Странник. Американская рулетка СИ
Шрифт:
– Да! – нетерпеливо буркнул Грэг в трубку. – Разумеется… Ждите, мы сейчас будем!
И, не прощаясь, сунул телефон обратно в карман.
– Ну вот и машина подъехала, – Грэг слегка наклонил голову и очень мягко добавил. – Я не вправе заставлять вас, но дорога каждая минута. К сожалению, мы не можем лететь самолетом. Поездка займет не менее трех часов. Так что решайтесь, Джоан, только поскорее. Если вы откажетесь, то... В общем, вы теперь и сами все знаете.
Не догадайся он протянуть Джоан руку, возможно, она бы отказалась. Но, коснувшись его ладони, Джоан внезапно поняла, что, если он сейчас уйдет, она никогда не простит себе трусости, из-за которой в ее жизни останутся только затхлый отцовский магазин да запоздалые сожаления
Они мчались по пустому вечернему шоссе с предельной скоростью. Мощный двигатель восьмицилиндрового «бьюика» деловито урчал на высоких оборотах. Джоан поймала себя на том, что совершенно не слушает Грэга, расслабленно наблюдая за дорогой. Мерцающие поля сменялись темной стеной леса, потом яркими огнями придорожных ресторанчиков… Головная боль прошла в тот момент, когда они торопливо садились в машину. Поджидавший их человек коротко кивнул и вышел, оставив дверцу открытой. Грэг включил зажигание и улыбнулся Джоан.
– Держитесь, сейчас мы поедем очень быстро!
Джоан подумала, что это фраза из какого-то фильма, но ничего не ответила и только смотрела, как скрывается из виду отцовский дом. Странно, она провела дома всего несколько дней, а ей кажется, что она впервые покидает Сейлем. Но теперь ее ждет совсем не актерская карьера... Джоан вспомнила, что не оставила отцу никакой записки, но потом решила, что вполне может позвонить ему чуть позже: телефон, как обычно, лежал в сумочке.
Шоссе сузилось и пошло в гору. Грэгу пришлось помигать фарами загородившему дорогу огромному грузовику-рефрижератору с прицепом, пытающемуся преодолеть подъем. То ли водитель не обратил на них внимания, то ли не захотел пропустить их легковушку из вредности, но тяжелая туша грузовика сдвинулась еще левее и расцвела стоп-сигналами. Грэг тихо выругался и нажал на клаксон. Грузовик пошел медленнее, заставляя Грэга сбросить скорость до минимума. Джоан оглянулась. И сразу увидела приближающийся свет фар. Грэг тоже заметил его и, чуть наклонившись, вытащил из-под сидения небольшой никелированный пистолет. Уж не тот ли газовый, ни к месту подумала Джоан, для которого он искал баллончики со сжатым воздухом?..
Грузовик впереди пронзительно заскрипел тормозами и остановился. Грэг тоже притормозил и, резко вывернув одной рукой руль, попытался обойти его слева. Сильно накренившись, они успели проехать по узенькой обочине до середины длинного как вагон прицепа, когда грузовик сдвинулся с места и перегородил им дорогу. И в эту же секунду мощные фары осветили их машину сзади. Еще один рефрижератор отрезал им дорогу. Джоан ничего не поняла, но Грэг выскочил из машины и, мелькнув на обочине, вломился в придорожные кусты и исчез за стволами деревьев.
Джоан еще не успела осознать, что случилось, а из переднего грузовика уже выпрыгнул какой-то человек в длинном пальто и спокойно, как будто все происходящее было делом совсем обычным, направился прямо к ней. Джоан беспомощно оглянулась в темноту – туда, где, бросив ее одну, скрылся Грэг. Она схватилась было за ручку двери, чтобы тоже выскочить наружу, но потом передумала, стараясь не поддаваться подступающей панике. Странно, что Грэг – работник ФБР, мужчина, наконец, – бросил ее одну, подумала Джоан. Но, возможно, это только потому, что ей самой ничего не грозит. И вообще непонятно, почему ей следует чего-либо опасаться. Даже в том смутном, потихонечку возвращающемся к ней прошлом – сейчас Джоан была в этом почти уверена! – она не сделала ничего такого, что могло бы привести к неприятностям. Поэтому никуда она не побежит!
Человек в пальто подошел к машине, наклонился к Джоан и она мгновенно почувствовала вернувшуюся острую боль в голове.
– Прощу прощения, что остановил вас прямо на дороге, мадам!
Да, теперь Джоан не сомневалась: все это имеет какое-то отношение
к возможному теракту, о котором говорил Грэг. И ко всему тому ужасному, что произошло совсем недавно с ней самой. Потому что этот человек говорил с сильным и очень знакомым Джоан акцентом. Русский! Для того, чтобы восстановить в памяти последние ускользающие подробности, Джоан нужно было сосредоточится, но сосредоточиться никак не получалось. Вместо этого перед мысленным взором Джоан – так ясно, как будто никто никогда не стирал его из памяти, – всплыло лицо того русского, которого Грэг назвал Иваном. Джоан вспомнила, что они вместе летели в самолете... Он, конечно, обратил тогда внимание на Джоан и даже что-то говорил ей... Потом они расстались, и Джоан долго ехала автобусом в Бостон...И вдруг, как будто в ее голове приоткрыли какую-то дверцу, Джоан вспомнила все. Абсолютно все...
– Позвольте проводить вас к мистеру Майеру! – Масляный хихикнул, слегка отстранился и крепко ухватил Джоан за локоть. – Ему будет интересно послушать о ваших приключениях.
Джоан попыталась вырвать руку, но ей это не удалось, и она позволила Масляному увести себя.
– Ах, какие мы нежные! – прошипел Масляный, заходя с ней в кабину лифта, но быстро понял, что Джоан близка к обмороку, и замолчал.
Он привел Джоан в странный кабинет без окон, поразивший ее скудостью обстановки: стол, похожий на кухонный, несколько жестких деревянных стульев, лампы дневного света... В углу стояло что-то, смутно напоминавшее большой сундук. За столом сидел Майер. Он жестом указал Джоан на стул, который Масляный с издевательской вежливостью пододвинул поближе. Сам Масляный остался стоять, прислонившись к сундуку. Ну вот и все, с ужасом подумала Джоан, сейчас они обвинят меня в смерти этого мистера Кей...
– Слушайте меня внимательно, девочка, – сказал ей Майер. – Наши планы несколько изменились. Съемки откладываются на неопределенное время. Неважно почему, да и не в этом дело. Я бы хотел, чтобы вы сообщили мне, когда в последний раз разговаривали со своим любовником – лично или по телефону. Что вы сказали ему, что он сказал вам. Со всеми подробностями и деталями.
Джоан удивленно взглянула на Майера. Почему его интересует, когда и о чем она говорила с Виктором? И вообще, какое это имеет отношение к тому, что произошло? У стены нехорошо зашевелился Масляный, и Джоан стало по-настоящему страшно. Она начала торопливо вспоминать. В последний раз она звонила Виктору уже отсюда, из Центра, но не застала его. А до этого они поругались из-за его, Виктора, совершенно необоснованной ревности. Вот и все.
Джоан заметила, что Майер, смотрящий на нее в упор, пожал плечами, и у нее возникло идиотское ощущение, что он не верит ни одному ее слову. А она поневоле оправдывается и тем самым только усиливает недоверие к себе.
Наконец Майер отвел взгляд в сторону:
– Ну ладно, допустим, вы говорите правду…
– Я не понимаю, чего вы от меня хотите? – спросила Джоан с возмущением, но вопрос ее прозвучал жалобно и беспомощно.
– Видите ли, милая, в силу специфики своей работе я привык не доверять людям. Даже таким очаровательным и талантливым девушкам как вы. Так вот, я думаю, вас заинтересует такой любопытный факт: ваш Виктор никогда не работал ни в одной компании, имеющей отношение к Уолл-Стрит.
Господи, пронеслось в голове у Джоан, при чем тут Виктор? Она вдруг вспомнила, что действительно ни разу не была у него в офисе. Виктор говорил, что одна из особенностей работы брокерских фирм состоит в умении хранить секреты своих клиентов. Чужой человек не может ходить по кабинетам, это исключено! Правда, Джоан и не стремилась взглянуть, чем он там, у себя на Уолл-Стрит, занимается. Все эти акции, ценные бумаги... это же невыносимо скучно!
– А теперь, Джоан, скажите, – устало произнес Майер, а Масляный отвратительно хихикнул, – как могло случиться, что агенты Гринберга вышли на вас? Кто, по-вашему, их вывел?