Судьба королевского наследника

— Садитесь.

Он указывает на стулья на своем конце стола. Только когда стол заполняется, включая моих братьев, я понимаю, что занял место за другим, прямо напротив отца.

Я слегка отступаю назад, дотягиваясь до раскатанного бланта на столешнице.

Отец переводит взгляд с косяка на меня, прежде чем, наконец, открыть рот.

— У нас проблема.

— Мы знаем. — Его голос знаком, но я знаю о нем недостаточно. Один Финн — самый молодой из Старейшин, если судить по внешности, но его возраст больше почти всех. Всех, кроме моего отца.

Один бросает пачку сигар на стол, почесывая затылок. Его руки касаются его светлых волос, и я замечаю татуировки сбоку на его шее.

— Мы подозреваем, что эти взрывы как-то связаны с тобой и твоей семьей, поскольку ни у кого из нас нет никаких проблем.

— Кто бы вообще попытался, если бы не люди, сидящие сейчас в этой комнате? — Крид задает вопрос, который мы все здесь задаем себе. Молча. Крид — мощь. Он выскажет свое мнение, когда большинство этого не сделает, и мы любим его за это. В основном за степень контроля, которым обладает этот человек.

Мой отец, Син и я? Переходим на кровавые бойни. Ледженда еще предстоит увидеть, но я готов поспорить, что в нем похоронено такое же безжалостное существо, как и во мне.

— Нет настолько глупых, чтобы пытаться, а если и так, то они недостаточно умны, чтобы проделать это более одного раза.

Крид наклоняется вперед, и дверь позади нас открывается, когда входит официантка, держа в одной руке длинное серебряное блюдо, а в другой — поднос с коктейлями.

Она опускается рядом со мной, ее голубые глаза встречаются с моими, и ее молодая кожа краснеет под моим пристальным взглядом. В любое другое время я вероятно, дал бы ей знать, что планирую закончить ночь трахая ее. Черт возьми, я вероятно, трахнул бы ее. Кормился от нее и выбросил ее задницу из моего окна, как только закончил бы.

— Хотите что-нибудь еще, мистер Деверо? — Ее голос сочится сахаром. Слишком, блядь, сладко. Она похожа на тех девушек, которым всегда нужно быть на виду, потому что ее никто никогда не замечает.

— Не-а. Все в порядке.

Я отмахиваюсь от нее, снова глядя на моего старика во главе стола. Я прикуриваю косяк и позволяю сладкому дыму перекатываться под языком, прежде чем выпустить кольца. Она исчезает из поля моего зрения. Я вижу, как Ледженд смотрит на меня сбоку, когда Крид бьет меня по ноге под столом. Беседа между моим отцом, Одином и другими Старейшинами продолжается. Они ходят взад и вперед, как всегда. Это похоже на непрерывную битву каждый раз, когда мы находимся в этой комнате. Я не знаю, как черт возьми, никто из них еще не убил друг друга. Во-первых, этот договор — гребаная чушь собачья. Написанный тысячи лет назад, чтобы защитить баланс между аргентами и стигийской магией. Конечно, мой отец, будучи Властелином темного мира, был разыгрывающим драму. Я уверен, что история менялась на протяжении многих лет, но одна и та же осталась внутри нас.

Папа потерял свою вечную любовь к дерьму. Вылетел прямо из гребаного кукушкиного гнезда после того, как они с братом крупно поссорились. Не знаем, кто победил, все что мы знаем, это то, что папу выгнали из его семьи, и вместо того, чтобы исцелиться, он взбунтовался и полностью погрузился во тьму. Он управлял людьми, как скотом, и разрушил их мир. Они винят в этом изменение климата. Не-а. Это был просто дьявол с чипом в плече.

— Найт! — Отец отрывается от переднего края стола, вырывая меня из моих мыслей. — Что ты думаешь?

Почему он спрашивает меня? Я поворачиваюсь к Криду, который переводит взгляд с него на меня. На его лице написано замешательство. То же самое. Что за черт?

— А… по поводу чего?

Какого черта он вызывает меня прямо сейчас? Крид — старший брат. Он тот, кто в конечном итоге займет трон после того, как папа наконец умрет. Этот мужчина на девяносто девять процентов состоит из мускулов. Он никуда не денется в ближайшее время, но все же я рассчитывал на то, что мне не придется ни хрена делать. Теперь он задает мне вопросы, которые я не слушал, когда я уверен, что мой старший брат мог бы пересказать весь разговор слово в гребаное слово.

— Что ты думаешь, имеет ли это какое-то отношение к тому, что вы все посещаете Университет Рата? Кого-нибудь там вы подозреваете?

Мои глаза бегают по комнате, между всеми Старейшинами.

— Что, ты имеешь в виду больше, чем обычно? Или ты спрашиваешь, есть ли у нас враги? — Я делаю паузу, затягиваюсь сигаретой и передаю косяк Ледженду. — Потому что я покажу тебе список.

Отец откидывается на спинку стула, когда молодая девушка подходит к его концу стола. Я наблюдаю, как она медленно опускается, ставя перед ним стакан. Отец выдерживает ее пристальный взгляд, его глаза медленно опускаются вниз по ее частично обнаженному телу. Я наблюдаю, как его клыки заостряются, когда он обнажает зубы на девушку.

Она снова краснеет, заправляя волосы за ухо.

— Хотите что-нибудь еще, милорд?

— Нет. — Он машет рукой себе за спину. — Но останься, пока я не освобожусь. Я с тобой еще не закончил.

Я закатываю глаза. Он говорит, что они с мамой пара, но с годами он перестал обращать на это внимание. Я называю это чушью собачьей. Легенда гласит, что супружеские узы никогда не иссякают. У меня есть двоюродный брат, который живет в горах Черного Снега, и он и его пара на пятьдесят лет ушли трахаться. Они вернулись и были все так же без ума друг от друга, как и тогда, когда уезжали. Может быть, именно так они и спарились. Все люди разные, но я никогда не видел, чтобы кто-то из моих родителей проявлял нежность друг к другу. Я называю ерундой возможность трахаться с кем-то еще, кроме своей пары.

Подождите. Откуда, черт возьми, мне знать?

— Мне нужно мнение ваших мальчиков.

Один встает со стула, застегивая пиджак. Он обращается ко всем нам, но я чувствую, как его глаза впиваются в мои. Он лезет в карман, прежде чем бросить золотую карточку.

— Позвоните мне, если будут какие-то изменения. Как вы знаете, я могу справиться с этим тихо, чтобы оно не переросло в еще больший беспорядок.

Он щелкает пальцами, и рядом с ним появляется черная галактика. Он проходит сквозь нее, когда она поглощает его целиком. Один за другим Старейшины уходят, и я жду, пока все уйдут, кроме нас, когда перевожу взгляд на девушку позади отца.

— Ты можешь уходить.

— Найт, — предупреждает папа, протягивая руку назад, чтобы схватить ее за руку.

— Я серьезно. Уходи, или я заставлю тебя уйти.

Отец непонимающе смотрит на меня, прежде чем открыть рот.

— Все вон, кроме Найта.

Стулья скрипят по полу, когда мои братья медленно исчезают тем же путем, каким мы пришли. Отец откидывается на спинку стула.

— Ваш процесс спаривания начался, так что я даю тебе презумпцию невиновности…

— Этого не может быть. Она Бездарная. Как, черт возьми, это может быть она?

Глаза отца на секунду вспыхивают, как будто он пытается сложить это в уме.

— Ты не можешь спариться с Бездарной.

Я пожимаю плечами.

— Ну, если ты говоришь, что это так, тогда…

— Найт, — рычит он. — Я говорю, что ты запустил процесс, потому что так и есть. Я чувствую ее запах на всем твоем теле.

Я моргаю. Сглатывая комок в горле, я пытаюсь стряхнуть с себя оцепенение. Я имею в виду, не то чтобы я не подозревал, потому что, черт возьми, конечно, подозревал. Я был одержим ею. Да. Я одержим ею. Но это точно нет. Этого не может быть.