.
– Завершил он свои мысли подковыркой, после чего состроил глазки смущающейся Сарре.

– Я проигнорирую ваше некорректное поведение.
– Баронесса ужалила острослова ядовитым взглядом.

Все еще с первого дня обратили внимание на обоюдную неприязнь Засецкой и Аливареса. Людям были непонятны такие взаимоотношения, ведь они не были знакомы друг с другом, не являлись конкурентами, делить им было нечего. Однако именно граф Аливарес выступал инициатором враждебных отношений, что одновременно интриговало и возбуждало непонимание происходящего.

Тилобиа постучал серебряной ложечкой по блюдцу из китайского фарфора.
– Прошу внимания господа!
– Он в очередной раз взялся тщательно протирать свой оптический аксессуар.
– Я-таки намерен поделиться с присутствующими теми знаниями, которые, по моему разумению, имеют прямое отношение к текущим событиям.
– Он сухо прокашлялся.
– Пожалуй, начну все по порядку: Я, как рядовой корабельный лекарь, являюсь таким же членом команды. А вся команда не была поставлена в известность о целях этого плавания; так же о пункте прибытия шхуны. И теперь мне становится очевидным - на каком основании. Почему господин Ломонарес сообщил об этом лишь своему первому помощнику? Во-первых: Его молодой заместитель, не имея надлежащего опыта хождения под парусами именно в этом районе Тихого океана, не мог заподозрить неладное. И напротив: Команда исколесившая именуемые воды вдоль и поперек, даже под соблазном довольно щедрого вознаграждения, предложенного за эту морскую прогулку, не нанялась бы на судно следующее заданным курсом.

Не издавая ни звука, гости продолжали смиренно внимать словам говорившего.

– Да, сэр, я склонен убеждаться, что мы стали жертвами умышленного обмана, направленного против гостей "Святого призрака". Вернее, запланированные жертвы они, а мы с вами, и вся команда, всего-то подсобный материал для осуществления гнусного коварства. И все увещевания Ломонареса о присоединении к нам на острове - полнейшая ложь. Единственный вопрос, на который могут дать ответ наши гости, это каким образом вы, господа, умудрились насолить Альфреду Ломонаресу? Причем крепко насолить. Почему он вознамерился наказать именно вас, таким жестоким способом? - Тилобиа вдруг широко раскрыл глаза.
– А может, и вся команда была науськана подлецом Ломонаресом и преднамеренно нас покинула?

– Мне в жизни не доводилось даже слышать о таком человеке!
– Возмущалась Засецкая.

– Мы вообще знать не знаем никакого Ломонареса!
– Галдели Кармайны.

– Любопытно, Ломонарес, - пожимал плечами Кортнер, - он что из Латинской Америки?

– Господа, господа! Мне бы хотелось все же завершить начатую мысль.
– Наконец, все понемногу затихли.
– Итак: Примерно двадцать пять лет тому назад - я тогда только начинал свою карьеру судового врача на одном из бригов господина Лаутенберга: был такой сказочно богатый судовладелец из Голландии. Так вот, в те далекие годы, в среде мореплавателей как-то неожиданно поползли слухи, будто посередине Тихого океана, некими морскими путешественниками был обнаружен загадочный остров. Его шикарная и до того времени невиданная флора, и фауна произвели неизгладимое впечатление на первооткрывателей, которые с восторгом в глазах и пеной на устах растрезвонили о своей находке по всему миру. Естественно, открытие новой земли заинтересовало ученых всего земного шара и, как следствие, на остров немедленно потянулись целые караваны исследователей. Но, увы, к сожалению не только. Неистощимая армия охотников за диковинными экземплярами животных и растений, с алчной целью личного обогащения, подобно полчищам саранчи опустошали сие неповторимое творение природы.

Тилобиа прервал свой исторический этюд, дабы смочить горло уже остывшим чаем. Пока он звучно отхлебывал из чашечки, лишь один граф позволил себе скромную реплику: "Надо же, как нам повезло; воочию столкнемся с красотищей": Остальные молча ждали продолжения.

– На острове, - не заставил себя долго ждать доктор, - обитает племя чернокожих аборигенов. Не смотря на свою многочисленность и накипевшую злобу к чужеземцам, так варварски уничтожающим чудное достояние природы, местные жители не в силах оказались противостоять грабительской агрессии. Их допотопные луки, дротики и копья не могли конкурировать с новенькими мушкетами, винчестерами и корабельными пушками с пудовыми ядрами. Тогда обеспокоенный народ обратился к своему вождю с требованием придумать средство избавления их Родины от беды и скверны, которую повсюду сеяли белые - по их разумению - варвары. Но что, по большому счету, мог сделать один вождь, ежели целый народ оказался бессилен.

И в эту трагическую пору на первый план выступил местный колдун. Он жил в горах отшельником, спускаясь в селение только по просьбе вождя; что происходило в тех редких случаях, когда нужно было вызвать или прекратить дождь, излечить безнадежно больного, а то и благословить начало большой охоты. Этого ведьмака боялись все без исключения, ибо одно его слово или магический жест, могли запросто убить или наслать ужасное проклятие. И вот, этот самый колдун лично заявился к вождю и предложил свои чары в качестве неоценимой услуги. Он пообещал навсегда избавить их райский уголок от посягательств кого либо из вне. За это он потребовал от вождя в жены его младшую дочь, слывшую первой красавицей острова. А все племя обязано было немедленно приступить к строительству дворца, у подножия самой высокой горы. Естественно, недвижимость должна была стать собственностью ведьмака и его молоденькой невесты.

– А у этого язычника губа не дура! Не правда ли господа?

– Тише граф, мы вас настоятельно просим не перебивать.
– Миссис Кармайн, впрочем, как и остальные, слушала крайне сосредоточенно, не желая пропустить даже самую малость. Она погрозила Аливаресу пальцем: как бы не в серьез, однако с явными намеками на претензию.

– Ого, миссис, я гляжу, вы не на шутку увлеклись этим колоритным повествованием: чем не сюжет для очередной страшилки.

– Почему бы и нет?
– Вступился за супругу Генри.
– Из этого материала вполне может получиться интересное oeuvre* (произведение) /фр./.

– Как бы не опоздать.
– Злобливо буркнул граф. Он увидел, как нарицательно на него смотрит офицер, поэтому дальше решил помолчать.

– Собственно, - продолжал доктор, - вождю ничего другого не оставалось, как принять условия колдуна. Посудите сами: Над его авторитетом замаячил реальный шанс быть низложенным. Причем, за несоответствие с занимаемой должностью.

Две недели колдун просидел без еды и воды на вершине своей горы. Единственное, что он употреблял в пищу - кровь девственниц. Ее понемногу сцеживали с местных девочек, что-то вроде неизбежной жертвы.

Никто не знает, что именно он там делал, но только, по истечении пятнадцати полночей, белые пришельцы начали умирать по дюжине в день! Невесть откуда на остров обрушилась эпидемия черной оспы, холеры, брюшного тифа. Зараженные европейцы или американцы умирали уже на вторые сутки. На острове катастрофически не хватало медикаментов: все привезенные запасы иссякли в первые дни. Да, собственно говоря, они и не помогали. Люди оказались ничтожно слабы как-либо противостоять напасти. Даже уплыть с этого проклятого, для них, острова им не удалось, ведь на сборы необходимо время и силы; чего у них не было.