"Сварщик" с Юноны 3 книга

Вот только в южных штатах пока свои законы...

Российской Империи и Великому Княжеству Русская Америка президент САСШ Стефенсон принёс официальные извинения, а правительственные маршалы выдали для суда всех захваченных врасплох подельников Уайта. А после тяжёлых переговоров при посредничестве Российской Империи, Франции и Великобритании, САСШ признало индейское государство в районе Великих озёр. Главой которого индейцы на всеобщем патлаче по случаю победы избрали Текумсе.

Скупщики Морозова в поисках прямых поставок дешевого сырья для ткацких мануфактур Княжества забрели на хлопковую плантацию Уильямсона. Несколько десятков негров, впечатленные рассказами покупателей, сбегают. Уайт отправляется в погоню.

29 июля 1813 года Савелий работал дома. Вдруг в соседней с кабинетом детской послышался грохот. И наступила оглушительная тишина.

Сердце запрыгало, едва не выскакивая из груди. Услышь он плачь, чувствовал бы себя спокойнее, а тут...

Савелий вскочил, опрокинув стул, но документ всё-таки машинально накрыл папкой, и опрометью ринулся на шум.

Больно ударившись о косяк, ввалился в комнату. Анна, сжав губки и размазывая ладошкой по личику кровь, упрямо пыхтела, пыжась поднять подаренный трёхколёсный велосипед. В глазах Савелия потемнело от страха за девочку.

Споткнувшись о порог, он подлетел к малышке, быстро осмотрел, облегчённо выдохнул, установив, что ребенок всего-навсего разбила носик. Но все, же кинулся к шкафчику с лекарствами, злясь и обламывая ногти на тугой от детей щеколде, вынул вату и перекись, обтёр мордашку любимицы.

И машинально сунул пропитанную кровью дочки Резанова ватку в склянку с притёртой пробкой.

Глава 26: Выход

в которой Савелий кровью исправляет ошибку

Кровь людская не водица

Мы пройдём сквозь револьверный лай

Чтобы умирая воплотиться

В пароходы, строчки и другие долгие дела

В.Маяковский, "Товарищу Нетте, пароходу и Человеку"

Ноги с приятным усилием преодолевают сопротивление педалей, гладкий асфальт услужливо стелится пот колёса, шины, заполненные упруга амортизирующим воздухом, сглаживают неровности покрытия. Мир ароматом разнотравья вливается в лёгкие. Занятый радужными рассуждениями, Савелий не заметил, что за ним следят.

Поглядывая, чтобы цепь не "зажевала" штанину, по дороге к порталу он размышлял о том, как усовершенствовать мотор для велосипеда.

Секретности ради заказал отдельные части у разных мастеров, благо в Княжестве уже четыре независимых технических центра, и не далее как позавчера собрал на стенде в домашней мастерской прототип.

Моторчик, к его беспредельному восторгу, заработал. Но с перебоями. Скорее всего, виной слабенькое магнето. Да и с карбюратором стоит ещё поколдовать. Но всё это решаемо, главное - теперь есть лёгкий двигатель! В том числе и для летательных аппаратов. Тот же дельтаплан дооборудовать. Но испытать вначале на велосипеде.

Встрепенулся: как бы не прозевать съезд с трассы! Ага, вон он - и, притормозив, повернул руль вправо.

Погода почти такая же, как пять лет назад, 18 августа 1808 года. И сейчас, в 1813 году, разнится разве лишь тем, что накануне прошёл дождик, прибил пыль, тёплый воздух бодрит приятной влажностью, а не сушит кожу, как тогда. Да и не волновался в этот день Савелий как пять лет назад. Чего волноваться? Вот проверит сегодня последнюю пробу, скорее всего столь же слабенькую... Надежда, конечно, умирает последней...

Нет, сдаваться он не собирался. По-видимому, шаман имел в виду что-то другое, может иносказательно кровь родичей Резанова, может ещё как-то. Ну, да ничего, ещё полчасочка и всё прояснится окончательно.

А наблюдатель на холме в километре дождался, когда СоКесарь повернёт в нужную сторону, убедился, что охрана в пролётке осталась на границе рощи, проворно для крепкого, но чуть оплывшего невысокого тела, поднялся, с клацанием сложил телескопическую подзорную трубу, сунул в карман сюртука, в каких здесь всё ещё многие продолжали ходить, наклонился, поднял индейскую накидку из медвежьей шкуры, встряхнул, сбрасывая налипший сор, развернулся, сделал пару шагов, забросил на круп лошади, сдёрнул повод с куста, легко, как это делают только бывалые кавалеристы, вскочил в седло и пустил лошадь рысью.

Эту звериную тропку, неизвестную даже дотошным и пронырливым телохранителям сокесаря Резанова Уайту показал наивный местный индеец. У Уила не раз чесались руки оглоушить дикаря молотком, да снять скальп, но приходилось улыбаться и одаривать ценного пока проводника превосходным виргинским табаком из личных запасов Дэвида Уильямсона. Ну ничего, скальп он сдерёт с краснокожего дикаря, когда будет уходить отсюда, а табачок уже оправдался.

Савелий между тем прислонил велосипед к оттащенному с тропы, но не убранному остову секвойи. Ствол просто вычистили изнутри и превратили в убежище от дождя для индейских паломников. Да и вообще для всех, кто приходил к дубу на поклонение. Облагородили местность.

Похлопал велосипед по седлу как доброго коня, проверил в кармане склянку, и пружинистым шагом, как человек, который исполняет свой долг, зашагал по тропке.

Дуб издали напоминал Новогоднюю ёлку, которую почему-то до лета забыли разобрать. Так он стал выглядеть последние пару лет, когда из-за наступившего мира на этих землях священное дерево навещали краснокожие из самых отдалённых мест. И из САСШ, и из Мексики, Калифорнии, Флориды, и с Гавай, и даже алеуты с Командорских островов один раз добрались. И все приносили собственные ритуалы поклонения Святыне. Цветастые обрывки материи и разномастные коробочки: деревянные, берестяные, костяные - среди листьев и желудей смотрелись гармонично. Всё-таки у индейцев превосходное чувство прекрасного!

Подошёл, как к старому знакомому. Оглядел. "Даа, ты ещё постарел", - похлопал как друга. Обошёл вокруг, поглаживая кору. Вздохнул: Ну, что же, тяни-не-тяни, больше откладывать нечего...

Сунул ладонь в карман, вытянул цепляющуюся гранями за материю склянку. Подумал, что сосуд напоминает ерша, который растопырил плавники, сопротивляется.

Выбрал наиболее гладкий участок на стволе. Потянул пробку. Фиг там! Заклинило. Савелий хмыкнул: Не, ну чтобы без трудностей, так это не по-нашенски. Подёргал туда-сюда, попробовал покрутить - не получается. С досады даже мелькнула мысль отколоть горлышко, да вовремя опомнился - нет, мусорить тут он не хотел.

Перевернул флакон, постучал пробкой по дереву. И маленькое чудо свершилось - пробка провернулась!

Савелий обрадовался, вытащил затычку, вздохнул с облегчением, вытер лоб обратной стороной ладони.

Просунуть пальцы в горлышко не получилось, чересчур узкое. И вытряхнуть ватку тоже не удавалось. Чтобы хотя бы уцепить можно было. Он пожалел, что коротко остриг ногти - сейчас, наверное, можно было бы ими ухватить.

Огляделся. Подобрал сухенькую тоненькую веточку, толщиной, да и длиной со спичку. Пошурудил в горлышке, намотал краешек ваты, подцепил, чуть-чуть вытянул кончик, но тут вредная веточка сорвалась. Но Савелий уже прочно ухватил пальцами пучок хлопка, осторожно, по миллиметру, стараясь, чтобы волокна не вылезли из кома и не оборвались, медленно вытянул. И уже когда вата как следует, протиснулась в горлышко, безбоязненно вытащил полностью наружу.