Страна Незаходящего Солнца. Том I
Шрифт:
— …«О моем перерождении в слизь»
— Что? Не слышал о такой. Ладно, после моего исчезновения вы жили в своем времени еще больше двадцати лет, много что я попросту не увидел. Про что эта книга?
— Не совсем книга, это ранобэ. Там про то, как одинокого мужчину убили на улице, но он попал в другой мир и может поглощать других существ, чтобы перенять их качества и магические навыки. Потом он встречает в тюрьме дракона…
— Так, ладно, хватит. Не надо больше.
Генерал Канеширо, которому уже перевалило за семьдесят лет, смотрел куда-то в сторону Куросаки несфокусированным и очень недопонимающим взглядом. Все сказанное сейчас им было очень чуждо ему не только как имперскому генералу, но даже как японскому инженеру из 90-ых годов.
— …Я конечно предполагал, что у вас там в двадцать первом веке люди, уж извини, страдают херней, но… Я не думал, что настолько. Я задавал этот вопрос, потому что думал, что там будет что-то типа того, что и у меня — я перед перемещением дочитал один интересный труд по ранним реактивным двигателям. Мне пригодились эти знания, а вот что мы будем делать, если окажется, что вы все лучше всего помните историю мужика, поглощающего магических
Фумио Каваками, коротко постриженный и низкорослый, но коренастый офицер сказал сразу и четко:
— Устав. Любой устав. Я не видел нашего устава почти полгода, но, похоже, его текст навсегда в моей памяти. Это намного более, так сказать, важная книга.
Канеширо взглянул на него, и, после недолгой паузы, ответил.
— Ну, это я хотя бы могу понять. Знать устав наизусть это очень хорошо. Но я не думаю, что устав из будущего как-то поможет нам. В конце концов, здесь действуют свои армейские уставы, и я не думаю, что ваши отличаются от них чем-то, кроме американизированности. Хорошо, опять переформулирую вопрос. Не важно, книгу или нет, какую информацию, которая может помочь нам в нашем деле, вы помните лучше всего?
Никаких ответов не звучало, и повисла полная тишина. Так продолжалось, наверное, больше минуты, после чего пожилой генерал вздохнул и вновь заговорил сам.
— Понял, приму к сведению. Ну, если никто ничего не принес с собой из будущего, значит, будем создавать и изучать какие-то вещи здесь. В идеале, конечно, чтобы вы были лучшими в мире инженерами, тактиками и стратегами в одном лице, но, так уж и быть, я буду держать в уме, что вы пришли сюда из эпохи, когда все читают комикс про магического умершего мужика, и не буду требовать от вас непосильных задач. По сути, было бы неплохо сделать из вас довольно разношерстную команду спецов, чего не так уж и сложно достичь — обучить каждого по тому направлению, где у того наибольшие способности. Но есть, как вы понимаете, небольшая проблемка. Здесь ваш основной навык — обращение с винтовкой, со следующего месяца он, скорее всего, станет вашим главным на долгое время. У нас нет сейчас и не будет потом достаточно времени, чтобы на околонулевой академической базе, представленной моей личной библиотекой, сделать из вас всесильных профессоров. К тому же…
Канеширо медленно взял со стола еще флажок, на этом раз самой Японии, и воткнул его на карте на южно-восточную оконечность острова Кюсю, самого южного из японского архипелага.
— Вот здесь через два месяца, 1 ноября, начнется американская морская высадка. Не пугайтесь, в командовании про нее давно знают, и, вынужден признать, здесь «коренные» армейцы рассчитали и сделали все абсолютно правильно. Этот удар мы, скорее всего, отразим.
Канеширо повторил движение с другим флажком, поставив его прямо возле Токио, у моря.
— А здесь еще одно, весной 1946 года. Это тоже не составит нам больших проблем, они не пройдут там весной, могут даже не пытаться. В общем, война с американцами продолжится, и у нас будут успехи. Но существует враг намного более опасный…
Канеширо указал пальцем на северную часть острова Сахалин, где стоял красный советский флаг.
— Большевики уже вторглись в Маньчжурию и на Курильские острова, нетрудно догадаться, что следующим пунктом их десантов-прыжков станет остров Хоккайдо. Это будет… Так скажем, крайне плохо. Большевики — не американцы, война с ними сама по себе очень тяжелая и новый фронт очень опасен, к тому же, они никогда не пойдут на уступки и не сохранят императорскую власть. Если русские победят — императора убьют. Потенциала у красных очень много, они не остановятся ни перед чем, их армия прошла всю Европу, и их не волнуют потери. Вторжение на Хоккайдо нужно предотвратить, но отправим силы на север — и тут же ослабим юг, куда ударят американцы. Мы не можем ничего поделать с тем, что у нас просто не хватит сил удержать и то, и другое. Поэтому Советская Россия должна выйти из игры. Нам нужно посеять разлад среди коммунистов и демократов из бывшей антигитлеровской коалиции, а затем помириться с красными. Но вы же понимаете, что это нереально? Есть лишь один вариант, ждать. До весны 1946 мы не должны пустить врага слишком далеко в Маньчжурии, а чтобы они не попали на Хоккайдо, нельзя дать им захватить Курилы. Здесь возникает другая проблема — если кто-то не знает, весной 1946 накалились противоречия между коммунистами и западными союзниками, что положило начало Холодной войне. Кто знает, случится ли это теперь, если они и дальше будут объединены общим врагом в лице нашей Империи? У нас есть два варианта. Либо мы должны как-то искусственно посеять разлад между американцами и русскими, либо просто помириться с русскими. Как вы понимаете, второй вариант сам по себе невозможен, для его реализации должны либо уже быть противоречия в их альянсе, либо мы должны предоставить коммунистам какие-то преимущества, которые они не смогли бы получить от западных стран. Говоря прямо, такими вещами мы сейчас, вроде бы, не обладаем.
— А ядерное оружие? У них же его нет, верно?
– неожиданно спросил Каваками у генерала, подняв голову.
— Ну, да, ты прав, у нас есть, у них нет… Но как ты вообще это представляешь? Если я здесь начну строить планы, как передать уникальное сверхоружие вражеской стране, меня просто расстреляют. Большевики потерпят и без нашего ядерного оружия, я бы им доверил только американское, и то чтобы посеять рознь между коалицией врага. А американского у нас, как видишь, нет. Благодаря нам, 9 августа на Хиросиму и Нагасаки ничего не сбросили. С другой стороны, если бы мы могли деактивировать их бомбу над нашим небом и продать коммунистам… Ну, нам нечем и нечего деактивировать. Короче, забудьте про ядерное оружие. С этим нам в ближайшей перспективе ничего не сделать, кроме как использовать его против врага. Только вот когда будет создана вторая наша бомба, да и будет ли вообще, непонятно. Поставок урана из Германии теперь уже вообще никогда не будет. Идем дальше. Можно попробовать нанести большевикам
непоправимый ущерб, с которым они не справятся. Отряды с химическим и биологическим оружием в Маньчжурии сейчас занимаются примерно этим.— Сколько человек надо убить, чтобы большевики отступили?
– снова спросил Каваками.
— Бесполезно считать в людях. Поверь, большевикам не интересно, сколько там погибнет. Нужно создать ситуацию, когда ведение боевых действий в регионе станет в принципе невозможно, и получить каких-то результатов из их продолжения не получиться. Например, если степь будет отравлена настолько, что ее даже не получиться нормально пересечь. Именно отсутствие шанса на победу остановит большевиков, а не сами потери. Конечно, чем больше будет сопутствующих потерь, тем лучше, хотя бы потому, что ветераны войны с Германией выбьются и будут заменяться на призывников 1927, потом 1928 годов рождения. С ними просто будет проще воевать, не более того. Повредить режим Сталина изнутри совершенно точно не получится, даже не пытайтесь. Ни одна попытка западных террористов свергнуть его в 30-ых годах не удалась, а теперь, когда он стал героическим победителем фашизма в глазах народа, он не будет свергнут вообще никогда до своей смерти. Кстати, ему осталось жить восемь лет, мы не сможем просто дождаться его кончины. Все, на что мы можем надеяться, это на то, что у коммунистов просто нет возможностей отправлять достаточно много сил в Маньчжурию, потому что у них ужасно плохая инфраструктура, связующая восток и запад страны. Серьезно, вы даже не представляете, насколько их восточные территории дикие и пустые в сравнении с тем, что находится западнее Урала. Поверьте, маньчжурские деревни покажутся вам просто столицами мира, если вы когда-нибудь увидите, как живут русские на востоке. И то, что они все еще там есть, в очередной раз доказывает, что лучше не пытаться победить их. Это очень загадочный народ, даже мы с трудом понимаем их, а европейцам понять русских не суждено вообще никогда. Но у них есть одна слабость, которую они поймут по мере затягивания войны.
Генерал ткнул на карту, в Японское море, проведя пальцем от середины моря до Владивостока, а затем и до южного Сахалина.
— Здесь действует Тихоокеанский флот СССР. Россия это континентальная держава, теллурократия, как принято говорить. Из-за особенностей хода ее развития и географического положения, их флот неразвит. Тем более этот, сюда даже невозможно добраться по воде из других регионов Советской России. Наш флот запросто уничтожит их флотилию в прямом бою, и восстановиться от этих потерь они не смогут еще долгие годы. Им придется либо собирать новые корабли прямо здесь, на малочисленных тихоокеанских верфях, под угрозой наших ударов в любой момент, привозя ресурсы как минимум с Урала. Либо наоборот, они все сделают в Черном или Балтийском море, где намного лучше инфраструктура, но потом им придется буквально везти корабли сюда по суше, напоминаю, десять тысяч километров. Если, так скажем, округлить результат, можно смело заявить — уничтоженный тихоокеанский флот коммунистов перестает существовать навсегда. В нашей перспективе это именно так. Наши парни сейчас держат оборону в Корее, русские десанты не смогли развить успех и выйти из портов, и это идеальный момент, чтобы истребить их флотилии. И нет, это не означает, что они не вторгнутся на Хоккайдо. Успех русских на Сахалине и на северных Курилах связан с авиацией, для противодействия которой придется как-то распределить нашу. Есть варианты?
Куросаки приподнял руку. Генерал дал ему слово, встретившись взглядом и кивнув в его сторону.
— Получается, у нас ограниченные ресурсы в авиации? Тогда надо оперативно управлять этими силами, перекидывая их на наиболее опасные участки тогда, когда это становится необходимо. Ведь держать достаточное количество везде возможности нет, а если просто распределить равномерно, успеха не будет нигде, верно?
Генерал покачал головой, указывая на правильность мысли.
— Ну да, ты прав. Можно вопрос, как ты пришел к этому выводу? Где-то видел подобное, или придумал прямо сейчас? Я, честно говоря, не рассматривал этот вопрос с такой стороны. Старый уже, походу.
— Нет, Канеширо-доно, я не придумал это сейчас, это результат анализа доктрины Империи из Youjo Senki.
— Откуда? У вас там, в будущем, все же делают что-то про наш имперский период? Уже хорошо.
— Вы не так поняли, не наша Империя, просто, как бы, условное название. Это аниме про человека, которого столкнули под поезд, а он переродился девочкой в двадцатом веке и пошел служить в армию в десять лет…
— Так, ладно, я понял. Вернее, я не понял, чем вы там вообще занимались, в своем 2022 году, но что-то полезное из этого у вас взять получилось. Справедливости ради, мы сейчас почти как эти ваши умершие и переродившиеся мужики. Конечно, мы не умирали, но успешно переместились в прошлое, в возможность чего я, однозначно, не верил, когда находился в своем «родном» мире. Да и вы, думаю, возможность таких вещей отрицали не менее жестко, чем я. Вот как после такого я могу утверждать, что невозможно умереть и переродиться в каком-то другом мире? Здесь, видимо, возможно абсолютно все. Все ведь встречали эти истории, типа, человек утверждал, что он из будущего, но все считали его на голову больным или просто лжецом? Я тоже встречал, и думал точно так же. А теперь сам такой, просто почти никому не рассказываю, сами понимаете. Я так понимаю, увлечение людей вашей эпохи фильмами с таким сюжетом определенно связано с недовольством текущей жизнью? Вот, мол, умрем здесь и переместимся в мир получше, да? Надеюсь, мечты этих людей частично исполнятся, и к нам попадет еще больше таких личностей, которых мы задействуем в своем плане изменения истории. Если не будет поражения Империи, не будет всех тех проблем, которые заложила в нашем обществе американская оккупация. Пускай это они, американцы, фантазируют о том, как попадают в параллельную реальность и добивают нашу страну к августу 1945. Теперь это наша временная линия, это мы будем закладывать проблемы в американское общество, пусть они довольствуются тем, что мы позволили им добить империю Гитлера! Конечно, только до тех пор, пока русские не напомнят им, кто сделал девяносто пять процентов работы, и кто потерял убитыми, если я не ошибаюсь, почти тридцать миллионов человек.