Свадебное проклятье

— Захария, ты же понимаешь, что все, что ты сейчас наговорил — совершенно бездоказательно? «Подтолкнуть», внушить мысли… Звучит как натуральный бред!

Бред, которому ты сама веришь, шепчет моя внутренняя старушка.

— И то, что я сын своего отца — тоже? — надменно интересуется секретарь.

— Вот это как раз легко подтвердить, с современными-то технологиями!

Я и сама теперь вижу сходство. Слепцы все эти годы…

— Пусть ты действительно мой брат и пришел в нашу семью отомстить, но единственное, что тебе можно реально вменить — вот это мое… похищение. При нападении на Маркуса ты же наверняка позаботился о конфиденциальности?

Кивает.

— Разумеется, мое участие недоказуемо! Чэн до сих пор считает, что это сотворил его конкурент, что Шэн Пинг для своего алиби даже специально уезжал из страны.

Делаю еще одну бесполезную заметку на будущее: привлечь полицию и… отцовские резервы, чтобы выйти на заказчика нападения. То бишь, на нашего секретаря.

— Вот видишь, тогда остается только наша с тобой сегодняшняя… встреча, давай ее так называть. Ты вызвал меня сюда для давно уже назревшего разговора. Собрался изменить свою жизнь, наконец-то рассказать, кто ты. Но отцу открыться не посмел, решил для начала поговорить со мной. Со своей младшей сестрой, — выделяю я интонацией.

Секретарь смотрит на меня во все глаза.

— Миз Эбигейл, вы предлагаете?..

— Да. Давай обставим всё именно так, как я сейчас и сказала. Это был просто разговор о… прошлом. Ты ведь специально связал меня так, чтобы не осталось следов (даже боюсь думать, зачем!), чтобы было не больно? Конечно, я изумлена, что ты оказался моим братом. И, разумеется, не рада, что именно ты стоишь за нападением на Маркуса, да еще пытался нас рассорить… Но я могу понять, почему ты все это делал. Могу забыть. Другим вовсе не обязательно знать, ведь так?

Захария вновь подается ко мне через стол. Вглядывается прищуренными глазами.

— Забудешь? — впервые он обращается ко мне на «ты». Уверенно киваю, хотя мне кажется, что мои зрачки скачут, как сумасшедшие в такт колотящемуся сердцу.

— Значит, забудешь и простишь? — медленно повторяет Лэй. — А что насчет твоих женихов? Дина Линху и Алекса Брауна? За них ты меня тоже простишь?

— Захария, — стараюсь говорить убедительно и проникновенно, — могу понять твою неприязнь ко мне, но что именно ты и подобным образом убил моих женихов… ну это же фантастика! Тебе просто хочется так думать! Я не верю. Это просто несчастные случаи!

Да, если б не было явлений духа нянюшки и Алекса, я бы сейчас точно решила, что секретарь (брат он или не брат) зачем-то недобро меня разыгрывает или попросту сошел с ума…

Лэй медленно покачивает головой и выпрямляется.

— Насколько понимаю, сейчас вы, миз Мейли, предлагаете мне компромисс… Договор? Я отпускаю вас, а вы делаете вид, что ничего не было, и молчите о… «несчастных случаях» с тремя вашими женихами?

Истово киваю — пусть хотя бы задумается над такой возможностью! Все с той же редкой своей улыбкой, которая его всегда так украшала, а теперь внушает ужас, секретарь качает головой.

— Лжете, Эбигейл! Вы такая же, как я: ничего не простите и никогда не забудете. Но попытка была хороша, вы меня даже на мгновение смутили…

Обмякаю, словно из моего тела вытекли все кости — не будь я привязана, наверное, просто сползла на пол. Кажется, я и впрямь вложила в этот свой «договор» последние силы и надежды, даже мыслей никаких не осталось. И голова плывет-кружится… Я моргаю, пытаясь сфокусировать взгляд на Лэе: тот смотрит на меня как-то… выжидающе? Вон, и на часы поглядывает. Я встряхиваю головой, распахиваю норовящие закрыться глаза, — да что ж меня так развезло? Неужели от сознания безнадежности?

— Захария… — Откашливаюсь: голос тоже звучит как-то странно, будто издалека. И звуки растягиваются, словно на фонограмме с замедленной скоростью. — Что-то мне не очень… хорошо. Можно еще воды?

Наблюдающий за мной Лэй не трогается с места.

— Вам уже достаточно… воды.

От внезапного понимания в голове даже проясняется. Я пытаюсь сесть прямее.

— Что ты добавил мне в кружку?!

— О, ничего смертельного, — успокаивающе заверяет Лэй. — Это одно из средств, которое прописывала вам доктор Пан, просто в увеличенной дозе.

— Ты знаешь о?..

— Ну разумеется, я знал о вашем лечении. Плохой был бы из меня секретарь, упускай я из виду все по-настоящему важное! Не надо так волноваться (это я вновь начинаю дергать руками и плечами в бессильной попытке освободиться), вы только уснете.

Гляжу на него из-под растрепанных волос.

— Не надо волноваться?! А что будет, когда я проснусь?

— Вы не проснетесь, — просто отвечает Захария.

Глава 10. Старший брат, младшая сестра

Все остальное действительно как во сне, в котором я наблюдаю за происходящим со стороны. Вот парень отвязывает девушку от стула, еще раз сдвигает ворот и рукава блузки — проверить, не остались ли следы связывания, догадываюсь я. Огорченно вздыхает, обнаружив на коже пятна от своей недавней хватки, легонько растирает-разминает ей плечи и руки. И аккуратно, даже как-то целомудренно приводит одежду в порядок.

Мое вялое неподвижное тело Захария тоже поднимает бережно — не взваливает на плечо, как мясную тушу, а берет на руки. Я чувствую щекой тепло его шеи, ощущаю слабый аромат его любимого парфюма: наш секретарь не отступает от своего стиля, даже убивая…

Обнаруживаю себя сидящей за рулем собственного автомобиля: наклонившийся Лэй как раз пристраивает мою безвольную ногу на педаль газа. Присаживается на корточки рядом, глядя на меня снизу. Неспешно рассказывает:

— Здесь пологий, но длинный склон, машина сильно разогналась. В конце крутой поворот, вы не успели вывернуть руль, врезались в бетонное ограждение недостроенного моста, машина вылетела в котлован. В этом месте часто бывают подобные аварии, люди так не аккуратны! К тому же после ссоры с мужем вы приняли большое количество таблеток, может, по забывчивости, а может…

— Захария… — выдыхаю я. — Не… надо…

Секретарь кивает мне ободряюще — как ребенку перед кабинетом стоматолога. И голос его такой же успокаивающий, практически убаюкивающий.

— Вы скоро окончательно уснете, миз Эбигейл, и я заведу машину. Даю слово, больно не будет. Вы ничего не почувствуете. Не успеете.

Опять никаких чувств — ни страха, ни отчаянья — его слова не вызывают, отличные препараты выписывала мне доктор Пан… Секретарь просто буднично констатирует факты. Из этих самых фактов усваиваю главное — он будет ждать, пока я усну. Значит, не засыпаю как можно дольше! Только как? Тяжелые веки скоро перестанут открываться, голова кружится, сознание то проваливается в темный омут, то вновь выныривает в действительность. Странную действительность. Очень странную. Пытаюсь двинуться и понимаю, что пристегнута ремнем безопасности… какой же заботливый у нас секретарь! Неловкими пальцами правой руки (левая уже положена на руль), щипаю себя за бедро сквозь ткань юбки; поначалу кажется, что чувствительность вообще пропала, но удается сцепить ногти как следует — ай! Нога непроизвольно дергается, я резко выдыхаю. Зато зрение проясняется, и я вижу, что Лэй уже поднялся и, уперев руки в бока, деловито оглядывает меня и машину. Как режиссер мизансцену, или добросовестная хозяйка накрытый стол: всё ли на месте?