Свадебное проклятье

— Будет исполнено, матушка Гу! — рапортует Маркус. — Не извольте беспокоиться!

— И нечего так ухмыляться! — шиплю я, когда старушка отходит.

— А тебе нечего так из-за демонова Лэя расстраиваться, — парирует муж, — вон даже хозяйка заметила! Или что, ты к нему неравнодушна была?!

Состраивает преувеличенно подозрительную физиономию ревнивого мужа: брови сведены, глаза недоверчиво сощурены, губы недовольно поджаты.

— Ну конечно, неравнодушна, ведь столько лет… — начинаю я, лицо Маркуса темнеет, я осекаюсь. — А, ты имеешь в виду, как к мужчине? Да никогда!..

Чэн скрещивает на груди руки, и я поспешно погружаю ложку в густой суп.

— М-м-м, как вкусно! — И, в промежутках между торопливым прихлебыванием: — Ну… разве что чуть-чуть, когда мне показалось… и очень недолго… Ешь скорее, остынет!

Маркус неожиданно вздыхает, машет рукой и тоже принимается за обед.

— Да ладно, он всех нас провел! И родителей, и тебя, и вообще всех окружающих! Я ведь тоже ничего такого не учуял! Злился, думал, у секретаря на тебя виды! Возьмет и уведет из-под носа, он же вон какой весь из себя распрекрасный, а я…

Хмыкаю.

— Виды и планы у него были, да. Только совершенно не те.

— Так, зачем мы говорим об нем прямо над едой?! Еще отравимся или подавимся!

— Ты первый начал.

— Первый и закончу.

Дальше обедаем молча, хотя знаем, что все равно будем обсуждать и вспоминать: пока всё не выговорится, не уложится в голове, не уляжется в сердце, не отболит… Еще долго.

А может, и всегда.

Матушка Гу провожает нас у выхода. На улице уже никого, обеденный перерыв закончился, следующий наплыв посетителей начнется вечером. На наши благодарности кивает, лучась всеми своими морщинами.

— Приходите, детки, в любое время, только уже не в слезах! Матушка Гу всегда вам рада и всегда приготовит что-нибудь вкусненькое! А уж шэнхуатан[2] какой у меня получается, сама попробуешь! — и старушка энергично подмигивает сразу двумя глазами.

Растерявшись, я смущенно прощаюсь. Ухожу так поспешно, что Маркус догоняет меня уже на выходе из проулка.

— Эй, подожди, куда ты так понеслась? Что там хозяйка говорила про шэнхуатан? Что, неужели?.. — Схватив за плечи, останавливает меня. Заглядывает в лицо: и вопросительно, и с надеждой.

Трясу головой:

— Ничего подобного! Просто вечная стариковская привычка приставать с вопросами: «Когда ты уже себе парня найдешь? Когда замуж выйдешь?» А потом: «Когда ты уже ребенка родишь? А когда второго?»

Маркус хохочет:

— На второго пока не претендую, а насчет нашего первого — будем стараться! Матушка Гу ведь никогда не ошибается: помнишь, как она сразу раскусила гнилое нутро тещиного секретаря? (Чэн упорно избегает называть Захарию моим братом) Так что ждем радостных вестей!

Да такими темпами и ждать долго не придется, чуть не каждую ночь не высыпаюсь! Маркус как-то слишком серьезно принял пожелание моих родителей поскорее увидеть внуков…

Мы всё еще, к их большому неудовольствию, «ютимся» в моей квартирке. Еще не приняли решение, как именно будет продолжать учиться Альбина, хотя и забираем ее из школы каждый выходной. Дочке Маркуса здесь нравится, она завела кучу друзей и периодически пугает меня обращением «мама». Так что мы пока еще только входим в семейную колею, какие там дети!

Но ведь «матушка Гу никогда не ошибается».

И почему-то всегда всё знает…

Следуя своим мыслям, я оглядываюсь и приостанавливаюсь, хотя муж и тянет меня за руку. Постепенно привыкаю к тому, что он постоянно стремится прикоснуться, гладит, обнимает, даже прилюдно. Первое время я смущалась и раздражалась, выговаривала, призывая соблюдать приличия… Маркус беспечно отвечает, что он честно терпел несколько месяцев, и больше терпеть не намерен, хватит.

Хозяйка «Обедов», сложив под фартуком руки, смотрит нам вслед. Улыбается.

Не кивает. Не машет на прощание. Только улыбается. Молча.

И это напоминает мне…

Так улыбалась мраморная статуя на кладбище. Мудро. Понимающе. И очень-очень довольно, словно наша свадьба, наш брак — ее заслуга.

Гуаньинь. Богиня милосердия, покровительница женщин и подательница детей.

Матушка Гу. «Подательница пищи». Подательница жизни?..

Кажется, у нашей добрейшей хозяйки очень много сестер. Или воплощений.

…Ну что ж, я уже видела духов.

Столкнулась с демоном в человеческом обличии.

Почему бы в стареньком кафе по соседству не встретить еще и богиню, варящую суп для всех несчастных и одиноких?

Я оборачиваюсь к ждущему меня Маркусу и говорю:

— Кажется, она и правда знает всё…

[1] Диюй — ад.

[2] Целебный суп для рожениц, в который входят отвары трав и корней, персиковые косточки, обжаренный имбирь, вино и пр.