Сумерки памяти
Шрифт:
– Хорошо, что мне нечего было скрывать, а то мог бы выйти некоторый конфуз.
Теперь улыбнулась я:
– Нет, не вышел бы, точно знаю...
***
Итак, подруга признается мне в своем тайном увлечении, но преподносит все это так, что мне становится немного завидно и как бы неудобно за то, что я такая несовременная и, в отличие от большинства моих приятельниц, не имею связи на стороне. При этом интересно, что в моем отношении к тебе все остается по-прежнему - я слишком влюблена, чтобы увлечься каким-нибудь высокородным сеньором, и вовсе не собираюсь менять свой образ жизни.
И вот тогда-то я и придумываю
Я вижу себя сидящей за небольшим золоченым столиком, инкрустированным перламутровыми цветами - размышляю над чем-то, глядя в окно на проплывающие мимо гондолы, а затем достаю перья и собираюсь писать письмо. Оно адресовано моей подруге. Я пишу о том, что у меня разгорелся очень бурный роман с неким N, имя которого назвать не могу, так как он вращается в чересчур высоких кругах, и о том, что самые пикантные подробности этой связи я расскажу ей при встрече.
Все это я сочиняю настолько увлеченно, что, к сожалению, слишком поздно замечаю, как в комнату заходит мой муж - то есть ты. Я явно не жду тебя в такой час в своем будуаре и поэтому поспешно стараюсь спрятать в пачке бумаг уже запечатанное письмо.
***
– И неужели я решаю его прочесть?
– воскликнул он.
– О! Не только...
***
Видя мои резкие движения, ты естественно начинаешь подозревать, что у меня, вопреки всем твоим представлениям о моей честности, появились от тебя какие-то секреты, и поступаешь со мной несколько диктаторским способом.
Ты подходишь к моему столу и молча, глядя мне прямо в глаза, протягиваешь руку, чтобы я сама отдала тебе эту роковую бумагу.
Напрасно я пытаюсь лепетать что-то о небольшом недоразумении, которое там описано, и о том, что все это вообще не является правдой - в ответ от тебя я слышу только слово "письмо!", и мне, естественно, приходится повиноваться.
***
– И я его прочитал?
– Прочитал и швырнул мне на стол.
– А потом?
После этого и начинается самое страшное. Ты быстро выходишь из комнаты, и через некоторое время я вижу в окно, как твоя гондола уплывает в неизвестном направлении.
– И я, естественно, даже не обернулся?
– Конечно. Ты накинул на плечи черный плащ и, завернувшись в него, даже не удостоил меня прощальным взглядом.
– Какой я, однако, был выдержанный два с половиной столетия назад, - рассмеялся он, - Сейчас бы ты так легко не отделалась.
– Смеешься! А для меня начались часы адских мук. Я выбросила свое злосчастное послание в воды канала, и стала метаться по дому, каждые десять минут выбегая на балкон.
– Интересно, - задумался он, - а сейчас эта твоя подруга стала такой же искательницей приключений?
– Нет, - засмеялась я.
– Она замечательная, вот только салоны в этой жизни для нас оказались закрыты.
Он снова закурил, и некоторое время сидел молча, а потом спросил:
– И как же долго я отсутствовал? Всю ночь и весь последующий день?
– Почти угадал - ты появился только поздно вечером, прошел в гостиную, которая, кстати, там называлась салоном, и молча сел в кресло.
– И что же при этом делала ты?
– А я к тому времени уже успела промочить насквозь пятидесятый носовой платок и, увидев тебя, снова бросилась в объяснения о доказательствах своей невиновности.
– И на этот раз
я тебе поверил?– Точно не знаю, возможно, да. Однако то, что с тех пор ты жил с огромным осколком ревности в сердце и старался не выпускать меня надолго из поля зрения, мне хорошо видно. Удивляет же меня другое - почему-то именно после этого происшествия наши отношения стали еще более близкими, чем прежде. Тебе не кажется это странным?
– Нет, нисколько, - он встал и закрыл балконную дверь.
– Понимаешь, ведь если я тебя там действительно так сильно любил, то это событие очень наглядно продемонстрировало мне существование постоянной опасности потерять твою любовь. Жить же без тебя я просто не мог, и как раз поэтому я не только не довел создавшуюся ситуацию до полного разрыва, а наоборот, как можно быстрее постарался свести ее на нет.
– Но мне кажется, что ты сделал это не сам по себе - ведь я очень упорно уговаривала тебя простить мне это недоразумение и, наверное, в конце концов смогла тебя убедить.
– Ты говоришь так, будто совсем меня не знаешь. Естественно, я несколько часов напролет смотрел на твои потоки слез и выслушивал бесполезные оправдания, однако это вовсе не означает, что они хоть как-то повлияли на мои поступки.
– Почему?
– удивилась я.
– Потому что я решил все еще тогда, когда вечером возвращался домой, а твое раскаяние мне было нужно только для залечивания моих сердечных ран.
– А ты, оказывается, был романтик?
– Был?
– он удивленно посмотрел на меня.
– А сейчас я по-твоему холодный циник?
Я тяжело вздохнула:
– Все в моей голове уже перепуталось - где "был"... где "есть"... Но скажи-ка мне, пожалуйста, ты тоже видишь то, что вспоминаю я? Почему ты так легко объяснил мне все свои чувства?
Он довольно долго молчал, а потом произнес:
– Тебе скоро пора домой. Расскажи мне все до конца, а то, действительно, завтра утром тебе придется вставать с головной болью. И, кстати, перестань сидеть на полу.
Я тяжело вздохнула, перебралась в его кресло и снова стала говорить.
***
После развязки нашей небольшой любовной драмы я вижу много чередующихся картин о том, как мы с тобой живем дальше. Неторопливо сменяют друг друга времена года, извилистые набережные и переулки попеременно то уходят под воду, то снова высыхают от палящего зноя. Изменяются наряды и прически, чуть другими становятся развлечения. Тихо и незаметно мы приближаемся к финалу.
Тебя уже нет рядом со мной, я сижу одна и разглядываю украшения, которые ты дарил мне на свадьбу. В окна залетает печальный ветер с канала, морская сырость начинает пробираться в душу. Не могу сказать точно, сколько мне в этот момент лет, поскольку, глядя сквозь такой слой времени, определить возраст довольно сложно, но очевидно, что я еще далеко не старуха.
Отчего-то мне не показывают ни твоей смерти, ни похорон, я не могу услышать, о чем мы говорили и как расстались, но я всем сердцем ощущаю ту страшную тоску, которая охватывает меня от этой утраты...
***
– И сколько ты еще прожила после этого?
– спросил он, неожиданно резко задернув тяжелые шторы на окнах.
– Совсем немного. Я чем-то тяжело заболела, долго лежала в кровати, и тихо ушла из этой красивой, насыщенной любовью и радостью жизни.
– Ну что ж. Вот ты и досмотрела этот небольшой кусок земного бытия двух неравнодушных друг к другу людей. Обсудим все это завтра, а теперь тебе действительно пора спать.