Студент

А по закону Робеспьера каждый гражданин обязан был донести на заговорщика, которому, конечно, отрубали голову.

– За это Робеспьера самого отправили на эшафот, - добавил Алик.
– Только что ты хочешь этим сказать? Революция была буржуазная, и она не изъявляла волю народа.

– Ага, А Бастилию кто брал? Не народ?

– А что народ? Народ подбить к бунту - раз плюнуть. Главной силой все равно осталась буржуазия... Но ты же не будешь спорить, что революция во Франции утвердила новое, более демократичное общество.

– Многие историки говорят, что те же цели могли быть достигнуты и без такого большого количества жертв.

– Это Токвиль , - сказал Алик.
– Это он писал, что крах Старого порядка произошёл бы и без всякой революции. Но другие историки считают, что революция принесла народу Франции освобождение от тяжёлого гнёта, чего нельзя было достичь другим путём.

Алику видно надоел этот в какой-то мере бессмысленный спор, и он сказал:

– Короче, мы пришли к истине, которая лежит посередине. А народ всегда будет недоволен властью и хотеть перемен.

– Буржуазной властью, - подняв палей вверх, значительно сказал Юрка.

– Буржуазной властью, - согласился Алик.
– Народ всегда будет недоволен своей буржуазной властью.

Глава 8

У Лерана в преподавательском доме. "Руси есть веселие пити, не может без того быти ". Гуманно ли посылать собаку в Космос? Разговор с Милой о Зыцере. "Любовь зла".

Компания Валерки Покровского тусила чаще у Маши Мироновой, реже у Лерана, в институтском доме, - где жил и Зыцерь, - когда мать, Зинаида Николаевна, отсутствовала. Она иногда ездила в Москву к старшему сыну с невесткой, а чаще ходила к близкой подруге, тоже педагогу, старой одинокой женщине Иде Соломоновне, и оставалась у неё допоздна. В таких случаях, когда кто-либо спрашивал Лерана: "А где Зинаида Николаевна?", он махал рукой и говорил: "Да к Иде пошла". В их двухкомнатной квартире, состоящей из небольшого зала и совсем крохотной узкой Лерановой комнатки, в которой едва умещалась односпальная железная кровать с никелированными шарами, однотумбовый письменный стол, да книжный шкаф, так что только-только оставалось место для прохода, компания занимала зал, а спальня служила только для уединения как-то незаметно сложившейся парочки: Лерана с Ликой Токаревой. В зале тоже свободного пространства почти не оставалось, потому что много места занимал рояль, хотя он и назывался кабинетным.

При всей бедности нашей студенческой братии, у нас как-то всегда находились деньги на вино. Пили, конечно, дешевое яблочное или портвейн. Но нам не нужно было много вина, часто для настроения хватало и стакана, чтобы шумно спорить, петь под гитару студенческие песни и решать мировые проблемы. Но бывали исключения, когда вино лилось рекой. И тогда спор становился бессмысленным, мысли примитивными, песни не пелись, а стихи не читались. Мне это не нравилось, и я старался поскорее покинуть тусовку, которая постепенно превращалась в тупую студенческую попойку. К нашей чести, до рук и разборок типа "Ты меня уважаешь?" или "А ты кто такой?" дело никогда не доходило и, в конце концов, все мирно расходились.

Только что вслед за первым спутником к дню 40-летия революции запустили второй искусственный спутник Земли, но уже с животным на борту. О цели запуска написали, что этот эксперимент должен доказать возможность существования живого существа в условиях космического полета, а также писали, что собака по имени Лайка чувствует себя хорошо.

У Лерана по этому поводу завели пустой спор, гуманно или не гуманно посылать в космос собаку, зная, что ее ждет верная смерть.

– Как можно было отправлять в Космос живое существо, зная, что оно погибнет?

– со слезой в голосе сказала Маша Миронова.

– Бедная собачка, - согласилась с ней Мила Корнеева.

– А что, нужно было бы отправить на верную смерть в космос человека?
– не согласился Валерка Покровский.

– Наука требует жертв, и лучше пожертвовать Лайкой, - поддержал Валерку Леран.
– Мне тоже жаль собаку, но это же было необходимо во имя всего человечества.

– Тем более что собака - беспородная дворняжка, - то ли хотел успокоить девушек, то ли донести до всех свое отношение к собакам Вовка Забелин.

– Живодер ты, Вовец, - сквозь слезы проговорила Мила.

– Чегой-то я живодер?
– обиделся Вовка.
– У нас дома тоже есть собака, пекинес, Яна.

– Вот если бы твою Яну туда запустить, как бы ты тогда?
– укоризненно сказала Маша.

– А никак бы я тогда, - передразнил Машу Вовка.
– Я бы гордился, что моя собачка внесла вклад в развитие космонавтики.

– Вовка прав, - поддержал Алик Есаков.
– Если б не Лайка, как бы ученые доказали, что животные могут долго жить в невесомости? Теперь это позволит запустить в космос и человека... А радиация? Уровень радиации тоже определили с помощью Лайки.

– А американцы для космических исследований используют обезъян. Это что, более гуманно?
– высказался Валерка Покровский.

– Тем более что нашу Лайку усыпили, когда она выполнила задание. Так что, она не мучилась, - выразила надежду Лика Токарева.

– Как бы не так, собачка погибла через несколько часов после запуска, так как от перегрева спутника в контейнере тоже стала повышаться температура. Лайка попросту сгорела, - заявил вдруг Вовка.

Все замолчали, переваривая эту информацию. Маша всхлипнула, а Леран насмешливо спросил:

– Би-би-си слушаешь?

– Какая разница, что я слушаю? Я говорю факт.

– Да не слушайте вы его, - сказала Лика.
– Вражеские голоса так набрешут, только уши подставляй.

– Еще причиной называют сильный стресс, который пережила собака при выходе в космос, - пропустил слова Лики мимо ушей Вовка.

– Ладно, чего там говорить, смерти животного избежать все равно бы не удалось. Все знали, что пес погибнет. Возвращать спутники обратно на Землю еще не научились. А как научиться, если не известно, возможно выжить в космосе или нет? Вот наша Лайка и доказала. Можно сказать, что она открыла дорогу в космос.

– Я бы ей памятник поставила, - сказала Маша.

– А ты, Маха, не боись, запросто поставят, - заверил Валерка.

– За это нужно выпить, - предложил Есаков.
– У меня есть четвертной. Кто пойдет?

Засобиралась домой Мила Корнеева.

– Ты чего? Время еще детское, - пыталась уговорить Милу остаться Лика Токарева

– Завтра семинар по литературе, а я еще конспект в руки не брала, - сказала Мила.

Я вызвался проводить.

– Что вы все разбегаетесь-то?
– недовольно сказал Есаков.
– Сейчас Вован вино принесет.

– Алик, без обид, я бы остался, да матери обещал сегодня пораньше прийти, - извинился я.

– Что, тоже на Милку запал?
– равнодушно заметил Леран.

– Почему "тоже"?

– Да на нее все западают.

– Я не запал, - поспешил заверить я Лерана.
– Просто нам по пути. Моя остановка рядом с общежитием.

– Да ладно, нам какое дело, - не поверил Леран.

Общежитие находилось недалеко от институтского дома, и моя остановка была почти у самого его подъезда, хотя я мог сесть и на остановке в противоположной стороне. Просто я хотел поговорить с Милой без свидетелей.