Стража! Стража!

— Да, но… — начал Валет.

Морковка вытащил меч и размахивал им над головой.

— Капитан Бодряк может погибнуть! — кричал он. — Все за одного!

Он посмотрел на них и ринулся со двора.

Двоеточие посмотрел на Валета овечьим взглядом.

— Нынешние молодые люди. — сказал он.

— Все за одного что? — спросил Валет.

Сержант вздохнул. — Что ж, пошли.

— Ладно.

Они вышли в переулок. тот был пуст.

— Куда он делся? — сказал Валет.

Морковка вынырнул из-за угла, улыбаясь во весь рот.

— Я всегда знал, что могу на вас положиться. — сказал он. — За мной!

— С этим парнем что-то странное. — сказал Двоеточие, ковыляя вслед за ним. — Ты заметил, что он всегда ухитряется убедить нас следовать за ним?

— Все за одного что? — спросил Валет.

— Убежден, что это что-то из-за его голоса.

— Да, но все за одного что?

Патриций вздохнул и, аккуратно отметив место, отложил книгу в сторону.

Стражники были хорошо подготовленными солдатами и было бы стыдно мешать им.

Они могли ему понадобиться позже.

Он подошел к стене и толкнул маленький кубик, который выглядел совершенно также, как и любой другой кубик. Однако никакой другой маленький кубик не мог заставить кусок мостовой со скрежетом сдвинуться в сторону.

Там внутри лежал тщательно отобранный ассортимент — железные банки с консервами, запасная одежда, бесчисленные слитки драгоценных металлов и драгоценные камни, инструменты. И там был ключ. Никогда не стройте темницу, если не можете из нее выбраться.

Патриций взял ключ и двинулся к двери. Засовы замка легко скользнули в своих хорошо смазанных желобках, а он опять задумался, должен ли он был сказать о ключе Бодряку.

Но тот, казалось, должен был испытывать гораздо большее удовлетворение от того, что выбрался наружу. Для него возможно было бы плохо, взять и рассказать ему о ключе. Так или иначе, это могло изменить его точку зрения на мир. Он нуждался в Бодряке и его точке зрения на мир.

Лорд Ветинари распахнул дверь и молча двинулся по руинам своего дворца.

Руины вздрогнули, второй раз за последние две минуты, город потряс взрыв. Загоны драконов взорвались. Окна вылетели. Дверь оторвалась от стены и, как парус, взлетела в воздух, направляясь к большому облаку черного дыма, медленно обрушившись, вспахав все вокруг, в рододендроны.

Внутри здания произошло что-то, высвободившее энергию и опалившее все вокруг жаром. Оттуда валил дым, густой, жирный и плотный. Одна из стен, как ширма, сложилась, а вслед за ней и другая стена повалилась на лужайку.

Болотные драконы, как пробки от шампанского, выпорхнули из-под обломков, лихорадочно размахивая крылышками.

Дым все еще валил из здания, но что-то изменилось, столб слепяще-белого разъяренного света вырос, набирая силу.

Свет померк, минуя разбитое окно, а затем, с обломком черепицы вращающимся у него на голове, Эррол взлетел, опираясь на свой собственный дым, и вознесся в небеса Анк-Морпорка.

Солнечный свет отражался от его серебристой чешуи, когда он поднялся на сотню футов вверх, медленно поворачиваясь, ловко балансируя на собственном пламени…

Бодряк, ожидавший смерти на площади, ощутил, что у него отвисла челюсть. Он поспешно захлопнул рот.

В городе не раздавалось ни единого звука, кроме шума полета Эррола.

Они смогли преобразить свое оперение, изумленно сказал сам себе Бодряк. Чтобы соответствовать обстоятельствам. Он должен был заставить их действовать в обратном порядке. Но его сущность, его гены… без сомнения он должен был быть на полпути к подобному преображению. Ничего удивительного, что у бедняжки были такие короткие крылышки. Его туловищу должно было известно, что он не собирается ими пользоваться, кроме как для того, чтобы рулить.

Бог мой. Я впервые вижу дракона, извергающего пламя назад.

Он рискнул бросить взгляд вверх, прямо над собой. Большой дракон сидел замерев, его громадные, налитые кровью глаза уставились на маленького собрата.

С бросающим вызов ревом пламени и грохотом, сотрясающим все в округе, Король Анк-Морпорка встал, Бодряк повернулся к леди Рэмкин.

— Как они сражаются? — настойчиво спросил он. — Как сражаются драконы?

— Я… то есть, ну, они просто машут крыльями, прыгая друг на друга, и пускают языки пламени. — сказала она. Болотные драконы, именно так. Я полагаю, что подобным образом, но кто когда видел сражение благородного дракона? Она похлопала по ночной рубашке. — Я должна сделать кое-какие заметки, у меня тут где-то был блокнот…

— В ночной рубашке?

— Я всегда говорила, как изумительно, какие идеи приходят кое-кому в постели.

Пламя ударило туда, где находился Эррол, но его там уже не было. Король пытался на лету повернуться. Маленький дракончик окружил себя колечками дыма, сплетая в небе колыбель для кошки, беспомощно вращаясь посреди. Пламя полыхало, раз за разом все горячее и длиннее, ударяясь в него и не достигая цели.

Затаив дыхание, молча, толпа наблюдала.

— Привет, капитан. — раздался заискивающий голос.

Бодряк посмотрел вниз. Маленький и застоявшийся пруд, маскировавший Валета, расступился, Валет стыдливо улыбался ему.

— Я думал, что вы погибли. — сказал он.

— Нет, мы живы.

— Хорошо. — Больше, казалось, не о чем было говорить.

— Что вы думаете о схватке?

Бодряк посмотрел назад. Дымные следы свивались спиралями в небе.

— Боюсь, что ничего не получится. — сказала леди Рэмкин. — А. Привет, Валет.

— Добрый день, мадам. — сказал Валет, касаясь того, что по его мысли было чубом.

— Так вы полагаете, не получится? — сказал Бодряк. Посмотрите на него! Дракон до сих пор еще в него не попал!

— Да, но пламя касалось его бесчисленное число раз. Но не возымело никакого эффекта. Думаю, что оно недостаточно горячее. А он хорошо увертывается. Но ему нужно каждый раз быть удачливым. А дракону достаточно лишь раз, чтобы улыбнулась удача.

Смысл происходящего медленно прояснился.

— Вы полагаете. — сказал Бодряк. — что все это просто шоу? Он проделывает это, чтобы произвести впечатление?