Страсти по Трансильвании

Х. ХИМИК БИРДЯН

Когда инспектор вернулся в университетский городок, уже начинало смеркаться. В пропитанном синевой холодном воздухе стали летать крупные снежные хлопья. Темные громады интернатов стремительно обрастали желтыми огнями, лившимися из квадратных окон. Имре присмотрелся: во втором слева окне на третьем этаже интерната N1 горел свет. Значит, Петру Бирдян был у себя в комнате.

Фазекаш постучал в дверь. На пороге появился подтянутый юноша с длинными, свисавшими до ушей темными волосами, симметрично разделенными на голове прямым пробором, маленьким острым носом и дерзко смотревшими исподлобья черными живыми глазами.

– Добрый вечер!
– небрежно проговорил студент.

– Здравствуйте! Инспектор Фазекаш, - Имре начал доставать удостоверение.

– Можете не показывать мне документы, - остановил инспектора Петру.
– Проходите.

Фазекаш оказался в просто обставленной комнате. На столе, поверхность которого была сплошь усеяна пересекавшимися цветными кругами от различных емкостей, располагались штатив с множеством пробирок, горелка, несколько колб и реторта. В углу темнел массивный ящик с реактивами.

– Я собирался уходить, поэтому попрошу вас сразу перейти к делу, - сухо заметил Бирдян.

– А куда вы уходите, если не секрет?
– спросил инспектор.

– К моему товарищу, будем вместе готовиться к занятиям.

– Я не отниму у вас много времени. Вы слышали о крушении дирижабля недалеко от Девы три дня назад?

– Конечно, слышал.

– Когда вы об этом узнали?

– Вчера вечером.

– Кто вам об этом рассказал?

– А какое это имеет значение?
– возмутился студент.
– Не помню.

– Попытайтесь вспомнить, что происходило в ночь катастрофы. Место ночевки вашей группы находилось как раз недалеко от Девы. Может, вы слышали или заметили что-нибудь необычное в ту ночь?

– Нет, ничего необычного я в ту ночь не заметил, - снисходительно ответил Петру.
– Я спал. Что-нибудь еще?

– Это все. Не буду вас больше задерживать, - заключил Имре.
– До свидания!

– До свидания!
– произнес Бирдян, поворачиваясь спиной к инспектору.

XI . СЛЕДЫ

Когда на следующий день Фазекаш появился в своем кабинете, Трифонеску нетерпеливо поинтересовался у инспектора, как проходит его расследование. Тот вкратце рассказал содержание вчерашних разговоров с ректором университета и шестью студентами.

– Самое интересное, что показания этих шестерых туристов, за исключением некоторых мелочей, полностью повторяют друг друга, - закончил Имре.

– Может, они сговорились?
– предположил Константин.

– Нет, я не верю, что они действуют заодно с румынскими повстанцами, - покачал головой Фазекаш.
– Я еще могу себе представить, чтобы немец и еврей встали на сторону румынских сепаратистов, но чтобы это сделали венгры!.. Здесь должна быть какая-то простая причина... Может, все дело в снотворном?..

– Снотворном?

– Гольдфарб брал с собой в поход снотворное. Кто-то из студентов мог подмешать его, скажем, в чай и обеспечить себе свободу действий ночью, не вызывая у товарищей каких-либо подозрений.

– Под "свободой действий" вы, видимо, подразумеваете уничтожение немецкого дирижабля лучом смерти?
– спросил лейтенант.

– Разумеется.

– Значит, вы считаете, что это Гольдфарб?

– Нет, Гольдфарб - юрист, он едва ли что-нибудь понимает в технике... Но это все умозрительные построения, не имеющие под собой доказательств... Нужно попытаться найти то место ночевки студентов возле Девы. Завтра же туда и поеду, - решил инспектор.

– Но ведь завтра воскресенье, - удивился Трифонеску.

– Я веду это расследование неофициально, так что оно не должно мешать исполнению моих служебных обязанностей, - заметил Имре.

Константин в недоумении вскинул брови.

– Чуска!
– позвал Фазекаш.

На пороге вырос вахмистр.

– У вас есть какие-нибудь планы на завтра?
– поинтересовался инспектор.

– Ну...
– задумчиво протянул Чуска.

– Замечательно! Тогда завтра утром вы едете со мной в Деву, - бодрым голосом сказал Имре.
– Вопросы?

Чуска неопределенно пожал плечами.

– Можете идти, - отпустил его Фазекаш.

Когда дверь за вахмистром закрылась, лейтенант засмеялся.

– Бедный Йожеф! За что вы его так?

– Ничего, пусть работает. Он ведь хочет, чтобы его повысили... Да, кстати, как у вас вчера прошел день? Кто-нибудь приходил?
– вспомнил вдруг инспектор.

– Нет, румыны не приходили. Приходил один венгр, его якобы оклеветал компаньон.

– Если у вас что-нибудь появится, сообщите мне.

– Конечно, - кивнул Трифонеску.

Погода в воскресенье выдалась отличная. Стоял легкий мороз, небо было затянуто тучами, но снег не шел. Темный автомобиль жандармерии, в котором сидели Чуска и Фазекаш, быстро несся по гладкому шоссе. Через час с четвертью они уже были в Деве. Там машина жандармерии свернула на проселочную дорогу, которая вела в село Козойя. Автомобиль сразу затрясло на присыпанных снегом ухабах. Проселок круто поднимался в гору, двигатель натужно загудел, машина медленно карабкалась вверх по склону, словно большой черный жук. В окнах проплывали дрожавшие стволы деревьев. Когда до вершины горы оставалась лишь сотня метров, сидевший за рулем Чуска настороженно произнес:

– Дальше мы не проедем, слишком много снега.

– Поехали!
– упрямо проговорил инспектор.

– Ну, смотрите.

Мотор взвыл, автомобиль, судорожно трясясь, преодолел несколько метров, пока не завяз в снегу. Вахмистр заглушил двигатель.

– А я предупреждал!
– с плохо скрываемой досадой сказал Чуска, выходя из машины. Имре последовал его примеру.

Вахмистр задумчиво осмотрел колеса.

– Придется откапывать, - вздохнул он.

Фазекаш хмуро почесал усы, затем разложил на багажнике карту.

– Пожалуй, дальше я пойду пешком, - решил инспектор и, сложив карту, стал подниматься по дороге в гору.

– Куда вы?
– крикнул растерянный Чуска.

– Разбирайтесь пока с машиной. Я буду не скоро, - ответил ему Имре.

Добравшись до места, откуда дорога начинала спускаться в село, Фазекаш свернул направо и стал подниматься по сугробам в гору, чтобы сократить путь, оставив деревню в стороне. Вскоре инспектор пожалел об этом: он то и дело спотыкался и проваливался в снег по колено. Тем не менее перевал между двумя покрытыми деревьями вершинами был покорен, и Имре стал осторожно спускаться вниз вдоль кромки леса. Слева в четырехстах метрах показалось несколько дальних домиков Козойи с заснеженными черепичными крышами. Фазекаш замедлил шаг: где-то здесь участвовавшие в лыжном походе студенты останавливались на ночевку.