Судьба и книги Артема Веселого
Шрифт:
— Остановимся — пропадем, — отозвался Максим. — Хоть и потихоньку, а ехать надо…
На титульном листе первого и второго издания книги Артем Веселый обозначил: «роман на два крыла», то есть роман в двух частях. «Горькое похмелье» — последняя глава «первого крыла». Остается неизвестным, что сталось с Максимом Кужелем, Васькой Галаганом, другими кубанцами. Во втором «крыле» будут другие события, другие судьбы, другая — заволжская — Россия, но тоже «кровью умытая».
В конце 1935 года Военгиз задумал издать книгу о 30-й дивизии и, как о том сообщалось в печати, к работе над ней предполагалось привлечь А. Серафимовича, Вс. Вишневского, А. Новикова-Прибоя, Артема Веселого, Кирилла Левина, И. Бабеля, Вс. Иванова и других.
Артем
Недавно мы, группа писателей, ездили к маршалу Советского Союза Василию Константиновичу Блюхеру. Обсуждался вопрос о написании истории бывшей 30-й, а после Перекопа — Чонгарской дивизии, с которой т. Блюхер в гражданскую войну проделал замечательный рейд в 1500 верст по тылам белых. Каждый из ездивших писателей мог бы написать для этой истории по одной хорошей главе…
Я бы взял Перекоп, Эта глава о Перекопе не выпадает из моей основной работы — романа «Россия, кровью умытая». Я дорабатываю его… 4
Писатель Фабиан Гарин, собирая материалы для книги о Блюхере, узнал, что существует запись беседы Блюхера с писателями.
«Писатель Л. В. Никулин, — пишет Гарин, — к которому я обратился за помощью, сказал:
„В 1934 году в Барвихе, где отдыхал Блюхер, происходило маленькое совещание. На нем присутствовали: Александр Серафимович, Артем Веселый, Всеволод Вишневский, Зинаида Рихтер и я. О, это было блестящее выступление маршала! Кажется, его рассказ застенографировали, но сейчас искать стенограмму все равно, что иголку в стоге сена“» 5 .
Литературоведы, в целом высоко оценивая «Россию, кровью умытую», ставили Артему Веселому в вину «увлечение стихийностью, партизанщиной».
Марк Чарный в 1933 году издал книгу о творчестве Артема Веселого, назвав ее «Певец партизанской стихии», он упрекал автора в том, что с идейностью у него «не все обстоит благополучно».
«Никакого следа большевистской организации, никаких влияний какого-то революционного центра, который пытался бы как-то направлять стихию, противостоять разнузданности, повернуть ринувшийся поток в основное русло революции. […]
Именно потому, что Артем Веселый большой талантливый писатель, с отличными возможностями, следует всячески желать, чтоб его произведения были предельно насыщены идейно» 6 .
Много лет спустя Марк Борисович Чарный активно способствовал изданию тома «Избранного» Артема Веселого и переиздал свою дополненную и переработанную монографию о нем.
Современный исследователь творчества Артема Веселого Владислав Скобелев пишет:
«Главная заслуга Артема Веселого в том, что ему удалось создать образ „простонародной революции“. В его книгах читателю открывается взбаламученный мир массовой жизни, где постепенно и неуклонно проступают очертания новых общественных отношений, новой государственности — открывается, следовательно, не только панорама грандиозной ломки, но и перспектива созидания. Темпераментно и правдиво рассказывая о далеком прошлом и о выстраданной народом революционной нови — обо всем воспринятом, понятом, перечувствованном, писатель обрел свой голос, свою интонацию, нашел те единственные, насущно необходимые в художественном творчестве слова, которые до него никем еще не были найдены, никем еще не были произнесены» 7 .
В конце 1988 года из «Нового мира» нам переслали письмо читателя:
«Впервые книга Артема Веселого „Россия, кровью умытая“ попала мне в руки в 1981 году и стала одной из моих самых любимых. К ней я обращаюсь вновь и вновь. За это время я пока не встречал произведения о гражданской войне, равного по силе воздействия. Необыкновенная, какая-то ритмизованная проза в сочетании с правдивостью и реализмом изображаемых
событий, глубиной характеров и страстей — все это просто потрясает. Прочитав книгу в первый раз, я понял — в этом произведении звучит та самая блоковская „музыка революции“, что и в „Двенадцати“. Других произведений, проникнутых этой музыкой до такой степени, я не встречал. Представить и понять людей, их поступки и события тех бурных лет без книг Артема Веселого невозможно.12.11.88
г. Горький
Сергей Василенко — рабочий-электромеханик, студент-заочник истфака. 25 лет» 8 .
«ГУЛЯЙ ВОЛГА»
Осенью 1926 года, продолжая работать над «Россией…» Артем Веселый задумывает исторический роман о присоединении Сибири к Московскому государству.
Обращение писателя к событиям XVI века не было, как это может показаться на первый взгляд, чем-то неожиданным.
Я взялся за эту тему, помня великолепное выражение Анатоля Франса, что только рабы не помнят своей истории, — говорил Артем Веселый. — А класс победившего пролетариата должен знать свою историю, историю своей страны не только с пятого или семнадцатого года 1 .
В сентябре 1935 года, выступая на литобъединении журнала «Смена», с рассказом об истории создания «Гуляй Волги», Артем Веселый сказал:
Разин, Пугачев — большая дорога народных движений; Ярмак — глухая тропа.
Название романа автор объяснял так:
«Гуляй Волга» — это великая река, выходящая из берегов, разливающаяся на просторе, это Россия, продвигающаяся на восток, к новым землям и рынкам. Считаю — удачное, богатое название 2 .
Об имени героя. Некоторые исследователи считают, что Ермак не имя, а прозвище, так, мол, на Волге называют артельный котел. Но при прозвище не употребляется отчество: уж на что, кажется, прикипело к царю Ивану IV прозвище «Грозный», однако не называют же его Грозный Васильевич, в то время как Ермак — Ермак Тимофеевич. В «Словаре русских имен» указывается, что Ермак — «разговорная форма имени Ермолай». Имя «Ярмак» встречается в одной летописи, а также в некоторых народных исторических песнях. Видимо, оно принято Артемом Веселым как более звучное.
В народной памяти Ермак — один из любимых героев, он опоэтизирован в русских исторических песнях, в которых рисуется как атаман вольных казаков, человек бесстрашный, умный, решительный, совершающий героические подвиги.
В XVIII–XIX вв. предпринималось немало попыток изобразить Ермака в художественной литературе, Артем Веселый считал, что они не удались. В «Литературных додарках» к роману он привел несколько примеров того, «что и как писали о Ярмаке».
Исключение составляет дума К. Ф. Рылеева «Смерть Ермака», которая в народной переделке — «Ревела, буря, дождь шумел» — сделалась популярной песней. На эту песню Артем Веселый ссылается как на первооснову замысла «Гуляй Волги». Однако, как рассказывал он, выступая в 1935 году на литобъединении журнала «Смена», вскоре ему стало ясно, что «по строкам песни далеко не уйти».
Нужно было по-настоящему осмыслить, изучить историю, выяснить роль казачества в событиях той эпохи, роль феодалов Московской Руси, купечества, Ивана Грозного, и т. д.
Первые книги, первые восторги…
Год работы не дал заметных результатов. Голова вспухла от прочитанного, хоть обруч наколачивай.
И тогда подумалось мне: одних книг и документов мало.
Весною 1927 года еду на Урал, на Чусовую. Покупаю на Ревдинском заводе рыбачью лодку и плыву вниз, рыская жадным глазом по мощно-красивым берегам, коими когда-то владели купцы и промышленники Строгановы.