Студент

– Алик, это просто хорошая память и концентрация внимания. Это тоже не паронормальное явление... Не хочу показаться бароном Мюнхгаузеном, но двадцать слов или даже тридцать я также повторю.

– Фигня! Не верю!

– А давай проверим, - загорелся Леран.
– Маш, неси бумагу и карандаш.

Маша Миронова ушла в другую комнату, где бабки резали яблоки, и вернулась с карандашом и листком тетрадной бумаги. Лика села за стол и под диктовку шепотом стала писать слова. Через несколько минут Лика стала называть мне слова. Слов оказалось ровно двадцать. Я без особого труда назвал по порядку все двадцать слов. Потом назвал слова с конца.

– Это вызвало бурю эмоций.

– Ну, ты башка!
– оценил мои способности Валерка Покровский.

– Ерунда!
– не обращая внимание на комплимент моей голове, сказал я.
– Куда интереснее, когда Куни показывает владение телепатией. Вот это уже парапсихология, потому что это за пределами науки... Но еще лучше телепатией владеет Мессинг.

– А откуда ты это знаешь?
– спросил Леран.

– А я был на сеансах и Мессинга, и Куни.

Я не стал говорить, что знаком с Вольфом Григорьевичем Мессингом, да и о своих способностях, которыми обладал, когда был подростком, тоже не собирался рассказывать. Вопросы парапсихологии меня по-прежнему занимали, но мне не хотелось обсуждать что-либо, что касается этой темы, потому что явления, связанные с парапсихологией, большинством всё ещё воспринимались как мистика, а парапсихологи вызывали неприятие и иронические усмешки.

– Да, чувак, ты тему знаешь, - Валерка похлопал меня по плечу.
– Только прав Вовка, когда говорит про шарлатанство. Не спорю, может быть что-то и есть, что кажется необъяснимым, но это пока, потому что научное объяснение должно быть всему. На то она и наука.

– А как же телепатия? А предсказания? Что, шарлатанство?
– не выдержала Лика Токарева.
– Алик рассказывал, что Куни читал мысли и выполнял мысленные приказы зрителей.

– Давно доказано, что никакой телепатии нет, а то, что показывают артисты, - просто ловкие фокусы. Ничего сверхъестественного в этом нет.

– А что же в этом есть?
– в голосе Маши Мироновой звучали нотки сарказма. Похоже, что ей не хотелось расставаться с тайной, которую несла в себе телепатия, и она ждала более весомых аргументов в разоблачении этого явления.

– А ничего сверхъестественного в телепатии нет. Ваш Куни непосредственно ощущал сигналы, поступающие из мозга в мускулы, когда кто-то давал ему задание. Он же держит его за руку. Я читал журнал "Знание-сила", где ясно написано, что передавать мысль из одного мозга в другой невозможно. Мысль от мозга неотделима.

– А предсказания?
– не сдавалась Маша?

– А это вообще мракобесие!
– Можно угадать, но не предсказать. А гадалки так заморочат голову, что невольно поверишь во что угодно. У них тысяча уловок и всегда двоемыслие и неопределенность. Это как у гидрометцентра: "завтра возможны осадки".

Маша выглядела обиженной, как девочка, у которой отняли игрушку.

– Извини, Валер, но не все так просто, - не удержался я от возражения.
– Мессинг, например, писал, что он пользуется контактом только потому, что это отнимает меньше времени, но, что ему совершенно все равно, есть у него контакт с кем-то или нет... И потом, как же он, например, при этом складывает цифры номера одного удостоверения и число срока действия другого? А я видел это своими глазами.

Я не стал приводить другие доводы в пользу существования телепатии. Я просто знал, что телепатия существует. Телепаты есть и их достаточно много, только они часто скрывают свои способности даже от своих близких, а многие вообще не сознают у себя эти способности.

– А предсказания?

– напомнила Маша.

– Предсказания тоже существуют, - не мог промолчать я.
– Ты, Валер, когда говорил о гадалках, то имел ввиду мошенниц, а есть люди, которые известны точными предсказаниями. Например, монах Авель, предсказавший часы смерти Екатерины II и Павла I, нашествие французов и сожжение Москвы ...

– Все это, конечно, интересно, - перебил Валерка.
– Но ты, Володя, с головой увяз в мистике. Наука признает гипноз, потому что гипноз объясним и укладываются в научно-материалистическую теорию. А все остальное: предсказания, ясновидение - противоречит марксизму, и защищать ясновидение, предсказания и тому подобную чепуху - заблуждение.

Я поймал себя на мысли, что в толковании и защите парапсихологии слишком увлекся и понял, что дальше продолжать не стоит.

– Мама говорила, что несколько лет назад у нас один мальчик вылечил дочь какого-то большого начальника, - неожиданно сказала Маша.

Я насторожился, потому что, скорее всего, здесь имелся в виду я. Но нас с отцом в свое время попросили забыть об этом, и в нашей семье разговор на эту тему стал табу. Странно, что кто-то в городе мог знать об этом почти мистическом случае. Но верно говорят, что шила в мешке не утаишь.

– Это, случайно, не про тебя?
– в упор спросила Маша.

Я смутился, но твердо ответил:

– Нет. С чего это вдруг?..

История эта случилась много лет назад, не без участия моего дядьки, который служил в одном серьезном ведомстве, и дала нам высокого покровителя в лице начальника этой серьезной организации. И это стало немаловажным в то время, когда даже Вольф Мессинг, признанный экстрасенс и телепат, не решался спорить о каком-то явлении, если не мог дать ему научное объяснение.

У генерала была больная дочь. Она проходила курсы лечения в лучших санаториях, ее лечили хорошие врачи. На какое-то время наблюдалось улучшение, но потом девушке становилось хуже. Жена генерала отчаялась до того, что стала возить дочь к знахарям, из-за чего у нее был с мужем скандал. Мой дядька в эйфории от улучшения состояния здоровья после сеансов, которые я проводил с ним, применяя гипноз и мою способность исцеления энергией рук, где-то проболтался о своем "чудесном исцелении" после тяжелого ранения.

Отец про себя ругал моего дядьку за болтливый язык, и на слова о том, что генеральская жена узнала от его шофера о "чудесном исцелении", страстно заверял, что никакого чуда не было, просто я ускорил заживление каких-то остаточных явлений после ранения.

Дочь генерала училась в девятом классе, училась хорошо, но врачи советовали пока оставить школу. Она все больше становилась раздражительной, злобной, стала сторониться людей, ее мучили головные боли, все чаще одолевали приступы меланхолии.

И главное: врачи предполагали, что это, возможно, стало результат родовой травмы, но все методы, которые они использовали в лечении, не давали ощутимых результатов.

Началось с того, что я очень быстро снял очередную головную боль, которая мучила девушку постоянно, но я знал, что это все мелочи, и боль на другой же день вернется. Тогда я решил ввести ее в особое психическое состояние, в которое мог входить сам. Отец знал, что это такое, был против, но я уверил его, что хуже не будет, зато, если это поможет, мы перестанем ездить в генеральский дом, для того, чтобы постоянно заниматься ее головной болью. Тем более что врачи практически от девушки отказались.