Свет мой, зеркало, скажи

А может, появление Меликки, кровь на стене в спальне, испуганное и забитое существо в зеркале – все приснилось? Бывают такие сны, где все будто взаправду, настолько реалистичные, что человек не осознает, проснулся он или еще спит.

Катерина обернулась и заглянула в коридор, зеркало пряталось под белой шалью. Значит, не сон.

– Вурдалак, – зашептал в форточку ветер.

– Вампир, – проскрипел лифт опускаясь на первый этаж.

– Гони, – хлопнула дверь наверху.

Катерина будто очнулась: тьфу ты, какое-то наваждение. Кирилл все стоял, его лицо выражало недоумение.

– Малыш, ты в своем уме? Я не понимаю, объясни, что случилось-то. Мы же в з-загс собрались, с-свадьба там, гости, бюджет.

Заикается, значит начал злиться, Катерина знала его недостаток, но в данную минуту, это прозвучало предупреждением. И еще. Вот ведь странная штука, она прежде не замечала, как его длинные пальцы, словно у музыканта, сжимаются в побелевшие от напряжения кулаки. Как в такт с его заикающейся речью наливаются кровью глаза.

«В какой момент, – подумалось вдруг Катерине, – этот кулак полетит мне в лицо, как в той картинке из будущего. Не хочу. Никогда. Ни за что».

Она протянула ему кредитную карту:

– И это забери. Все, что потратила, верну. Свадьбы не будет, ты плохо слышишь. Ничего не будет.

На его небритых щеках проступил румянец, Кирилл ударил ее по ладони, карта шлепнулась на пакеты.

– Т-так не надо со мной г-говорить, я тебе не п-пацан с улицы. Я товарищ особенный. П-пожалеешь ведь.

Катерину пробил озноб, Кирилл уже походил не на воробья, а больше на коршуна. Но и она отступать не собиралась: выбор сделан.

– Прощай, Кирилл. И не смей мне угрожать.

Вот и вся любовь. Она с силой хлопнула дверью, едва штукатурка не отлетела. Замерла у стены, прикусила язык – вот дура, какой смысл был так открыто показывать эмоции.

Поклялась же себе, быть более сдержанной, но на сердце от этого надрывного «по-пожалеешь» заскребло и заныло. Слышала разные истории про бывших, про насилие, преследование.

«Ладно, – она вытерла слезы, которые все равно набежали, – в конце концов, я внучка ведьмы, и на каждого упыря, если что, кол найдется».

После всех событий, когда улеглась на сердце печаль и укатила бабуля, у Катерины чесались руки опробовать дар. Пальцы зудели, словно наэлектризованные, кончики покраснели. Такое у нее случалось перед стрижкой «важных» людей – из мэрии, например, или известных артистов – но стоило ей прикоснуться к волосам клиента, и руки творили истинное волшебство. М-да. Меликки показала ей, что она способна на большее, на невероятные вещи, о которых не могла и помыслить. Успех требовалось закрепить. С кем сыграть в игру «Загляни в будущее», она знала. В кругу близких друзей вращалось три человека: неудержимая Мара, заумная Жанна, и веселушка Надя.

Они дружили со школы, ссорились, мирились, влюблялись. Все, как у всех. Лидером в их компашке считалась Мара. В школе ее прозвали «Бешеной» за взрывной темперамент, она терпеть не могла критики в свой адрес, дерзила учителям, а однажды даже выбила кирпичом стекла в спортзале, отомстила физруку, за сделанное замечание. Маре показалось, что неприличное. В классе знали, с «Бешеной Марой», лучше не связываться, но Катерине нравилась ее неординарность, с ней было весело. И как потом оказалось, подругой, Мара была надежной. Катерина выбрала в списке быстрого набора двойку – Мара,

– Абонент занят или временно недоступен, – вещал в трубке бездушный голос.

Жанна. Рыжая поклонница разума, аккуратная и расчетливая. Пять раз подсчитает, выгодно ли брать кожанку в «Снежной королеве», или дождаться поездки с матерью в Турцию, где сможет сторговаться дешевле. С правильными сложно дружить, Катерина просидела с Жанной за одной партой все младшие классы и удивлялась ее целеустремленности. Жанна единственная из всех выбрала профессию еще в школе, решила, что будет врачом. Катерина, списывала выбор Жанны на семейную составляющую, отец – гинеколог, мать – дантист, попробуй тут выпрыгнуть из круга.

После случая в деревне они стали меньше общаться, после окончания школы даже и не созванивались. Только спустя годы общая подруга Мара наладила с Жанной контакт, и общение постепенно возобновилось. В телефонном списке Жанна значилась под номером три. Катерина посмотрела на часы и звонить не решилась: одиннадцать дня, Жанна врач-офтальмолог, может быть занята или пациент на приеме.

Оставалась толстушка Надежда. Обаятельная говорунья, любительница танцев и языков, которые не давались ей в школе. Тогда Надя уверяла подруг, что у каждого в голове хранится саркофаг с языками, надо лишь подобрать ключи. И пока с подбором у Надежды имелись явные трудности, она не отрывала глаз от шпаргалок – будь то английский, физика или любой другой предмет. Катерина не верила в языковой ящик, а Мара, глядя на потуги Надежды, смеялась, что та, вместе с отцом заперта в границах, выстроенных ее матерью, суровой работницей Минкульта.

Зато потом Надя удивила их всех, закончив универ с красным дипломом и заговорив на английском и китайском не хуже носителей. А ведь в школе едва тройки вытягивала. Надежда в списке шла первой, и Катерина решительно набрала номер.

– Абонент временно недоступен, – сообщил в трубке голос.

«Вот ведь, – Катерина взглянула на подарок Меликки застывший в коридоре под белой накидкой, – магический инструмент есть, а желающих его опробовать не собрать».

Как-то раз, уже обучаясь в Академии парикмахерского искусства, Катерина обзвонила подруг и они встретились в ресторанчике на Итальянской улице. Веселая, не в меру располневшая Надежда, сосредоточенная и строгая Жанна, и Мара, приехавшая на новогодние каникулы из Лондона. Вспомнили школьные «золотые денечки». совместные приколы, загулы. Посмеялись. Родилась идея завести негласный обычай раз в две недели тусить по пятницам. Позже собирались – правда, уже без Мары, что укатила доучиваться. Засиживались допоздна, часто перетекая в какой-нибудь ночной клуб. Ритуал прожил недолго, выскочила замуж Надежда, нашла суженого Жанна, и все само собой завершилось.

Воспоминания разлились теплом в груди, Катерина посмотрела в окно, хорошее было время, легкое, как небо в июне над Питером. Заверещал телефон, с экрана надменно взирала яркая брюнетка с точеными скулами. Мара, ну наконец-то, Катерина улыбнулась и ответила.

Глава 4. Мара & Жанна

Ветер усилился, нагнал с залива гроздь пегих облаков. Вода подернулась рябью, швертбот [3] закачало, стукнуло о край деревянного пирса. Мара переждала волну и, отпустив фал, торопливо шагнула на изъеденные соленой водой доски. Чуть ломило затылок – впрочем, ничего необычного, она привыкла к ноющей боли, списывала на непогоду. Кивнула пробегающему мимо парню в штормовке, лицо показалось знакомым. Проводила взглядом его широкие плечи и поджарую задницу, втянула растворяющуюся в воздухе смесь его пота и аромата «Армани». И облизнулась.

3

Швертбот – яхта с небольшой осадкой, снабженная швертом (выдвигающимся килем).

Рядом на узкой, с белым бортами лодке поднимали парус, готовясь выйти в залив. Стас, товарищ по клубу махнул растопыренной пятерней, Мара ответила. Вдали скользили разноцветные паруса, нависали с бортов фигурки, удерживая крен, и сердце Мары пело от радости, завтра и она – в бой. Ее выход. Гонки на «Приз закрытия навигации». А вот потом она позвонит Денису – вроде так зовут того красавца с короткой стрижкой в штормовке.

Мара взглянула в телефон, пролистнула пропущенный от Катерины, открыла вкладку-барометр: только бы завтра не дождь, она не любила гонять в непогоду. Стрелка в приложении медленно падала, и дойдя до 748 мм, остановилась. Черт, не миновать дождя.

Катерина. С утра она редко звонила. Возможно, что-то по проекту салона спросить? Но по деньгам уже все решили, острые моменты обсудили, договор подписан, доли разнесены. Мара ткнула кнопку вызова:

– Але, Катюха, чего случилось? Я на воде, баркас готовлю, гонка с утра. У тебя что-то срочное?

– Привет! Я тут подумала, пятница, может, вечерком соберемся. Я Наде позвоню, она, правда, сейчас недоступна. Может, ты наберешь Жанне? Вы в более близком контакте. Выпьем, как в старые времена, по бокалу, поболтаем, сто лет не виделись. Ну и разговор у меня есть. Реально, на миллион. Что скажешь?