Страсти по Трансильвании

– До свидания!
– кивнул Трифонеску.

Был тихий январский вечер. Недавно взошедшая полная луна мягким сиянием осветила заснеженные улицы. Снег приятно скрипел под сапогами Имре. Он шел быстрым шагом, глубоко вдыхая морозный воздух. Инспектор миновал длинное здание городского совета, пересек небольшую площадь, прошел мимо огромного старинного собора с квадратной колокольней с часами и нырнул под темные своды ворот, которые вывели его из крепости. Эта крепость в форме семилучевой звезды прятала за своими массивными кирпичными стенами старый город - сердце Карлсбурга. Фазекаш пересек по мосту широкий ров и, обогнув один из фортов, расположившихся вокруг крепости, вышел на тесно застроенную небольшими домами улицу. Через несколько минут он уже был в своей служебной квартире.

Возле дверей его встретила улыбавшаяся жена.

– Здравствуй, дорогая!
– поцеловал ее в щеку Имре.
– Ты сегодня какая-то веселая.

– А что, я уже не могу ничему порадоваться?
– игриво удивилась супруга.

– Не моему же приходу.

– Узнаю этот холодный тон! Ты у нас очень серьезный человек.

– Вообще-то, Корнелия, я инспектор жандармерии, если ты не забыла.

– Ну конечно! Ты же видишь всех людей насквозь!

– Ты мне льстишь. Ну, рассказывай, что случилось?

Корнелия показала мужу зажатое в ладони письмо в разорванном конверте.

– От кого это?
– спросил Фазекаш, протягивая руку за письмом, но жена ловко спрятала его за спину. После непродолжительной борьбы, сопровождаемой смехом Корнелии, Имре почувствовал в руке клочок бумаги. Инспектор развернул его, но это был всего лишь конверт, письмо осталось в победно вскинутой вверх руке супруги. Фазекаш бросил взгляд на обратный адрес: это было письмо их старшего сына Дьёрдя, учившегося в университете в Будапеште.

– Ну и ладно! Можешь не показывать, - махнул рукой Имре.

– Тебе что, не интересно, как там твой сын?
– возмутилась Корнелия.

– Его еще не отчислили?

– Почему ты такого плохого мнения о нашем сыне? Наоборот, у него все хорошо. Преподаватели его хвалят, и... кажется, у него появилась девушка...

– Так вот почему ты так сияешь!.. Женщин хлебом не корми, только дай об амурных делах посудачить.

– Ты еще скажи, что не рад!

Инспектор помолчал.

– И что, у него все серьезно?

– Он хочет привезти ее к нам летом.

– Пусть везет, - пожал плечами Фазекаш.
– Как бы только это не сказалось на его учебе...

– Он ведь уже в этом году окончит университет, - заметила Корнелия.

– А как там Бела?

– Дьёрдь пишет, что присматривает за ним.

– Ты в это веришь? Ты же знаешь Дьёрдя. Ему бы за собой присмотреть.

– Ну, я надеюсь, что про своего младшего брата он помнит...

– И зачем Бела поехал учиться в Будапешт? Дьёрдь, по крайней мере, знал, куда поступает, а Бела? Он просто поехал вслед за старшим братом, чтобы показать, что он не хуже его. Оставался бы в Карлсбурге и пошел бы в наш университет. Думаю, здесь преподают не хуже, чем в Будапеште. И дешевле бы вышло, и был бы под присмотром. А сейчас что? Дьёрдь окончит университет, и Бела останется там один со своими проблемами.

– Ну, у него же, наверное, есть товарищи.

– Товарищи тоже бывают разные...

– Дорогой, ты заглядываешь слишком далеко вперед. Пошли лучше ужинать, - предложила Корнелия.

– Пошли, - согласился Имре, отправляясь вслед за женой на кухню.

II . КАТАСТРОФА В НЕБЕ

Фазекаш проснулся ночью от громкого стука в дверь. Инспектор посмотрел на часы: половина первого.

– Кому там неймется?
– недовольно пробормотала Корнелия.

– Спи, дорогая, это, наверное, ко мне, - спешно одеваясь, тихо проговорил Имре.

Он, протирая глаза, подошел к двери.

– Кто там?

– Это я, Константин.

Фазекаш открыл дверь. На пороге стоял встревоженный лейтенант.

– Что случилось?
– спросил, зевая, инспектор.
– Цыгане?

– Хуже, - мрачно ответил Трифонеску.
– В районе Сасвароша загорелся и упал дирижабль. Есть погибшие.

– Что?
– вырвалось у Имре.

– Мы на машине, - коротко пояснил Константин.

Выйдя на залитую лунным светом улицу, Фазекаш увидел темный автомобиль жандармерии с работавшим двигателем. За рулем был Чуска. Инспектор сел на заднее сиденье слева, лейтенант - справа. Машина тронулась и с глухим шумом поехала по улицам Карлсбурга.

– Есть какие-нибудь подробности?
– машинально произнес Имре.

– Пассажирский цеппелин LZ 152 "Боруссия" совершал регулярный рейс Фридрихсхафен - Дар-эс-Салам с остановками в Вене, Будапеште, Бухаресте, Стамбуле и Каире. На борту находилось 110 человек, из них 35 человек экипажа. Примерно за пятнадцать минут до полуночи между Девой и Сасварошем на дирижабле начался пожар, который привел к взрыву водорода и крушению цеппелина. Точное число жертв пока неизвестно, но счет идет уже на десятки, - отрешенно доложил Трифонеску.

– Сасварош - это же соседний комитат, - задумчиво сказал Фазекаш.
– Километров пятьдесят от Карлсбурга?

– Где-то так, - кивнул Чуска.

– И зачем мы могли им понадобиться?
– недоумевал инспектор.

– Наверное, людей не хватает, - предположил Константин.

Некоторое время все молчали. Слышен был лишь однообразный гул мотора.

– Что там, кстати, слышно об украденном коне?
– вспомнил вдруг Имре.

– Нашли, - оживленно проговорил вахмистр.
– У тех цыган, как вы и сказали.

Фазекаш почувствовал неуместность своего беспокойства о лошади, когда они едут на место катастрофы с человеческими жертвами, поэтому он устремил неподвижный взгляд в окно и за всю дорогу больше не проронил ни слова.

Двигатель глухо ворчал. Фары разрезали пространство ослепительным желтым светом, выхватывая из темноты силуэты столбов и деревьев. За окном медленно проплывали покрытые черной щетиной лесов горы и спавшие в бирюзовых снегах деревни.

Через час пути дорогу им преградил патруль. Инспектор вышел из машины и предъявил удостоверение жандарму. Тот вытянулся и отдал честь.

– Проезжайте!

– А куда хоть ехать?
– спросил Имре.

– Увидите.

За поворотом, там, где к шоссе вплотную подходила железная дорога, толпились люди. На обочине сгрудились пожарные автомобили, машины скорой помощи и жандармерии. Чуска остановился.

– Стойте здесь, - приказал Фазекаш, надевая шляпу.
– Я скоро.

Инспектор стал пробираться сквозь толпу репортеров, фотографов и зевак, упрямо напиравшую на жандармов, оцепивших место катастрофы. Недовольный ропот то и дело прерывался одиночными криками, из раскрытых ртов вырывались клубы пара, часто щелкали затворы фотоаппаратов, вспышки фотоколб слепили глаза. Имре бросил взгляд на еще дымившийся, покореженный скелет дирижабля, распластанный на берегу реки. Пятно обугленной травы под ним странно смотрелось посреди заснеженных лугов и полей. Время от времени толпа почтительно расступалась, и санитары с носилками, на которых стонали от переломов и ожогов выжившие пассажиры, быстро проходили к машинам скорой помощи. Чтобы прояснить ситуацию, Фазекаш стал высматривать среди жандармов кого-нибудь из своих знакомых. Наконец он заметил в оцеплении инспектора Рэдукану из Девы, ругавшего за что-то провинившегося жандарма. Фазекаш пошел к нему.