Суди меня по кодексу любви (стихи и поэма)

"Путей на свете бесконечно много..."

Путей на свете бесконечно много, Не счесть дорог опасных и крутых, Но понял я давно: любви дорога Длинней и круче всех дорог других. И хоть длинней других дорога эта, Но без нее никто прожить не мог; И хоть страшней других дорога эта, Она заманчивей других дорог. Мне кажется, что молод я, покуда В дороге этой вечной нахожусь. Я падал, падаю и падать буду, Но я встаю, бегу, иду, плетусь. И я с дороги сбиться не боюсь: Твой яркий свет мне виден отовсюду.

Перевод Я. Козловского

"Ужели я настолько нехорош..."

Ужели я настолько нехарош, Что вы на одного,- меня напали, Все недруги; лвэдскиес: завивть, ложь, Болезни, годы!,, злоба, т т,ак;даже?.. Ну что ж, меня осилить не трудней, Чем всех других, которых вы убили. Но вам не погубить любви моей. Я перед нею даже сам; бессилен. Ей жить и жить, и нет врагов таких, Которые убьют ее; величье. Моя любовь до правнуков моих Дойдет, как поговорка, или притча. И будет в нашей отчей стороне Нерукотворным памятником мне.

"В училище Любви, будь молод или сед..."

В училище Любви, будь молод или сед, Лелеешь, как в святилище, ты слово И каждый день сдаешь экзамен снова. В училище Любви каникул нет. Где ходим мы по лезвиям клинков, И оставаться трудно безупречным, В училище Любви студентом вечным Хотел бы слыть, касаясь облаков. В училище Любви мы выражать Года свои не доверяем числам. И, хоть убей, не в силах здравым смыслом Прекрасные порывы поверять. И женщину молю: благослови Мою судьбу в училище Любви!

"Больной, я в палате лежу госпитальной..."

Больной, я в палате лежу госпитальной, И в исповедальной ее тишине К врачу обращаюсь я с просьбой печальной: – Прошу, никого не впускайте ко мне. Встречаться со мною и нощно и денно Здесь может одна только женщина гор. Насквозь она видит меня без рентгена. Ей ведом триумф мой и ведом позор! Ношу я на сердце достойные шрамы, Его никому не сдавая в наем, И может подробнее кардиограммы Она вам поведать о сердце моем. И, кроме нее, приходящих извне, Прошу, никого не впускайте ко мне.

"Царицей прослыв в государстве Любви..."

Царицей прослыв в государстве Любви, Столетье двадцатое ты не гневи! Монархия - песенка спетая. Отрекшись от трона, сама объяви Республикой ты государство Любви, Монархия - песенка спетая! Подобно колонии был я тобой Легко завоеван в дали голубой, Но к воле путь знают колонии... – Ах, милый бунтарь, в государстве Любви Отречься от власти меня не зови, Когда ты сторонник гармонии. Уйду - станешь тем озадачен, Что женщиной снова захвачен.

"С головою повинною я..."

С головою повинною я Обращаюсь к тебе, моей милой! Не гневись, мой Верховный судья, Пощади, сделай милость, помилуй! Если правишь ты праведный суд, То припомни обычай Востока. Он о том говорит не без прока, Что повинных голов не секут. Не впервые тобой я судим За проступок, что; признан греховным. Ты Судьей моим стала Верховным, Кто ж защитником будет моим? Может, ты, мой Верховный судья, Станешь им, доброты не тая?

"На пенсию выходят ветераны..."

На пенсию выходят ветераны, Заслуги их, и подвиги, и раны Забыть годам грядущим не дано. А чем заняться этим людям старым Прильнув к перу, предаться мемуарам, Иль по соседним разбрестись бульварам Затем, чтобы сражаться в домино? Для поздних лет не все тропинки торны, Зато любви все возрасты покорны, Ее кавказский пленник я по гроб. В отставку? Нет! Милы мне женщин чары. Они мои давнишние сардары, Пишу стихи о них, а мемуары Писать не стану - лучше пуля в лоб!

"Войны, раны и недуги..."

Войны, раны и недуги Угрожают мне давно: – Ни в какой от нас кольчуге Не спасешься все равно. В грудь мне целит быстротечный День, как кровник на скаку: – Для чего, поэт беспечный, Пел любовь ты на веку? Но всему познавший цену, На снегу взрастив вербену, Утверждаю вновь и вновь: – Сможет войны, ложь, измену И седых столетий смену Пережить моя любовь!

"В Дербенте виноградари гуляли..."

В Дербенте виноградари гуляли И возносилась древняя лоза, И предо мной, зеленые, мерцали Твои, как виноградины, глаза. В Японии попал я ненароком На праздник вишни. И твои уста, С вишневым породнившиеся соком, Припоминал в разлуке неспроста. На праздник роз меня позвав, болгары С вином багряным сдвинули бокалы, Но догадаться не были вольны, Что вспоминал я, их веселью вторя, Как на заре выходишь ты из моря По розовому кружеву волны.

"В прядильне неба женщины соткали..."

В прядильне неба женщины соткали, Земным веленьем пашни и нови, Из радости, надежды и печали Полотнище для знамени Любви. И с той поры, как вздыбленностью суши, Кавказ мой предвосхитил взлет ракет, Не это ль знамя осеняет души И отражает их небесный свет? Сердечных мук, друзья, не опасайтесь, Чтоб в пору вьюг вам пели соловьи. И женщинам, ликуя, поклоняйтесь, Храня подобье Африки в крови... "Влюбленные всех стран, соединяйтесь!" Я начертал на знамени Любви!

"Твоя сказала мама: - Посмотрим, ухажер..."

Твоя сказала мама: Посмотрим, ухажер, Дубовый пень ли сможешь В дрова ты превратить? Был пень железным, как топор, А сам топор, как пень, остер. Но смог, в тебя влюбленный, очаг я растопить. Жизнь подает порою топор мне до сих пор! – Вот пень! Руби, приятель! Огонь почти угас! А пень железный, как топор, А сам топор, как пень, остер, Но вновь я заставляю огонь пуститься в пляс. И от тебя не слышал поныне горьких слов О том, что меньше стало в камине нашем дров.