Свет проклятых звёзд

— Зря прекрасная леди ушла, — остановился, наконец, Инголдо, — я как раз хотел начать обсуждать более приятные темы.

— Приятные? — зная суть вопроса, переспросил Айканаро.

— Пожалуй, да, — кивнул король. — В такие моменты, войны мне кажутся менее отвратительными, чем мир, в котором есть место подобным существам. Ох, я неверно выразился! Не существам, но подобному их поведению. Но мы ведь это исправим, да, мои мудрые сородичи?

— Да, — привычно согласился Эдрахиль, остальные же деликатно промолчали.

***

Нолофинвэ сидел на троне совершенно неподвижно, постепенно бледнея. Никто из советников не спешил нарушать молчание, ожидая разрешения говорить, однако единственными звуками, которым позволили доноситься, было пение струн арфы Аклариквета.

Сколько раз приходилось бояться за свою жизнь? Уже и не сосчитать да и не вспомнить каждый эпизод. Только самый первый не забыть никогда — приставленный к груди меч разъярённого Феанаро Куруфинвэ, проклятого полубрата, не дававшего жизни второй — Второй! — семье отца.

Была ли та угроза настоящей? Тогда, в далёком мирном Тирионе было страшно обдумывать это. Разум заставлял пытаться повернуть ситуацию себе на пользу, не анализируя, и это, надо сказать, удалось. А теперь…

Теперь никто не бросался на верховного нолдорана с оружием, не кричал и не прогонял из дворца. Единственное, что произошло: прилетело известие о том, что Моргот готовится к войне и делает это уже давно.

Почему вроде бы очевидные слова, подтверждённые разведкой, прозвучали настолько страшно?

Вспомнилось расставание с женой; остро, до пронизывающей боли ощутилась тоска по дому и любви, которую совсем не ценил. Да, в Амане многое было «не так», но ведь в Средиземье «не так» абсолютно всё! Почему понимание этого пришло только вместе с обессиливающим страхом, лишившим способности говорить с собственными советниками?

«Анайрэ, — мысль унеслась далеко за море, — прости меня».

Стало холодно, словно в подземелье.

Что если Моргот победит? Он тогда захватит короля своих врагов в плен и… Сделает его орком? Или повесит за руку на скалу?

Содрогнувшись от разыгравшегося воображения, верховный нолдоран заставил себя встряхнуться и посмотреть на портрет отца.

Как живой…

— Моргот готовится к войне, — повторил вслух Нолофинвэ, постепенно фокусируя взгляд на Ранионе и Аралкарионе. — Мы тоже должны готовиться. Потребуйте подробные отчёты со всех рубежей, понятно?! Границы должны быть защищены! Однако этого мало. Нужно больше сведений! Посылайте новые отряды! И пусть не допускают ошибок Мараха! Никаких стычек с местными! Всем всё ясно?

Воины кивнули, молча встали и вышли, воцарилось молчание, и только музыка продолжала звучать.

Тихая, неуверенная, напуганная. И совсем не красивая.

***

Когда Зеленоглазке сказали, что к ней пришёл гость, колдунья не поняла, о ком именно речь. Зато как только открылась дверь, эльфийка растерялась и смутилась.

— Привет, — сказал постаревший осунувшийся мужчина, полысевший и седой, с морщинистым желтоватым лицом, — это я.

Неосознанно поправив причёску и платье, Зеленоглазка неестественно зажато встала со стула, попыталась улыбнуться, не зная, что делать. Опять придётся с этим ложиться в постель?!

— Э-эх, — всё поняв по взгляду, отмахнулся смертный, — я уже всё, не то, что тогда! Уже всё. Я так, поговорить пришёл. Увидеться. Может, напоследок, Моргот его знает.

Окончательно растерявшись, так и не решив, что было бы проще: молча получить сомнительное удовольствие или беседовать, не понимая, как себя вести, эльфийка налила в две чашки ягодный отвар.

— Мне б чего покрепче, — хрипловато хмыкнул мужчина, — есть?

С улыбкой покачав головой, колдунья достала вино.

— Вот! — обрадовался смертный. — Другое дело!

Выпив сразу целый бокал, старый воин крякнул и довольно вытер кулаком морщинистый рот.

— Донесения эти, — начал говорить мужчина, любуясь эльфийкой, словно всё ещё был способен на игры в постели, — которые мы всем отрядом корольку твоему корябали, это всё стручок дрочёный, как орки говорят. Не напишешь же этому твоему Голфину, что мы все жопы отморозили на этом долбучем севере! А оркам там чудно живётся!

По-хозяйски взяв вино, налив себе и выпив, разведчик снова довольно крякнул.

— Поселились мы, значица, у того чудилы, которому ваш певец последние мозги своротил. Сказать чесна, он так поёт, что любому своротит. Не люблю я таких, держись от него подальше!

Зеленоглазка заулыбалась.

— Что? Нравится он тебе? Да брось, девочка! Гад он конченный! Найди мужика нормального.

— Хорошо, как скажешь, — рассмеялась эльфийка, отпила вино.

— Не будет нормальный мужик в чужой башке копаться!

— Да, ты прав, — закивала Зеленоглазка. — Не мужское это дело.

— Вот! Правильно говоришь. Так вот, стали мы у этого морготова чудилы жить. Пришлось всем соседям дома построить, чтоб нас не сдали! Но зато мы теперь поняли: селиться у Моргота на окраине может кто угодно, главное, местных поить-кормить-одевать. И хоть целыми днями хвалу Голфину пой, тебе ещё и подпоют и гусли принесут. Но мы-т не жить пришли. Нам пришлось вглубь сунуться. И вот тут началось! На угольной шахте, которая там ближайшая, все главари, смотрители эти долбаные, они за места свои боятся очень. Пока они в шахте главные, им всё можно: и бить, и калечить, и сношать кого захочется, а потеряют власть… Сама понимаешь, тогда будут сношать и калечить уже их. И когда мы на шахту сунулись, нам сразу дали понять, что наши жопы тут лишние. Ну мы такие: «Да не вопрос, лишние, так лишние. А где не лишние?» На войну, грят, топайте. Вон, кнутодолбы, грят, армию собирают. Ну, мы с ребятами не дураки, спрашиваем: «На какую, долбаный стручок, войну? Мы ток с восточного фронта!» А те такие: «Да имели мы ваш долбаный восточный фронт и в хвост, и в гриву, и в уши, и в ноздри! Южный собирается! Южный! Валите туда!» Тут мы и смекнули, что дело жареным пахнет, отправили донесение Голфину, а тот такой: «Давайте подробнее!» Ну подробнее, так подробнее. Убедили мы чокнутого орка, что надо на север переехать, потому что там уж точно безопасно, никто его не знает и эльфохрены не потребует.

— Что? — Зеленоглазка расхохоталась.

— Ну хрены. Эльфов. Торгует он ими, чё непонятного? Уговорили его, значит, уехали, а там! Долбаный стручок! В общем, там темнотища, мороз, туман чёрный вонючий, пыль чёрная везде оседает. Дышать невозможно. А эти живут! У нас двое сразу заболели, мы их домой отправили. Оказалось, там на севере всё самое главное и происходит, и правда кто-то к войне готовится. Ну мы быстрей карты рисовать, где какие кузни, шахты, посёлки. Поняли, кто такие кнутодолбы или долбокнуты: это такие огненные гады с плетями — прислужники Моргота этого. Вот они сразу на нас стали косо смотреть, но мы такие: ничё не знаем, местные мы, вот этот орк подтвердит. Однако что-то этим гадам не понравилось, а орки-надсмотрщики над рабами в кузницах тут же выслужиться решили, собрали толпу и на нас. Марах тогда мне и дружку моему отдал все наши записи и сказал бежать обратно, чтоб донести хоть что-то до короля. Пожелал нам удачи и с остальными вышел драться, чтоб внимание от нас отвлечь. Вот так.