Свадебное проклятье

«Прекрати мне звонить. Не хочу больше тебя видеть и говорить с тобой. Твой обман глубоко меня ранил. Я уже устала страдать. Устала жить».

— М-да. Очень… поэтично, — оцениваю я. — Захария запросто может сочинять романы. Детективы. Вот и выплескивал бы свои сумасшедшие идеи на бумагу, а не убивал людей. Глядишь, еще и прославился бы.

— Поэтично и практично, — хмуро подтверждает муж, глядя в стену. — Никто бы потом не заподозрил, что писала не ты сама. Каждое слово — правда. И что слишком много перепало на твою долю. И про меня.

Я аккуратно поворачиваю к себе его лицо за упрямый подбородок.

— Ну-ка, посмотри на меня.

Взглядывает исподлобья.

— Знаешь, почему я поехала в такую даль? Хотела помириться. Так что Захарии, хотя он, конечно, манипулятор знатный, даже напрягаться не пришлось, чтобы меня заманить.

— Так ты что… правда меня простила? — недоверчиво спрашивает Чэн.

— Если подумать, и прощать-то особо нечего! Я просто наконец услышала, что ты мне говорил. Поняла. Ну и кроме того…

— У?

— Я соскучилась по тебе. Очень.

С длинным вздохом Маркус обнимает меня крепче. Целует в макушку.

— Я больше никогда…

— Даже не вздумай обещать, что всё теперь будешь рассказывать! — прерываю я. — Во-первых, это нереально, во-вторых, у меня тоже могут быть секреты.

— Это какие же, а? — подозрительно прищуривается мой муж. — Говори быстрей, чего мне еще ждать?!

Вздыхаю:

— Единственное, в чем я теперь уверена — что нет никакого свадебного проклятья, только злая человеческая воля, как ты и говорил. Но, Маркус… Веришь ты или нет, я ведь действительно видела призрак моей нянюшки. И ожившую, защищавшую меня куклу. И… Алекса в часовне.

Муж почесывает бровь и ухмыляется — довольно криво.

— Вообще-то я тоже присутствовал на нашей кладбищенской свадьбе и тоже кое-что видел и чувствовал! Поэтому верю. А чтобы закрыть уже тему директора Брауна… Знаешь, что тогда сказала твоя докторша? «Может, он просто приходил попрощаться?» Давай думать именно так!

— Я к тому… не знаю, что может еще случиться, и…

— Этого никто не знает. Эби, давай просто жить!

…А «однодневная» лилия, простоявшая в вазе почти три месяца, дождалась моего возвращения из больницы и эффектно осыпалась на наших глазах.

К великой радости моего мужа.

Глава 12. Мой особенный брат

Мы поднимаем глаза на стену с рукописным меню.

— Что будем заказывать?

— А что мы ели, когда ты меня первый раз сюда приводила?

— Это же ты меня привел! — поправляю я.

— А, точно! Но все равно я позвал тебя в «Обеды», потому что хотел впечатлить, значит, в конечном счете, привела меня сюда именно ты… — запутавшийся Маркус пытается переформулировать свой неожиданный вывод, но быстро сдается и машет рукой: — Ну, ты меня поняла!

— Может, закажем твою хванджийскую похлебку? Должна же я ее когда-нибудь попробовать!

Маркус глядит на меня с сомнением.

— Что-то не уверен я, что наш традиционный суп тебе понравится. Знаешь, что туда входит? Личинки…

— Стоп-стоп-стоп! — поспешно прерываю я. — Давай без лишних подробностей! Иногда знание вовсе не благо.

Хотя имеется в виду исключительно содержимое исторической похлебки, Чэн заметно мрачнеет. Откашливается, оглядывается по сторонам, почесывает бровь: по всем признакам собирается начать разговор, который ему категорически претит.

Он и начинает:

— Знаю, ты всегда его ценила, уважала… Была даже привязана к нему…

Чуть не переспрашиваю: к кому привязана, к супу?! Но шутки муж сейчас не поймет, уж слишком серьезно и, возможно, давно, настраивался.

— Но это было до того как я узнала, что смерть Дина и Алекса — его рук дело. И нападение на тебя — тоже.

— А про себя забыла?

Ненужно выравниваю на столе ложки и палочки. Что тут скажешь? Как опишешь чувство, которое испытываешь, обнаружив перед собой вместо давно знакомого, близкого… уже практически родного человека монстра, который на десять бесконечных лет превратил твою жизнь в кошмар? Какое появление чудовища из страшной сказки, триллера, фильма ужасов можно с этим сравнить? Только и остается сказать:

— Просто в голове не укладывается…

— Мне до твоих бывших и дела никакого нет, уж извини! — заявляет внезапно разозлившийся Маркус. — И от того идиотского махалова в Гейланге вреда никакого! Но что он хотел убить тебя!..

— Захария просто отчаялся, — говорю то, о чем постоянно думаю. — Он практически успокоился, ведь всё сделано по завету матери: уже столько лет ничего не меняется; проклятая девка по-прежнему одинока и несчастна, бегает по психиатрам, и обещает остаться такой навсегда… Пора подумать и о собственной жизни. Оставлять меня совсем без присмотра он, конечно, не собирался, но приглядывал бы уже через раз. Наверняка сделал бы в компании отличную карьеру, с его-то способностями и отцовской поддержкой… и тут невесть откуда является Чэн Маркус со своим внезапным сватовством!

Сидящий напротив внезапный Чэн криво усмехается:

— Ну да, меня-то, упёртого, он в своих планах никак не мог учесть!

А также то, что старшая дочь корпорации Мейли вдруг возьмет и клюнет на упрямца из Хванджи, «земляного пельменя», человека без влиятельной семьи, связей и денег.

— А я всегда говорил, что слишком уж он… безупречный! — неожиданно заявляет Маркус. — Прямо что ни возьми: физиономию, одежду, ум, язык, поведение! Да таких людей просто не бывает! А если бывает, значит, это и не человек вовсе, а натуральный демон!

Замечаю из чувства противоречия:

— Ты и о моих женихах говорил то же самое!

Маркус кидает на меня разгоряченный взгляд.

— Эти-то двое по сравнению с ним — тьфу! Хотя все-таки Линху — натурально мелкий поганец! Встретил бы его сейчас, уши с корнем вырвал, идиотина, такую невесту про… любил!

Молчу, потому уже что кое в чем с Чэном согласна.

И кое о чем еще умалчиваю.

Что я недавно навещала Захарию в тюрьме.

…Даже в тюремной одежде секретарь умудряется выглядеть элегантно. Гладко выбрит, аккуратно причесан. Нисколько не удивилась бы, почувствовав через перфорацию в разделяющей нас перегородке аромат его любимого парфюма. На бледном похудевшем лице — осторожная улыбка.

— Миз Мейли? Добрый день.

— И тебе того же.

Дождавшись, пока я опущусь на стул по другую сторону перегородки, садится сам. Не сводит с меня внимательных настороженных глаз. Спрашивает неожиданно:

— Как у вас дела? Как самочувствие?

Правильно интерпретирует вырвавшийся у меня нервный смешок — и ты еще спрашиваешь о моем здоровье?! — не вставая, отвешивает низкий поклон:

— Прошу прощения, конечно, я не имею никакого права задавать подобные вопросы! Просто когда узнал, что вы хотите со мной встретиться… я несколько растерялся.