Сумерки памяти
Шрифт:
Я махнула рукой:
– Мне кажется, что это произошло единственный раз... Да и то, все кончилось так, как он хотел... Тебе интересно?
– Конечно. Продолжай скорее.
***
Следующий эпизод застает меня уже в Венеции. Я стою у большого зеркала, обрамленного позолоченными амурами, и рассматриваю великолепное платье, которое на меня надели, чтобы отправить на бал. Этот наряд мне, как видно, нравится, да и весь мой настрой в этот день более миролюбивый, чем накануне. Я чувствую, что уже с нетерпением жду вечера, так как в глубине души мне очень интересно, кого же отец столь настойчиво прочит мне в мужья.
И вот, наступает вечер. Пламя свечей отражается в многочисленных зеркалах, хрустальных
Я иду через зал под руку с моим отцом, который, как видно, далеко не последний человек в этом обществе, и от всей души горжусь своей внешностью и богатством.
Передо мной проходят люди, а я иду дальше, от волнения почти не замечая никого вокруг. И, вот, наконец-то отец украдкой кивает мне на мужчину в изысканном камзоле:
– Это он, твой жених.
Я разглядываю лицо этого человека и понимаю, что влюбилась с первого взгляда. Я больше не хочу ни друзей, ни салонов с поэзией и прозой, и в тот же вечер говорю отцу, что согласна выйти замуж.
***
По его губам скользнула довольная усмешка, которую он, однако, поспешно скрыл:
– Влюбилась с первого взгляда? И кто же был этот счастливец?
Я даже покачала головой от возмущения:
– Делаешь вид, что ничего не понимаешь? Зачем? Ясно ведь, что это был ты.
Он засмеялся:
– И как я выглядел?
Я закрыла глаза:
– Ты был потрясающе красив. Почти как сейчас. Даже не знаю, где лучше...
Он встал и подошел к столу:
– Надо закурить, иначе не дослушаю эту историю до конца.
– Что тебя так веселит?
– вспылила я.
– Что я влюбилась в тебя с первого взгляда или то, что ты кажешься мне таким красивым?
– Не злись. Это нечто сродни зависти к моему собственному прошлому, только и всего. Мы там были женаты, ты влюблена, все так безоблачно...
– А кто тебе сейчас-то мешает?
– возмущенно перебила я.
– Жили бы также припеваючи.
Ответом мне была тишина.
– Почему ты замолчал?
– Знаешь, расскажи мне до конца свою историю. Я больше не буду смеяться. Это было так... Лишь бегство от самого себя
Я снова недовольно покачала головой. "Опять он ничего не ответил, - подумалось мне.
– Однако заставить его говорить, если он не хочет, я не смогу. Придется говорить дальше".
– После этого бала я увидела наше венчание, точнее тот момент, когда мы, взявшись за руки, выходили из огромной белой церкви. Гости встречали нас на лестнице и бросали вслед цветы и какие-то зерна. Мы улыбались и шли к парадно украшенной гондоле, которая должна была отвезти нас домой. Отныне я жила в твоем роскошном особняке, выходящем окнами на главный канал. А потом мне показали много картин, которые как бы иллюстрировали нашу дальнейшую жизнь...
– И что же это была за жизнь?
– Я бы охарактеризовала ее как праздное счастье двух влюбленных друг в друга состоятельных людей.
Он снова сел в кресло, и сказал:
– Интересно, а дети у нас там были?
– Нет. Я почему-то не могла иметь детей, и наверно именно от этого свой смысл жизни мы находили в таком вот времяпрепровождении.
– Ну, если не считать отсутствия детей, то вполне приятное, на мой взгляд, времяпрепровождение. Как ты думаешь?
– Еще бы! Золото и бриллианты просто сыпались нам на голову. Да ведь и само по себе это было время, когда излишества в нарядах и украшениях воспринимались как образчик хорошего вкуса. Вообще, надо сказать, что от этого замужества я получила гораздо больше, чем мечтала получить от одиночества. Здесь были и салоны, в которых самые модные поэты читали свои только что вышедшие из-под пера стихи, и закрытые маскарады, на которые допускали только самых близких друзей, и разнообразные балы. Но во главе всего этого была любовь, которая не только
не иссякала, а наоборот, от года к году становилась все крепче и крепче подобно сваям этого волшебного города. Что же касается детей, то мы с тобой были... Как бы это сказать? Какие-то самодостаточные. Для полного и исключительного счастья нам вполне хватало общества друг друга. Сейчас конечно это было бы иначе...Он загасил одну сигарету и прикурил следующую:
– Видишь, как, оказывается, могут за много лет меняться характеры.
Я недоуменно посмотрела на него:
– Если все так непостоянно, то какой же тогда смысл в этих воспоминаниях?
– Как ты не можешь понять!
– он стряхнул пепел в акантовый венок.
– Все эти личности никуда не делись, а остались и дремлют внутри тебя.
– Ждут случая, чтобы проснуться?
– Узнаешь потом, чего они ждут, - неожиданно мрачно ответил он.
Я встала с дивана и потянулась:
– Уже глубокая ночь, а мы с тобой все болтаем. Лучше бы ты заставил меня спать. Теперь я снова встану с головной болью.
– Это, к сожалению, не в моих силах.
– А я думала, что ты можешь все...
Он взглянул на небо:
– Не так уж и поздно. Мы еще успеем немного поговорить. Ты же не покинешь меня, не рассказав свои воспоминания до конца?
– Конечно нет. Ведь мне и самой интересно. Вообще, ты знаешь, я удивляюсь, как все-таки жива во мне эта память прошлых жизней. Ведь когда я несколько лет назад была в Венеции, то действительно очень много "вспоминала". Я ходила по этим кривым темным улочкам, спускалась к извилистым каналам, смотрела на проплывавшие мимо гондолы и все время пыталась что-то "увидеть" или заново пережить. Передо мной вспыхивали картины балов, маскарадов, чьих-то объятий в лунном свете. И все это я приписывала лишь сильному впечатлению, которое произвел на меня этот город.
Я подошла к остановившимся настенным часам и попыталась раскачать маятник:
– Неужели можно так жить? Только любовь, счастье и развлечения?
Он рассмеялся:
– Мне не верится, что за все это время мы с тобой ни разу не поссорились.
– Да, ты прав, - улыбнулась я, - Было одно недоразумение, обернувшееся впоследствии крупным скандалом.
– Любопытно. Расскажи-ка мне об этом поподробнее.
– С удовольствием, - сказала я и, перестав дергать часы, села на ковер возле его кресла.
***
Мы, как и прежде, живем в Венеции. Развлекаемся на балах и маскарадах, иногда выезжаем на материк и путешествуем в ближайшие города. Все идет очень гладко до тех пор, пока однажды в каком-то салоне я не встречаю молодую особу, такого же высокого положения как и я, которая очень быстро становится моей подругой. Своим мировоззрением, а надо сказать, что взгляды у нее довольно прогрессивные, она начинает оказывать на меня заметное влияние, и я не то чтобы всегда беру с нее пример, но как бы стараюсь не отставать во многих вопросах куртуазного поведения. Как-то раз, на одном из светских сборищ она по большому секрету признается мне в тайной связи с неким известным человеком нашего круга. На меня это производит сильное впечатление, поскольку я, несмотря на то, что мы живем в обществе с достаточно вольными нравами, никогда не допускаю даже мысли о том, чтобы изменить своему мужу...
***
– А я тоже всегда оставался тебе верен?
– он меня перебил с какой-то ревностью в голосе.
– Да, конечно! Ты был от меня просто без ума, так что о любой тайной связи с твоей стороны даже не могло быть и речи.
Он улыбнулся:
– А почему ты столь уверенно это утверждаешь? Разве можно такие вещи знать наверняка?
– Ну, там, может быть, и нельзя, но, глядя отсюда, я, как выяснилось, имею возможность чувствовать за тех людей, которые со мной общались. Таким образом, то что двести пятьдесят лет назад было невидимо для моего взора, сейчас может проявиться, и все тайны раскроются.