Судьба королевского наследника

Настоящее или ненастоящее…

Что за сумасшествие? Я издаю смешок.

Боже, в данный момент все чертовски безумно, но что кажется самым странным, так это тот факт, что все это? Совсем не кажется таким уж странным или сумасшедшим. Это интригует.

Я оглядываюсь вокруг, от потолка с ревущим громом и яркой молнией, до фонтана в центре комнаты, вода мягко бьет вверх, но затем сворачивается в прекрасного лебедя. Его голова поворачивается, переводя взгляд справа налево, его крылья широко расправляются, и у меня перехватывает дыхание. Я подхожу ближе, протягиваю руку, чтобы коснуться капель воды, но как раз перед тем, как мои пальцы достигают ее, резкая струя воды поднимается от камня внизу, принимая форму змеи. Мое сердце бьется немного быстрее, когда она показывает свои клыки. Лебедь видит ее приближение и размахивает крыльями, но это слишком медленно, и змея вонзает зубы ему в шею.

Я ахаю, а затем вода с грохотом возвращается в каменный круг, снова медленно поднимаясь.

Я моргаю и моргаю снова, прижимая руку к груди.

Возьми себя в руки, Лондон. Это вода, черт возьми!

— Крутое дерьмо, верно?

Я резко оборачиваюсь на назойливый голос, боясь, что меня поймает на блуждании не тот человек. Но это не тот человек.

Я свирепо смотрю.

Темные волосы и голубые глаза сияют в ответ.

— Кажется, я сказал тебе устраиваться поудобнее.

— Я не очень хороша в том, чтобы делать то, что мне говорят.

Я подхожу ближе, пока моя грудь не прижимается к его прессу, моя голова полностью откидывается назад, чтобы не отрывать от него взгляда.

Он впивается зубами в нижнюю губу, его большой палец поднимается, чтобы провести по моей.

— Ты такая симпатичная, человек, и ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, маленькая игрушка? — он хрипит. — Отвести тебя обратно в твою комнату и трахать до тех пор, пока ты не сможешь ходить?

Я приподнимаюсь на цыпочки, вытягивая шею, и он понимает, подставляя мне ухо.

— Я думаю, это именно то, что мне нужно, чтобы расслабиться.

Он стонет, его руки находят мои бедра.

— Просто… — я делаю паузу. — На самом деле мне не интересно трахаться с кем-то, чьего имени я не знаю, особенно когда я уже трахнула его близнеца.

Фальшивый Найт напрягается, затем отлетает назад, глаза сузились, но рот приоткрылся.

Я скрещиваю руки на груди, выпячивая бедра.

— Не смотри так шокировано.

— Не-а, малышка… Я чертовски шокирован!

Он смотрит на меня так, будто это я, блядь, сумасшедшая.

— Никто, и я имею в виду, никто, черт возьми, не может отличить нас друг от друга. Даже наши родители. Вот для чего это нужно, — он задирает рубашку, демонстрируя мне свой пресс, где опаловым пятном вспыхивает ожог. — Это или погружение в наши головы, когда мы позволяем.

На моем лбу появляется морщинка. Во-первых, из-за того, что он пытается мне сказать, а во-вторых, проникнуть в их головы?!

— О боже мой, ты можешь читать мои мысли?

Его ухмылка мгновенна.

— Я мог бы рассказать тебе, но думаю, тебе будет веселее разобраться во всем этом дерьме самостоятельно. Знаешь, прежде чем мы сотрем все это из твоей памяти.

Странное чувство страха скользит по моему позвоночнику, и я поджимаю пальцы ног в туфлях.

— Ты можешь это сделать?

— Не грусти из-за этого. — Он хихикает, а затем наклоняет голову. — Знаешь, это своего рода весело, иметь здесь Бездарную. Это не похоже на то, что я себе представлял.

Опять это слово.

— Ты думал о похищении множества людей, не так ли?

— Да.

Он улыбается шире.

— И я всегда представлял, как они будут бежать и кричать, рыдать и молить о пощаде. Делал это пару раз.

Он пожимает плечами.

— Это всегда довольно забавно, но ваш мир скучен, а иллюзии ничто по сравнению с дерьмом в Рате.

— Подожди, так для вас ребята, это нормально просто похищать девушек?

— Мы всегда возвращаем их обратно, — говорит он, как будто это совершенно нормально и не более чем игра, в которую они играют, когда им скучно.

Но подождите…

— Так что…

— Нет, — он хихикает, обрывая меня. — Мы не будем возвращать тебя обратно. Или, честно говоря, я не знаю, что мы будем с тобой делать. В данный момент ты для нас своего рода каприз природы, но я достаточно знаю своего брата, чтобы понимать, что твоя хорошенькая маленькая задница никуда не денется, пока он этого не захочет. Сейчас ты его любимая игрушка, его маленькая куколка, так что куда он пойдет, туда пойдешь и ты.

Любимая игрушка, то есть у него больше одной? Меня это волнует?

Жар в моей груди говорит, что да.

Какая же ты дура, Лондон. Влюбляешься в возможного буквального монстра. Дядя Маркус будет так горд.

Прямо сейчас я могла бы так сильно закатить глаза на себя.

— Если я попытаюсь пройти мимо тебя, ты остановишь меня?

— Найт стер твою дверь? — он приподнимает бровь, явно уже зная ответ.

Я игнорирую комментарий ‘стереть’ и качаю головой.

— Очевидно, что нет.

— Тогда ему все равно, куда ты пойдешь. Не похоже, что ты можешь сбежать. Он найдет тебя, несмотря ни на что.

— Я чемпион по игре в прятки.

— А он сделан из темной магии.

Не просто магия. Темная магия.

К черту мою жизнь.

Сглатывая, я прохожу мимо него, и коридор расширяется, стена в конце размывается, прежде чем появляется дверь. Я останавливаюсь, оглядываясь через плечо.

Близнец подмигивает мне.

— Решил, что спасу тебя от участи спуститься и застать маму за послеобеденным напитком. Никто не знает, что она может натворить.

— Спасибо, я думаю.

Я снова смотрю вперед.

— Син.

— Что?

Я поворачиваюсь еще раз.

— Мое имя.

Он пристально смотрит на меня.

— Синнер.

Не знаю почему, но я ловлю себя на том, что борюсь с улыбкой.

— Подходящее. (Прим. игра слов на оригинале: Sin дословно «грех»)

Его ухмылка дьявольская, и на этот раз низкий смех покидает меня.

Как только я подхожу к двери, он кричит:

— Осторожно, Лондон. Ты можешь ходить по нашим улицам, но не забывай, что ты не знаешь нашего королевства. Все здесь, даже обычные люди, превосходят тебя во всех отношениях. Ты — мышь. Все остальные — змеи.