Свежий ветер

– Да, - подтвердил я, радуясь, что Джена вновь обрела хотя бы часть своей уверенности. – Мы сумеем сделать так, чтобы смерть Эшли не оказалась напрасной. И… я буду рядом до конца, Шепард. Как и все остальные члены экипажа.

Некоторое время она молчала, а затем, словно признание давалось ей с болью, Джена вымученно посмотрела на меня и произнесла:

– Я знаю.

С этим она развернулась и коснулась моего плеча – ситуация странно перекликалась с произошедшим в медотсеке, когда я чувствовал невероятное облегчение от того, что она пришла в себя, а она, прежде чем выйти, вонзила пальцы в мое предплечье. Тогда это казалось беспечным, почти игривым. Сейчас же все было серьезно.

– И спасибо, - низким голосом добавила Шепард. Поддавшись импульсу, я накрыл ее руку своей ладонью, не заботясь о том, как это будет выглядеть со стороны. Кожа Джены оказалась холодной и шершавой от покрывавшей ее засохшей грязи, но я бы поцеловал каждый ее палец, если бы имел на это право. Мне так хотелось сказать ей, как благодарен я был за то, что мы оба остались в живых, и как ужасно та же самая мысль заставляла чувствовать себя, когда я вспоминал, что Эшли больше нет с нами.

Шепард не поднимала на меня глаз. Из-под опущенных ресниц она просто смотрела на мою ладонь поверх ее и выглядела печальной.

– Всегда пожалуйста, - ответил я, гадая, чем заслужил ее благодарность.

А затем ее пальцы выскользнули из моих, и она ушла, оставив меня наедине с воспоминаниями о прошлой ночи – не только пиво тогда придало мне смелости, чтобы перестать притворяться, что я не начал влюбляться в своего командира с самой первой встречи. Воспользовавшись кратким отсутствием за столом и Шепард, и Гарруса, Эшли одарила меня внимательным и решительным взглядом, на который способен только очень пьяный человек, и спросила, почему, черт побери, я до сих пор ничего не предпринял, несмотря на свое более чем очевидное увлечение нашим командиром.

Конечно, я все отрицал, но Эшли безжалостно обозвала меня лжецом. Она обратила мое внимание на тот факт, что, невзирая на то, что она была уверена во взаимности этих чувств, если я не сделаю что-либо пусть и не сейчас же, но вскоре, то вполне вероятно останусь у разбитого корыта. Я не относился к тому типу людей, которые готовы в любой момент броситься в омут с головой, особенно когда такие вещи, как правила Альянса, разница в рангах и мои собственные заскоки, стояли на пути. Но все же толчка Эшли оказалось достаточно, чтобы я повел себя так, как прежде не отважился бы, просто позволил себе говорить то, что было у меня на уме, не задумываясь над словами, и это сработало. Стоило мне только осознать, что Шепард смотрит на меня так, как она определенно не смотрела ни на кого другого, волна жара окатила меня с ног до головы, и я осмелел. Сама идея поддаться порыву, просто позволить этому произойти, после того, как провел несколько недель, запрещая себе даже мечтать… казалась мне такой же опьяняющей, как и запах пряной ванили, наполняющий воздух рядом с Дженой. Прошлой ночью она ответила на мои действия так, что мне захотелось продолжать до тех пор, пока…

Кто знает, чем бы все закончилось, если бы Джокер не доказал, что его умение верно выбрать момент не относилось ни к чему, кроме эвакуации. И все же, вероятно, его вмешательство было к лучшему. Если бы что-то все же произошло, это превратило бы сложное решение, принятое Шепард сегодня, в практически невозможное. Даже активируя бомбу, я осознавал всю несостоятельность этого плана – да, я готов был отдать свою жизнь за удержание позиции, однако ничто не мешало гетам просто убить меня и деактивировать взрывное устройство. Но в тот момент я просто не хотел, чтобы Шепард думала, будто я ожидаю, что она придет мне на помощь из-за появившихся между нами чувств. Если бы что-то произошло прошлой ночью, я не знаю, чем бы все обернулось. Оставила бы она меня, доверяя прожить достаточно долго, чтобы взорвать бомбу, и отправилась спасать Эшли, только чтобы доказать себе и другим, что она думала исключительно о миссии?

Мы никогда этого не узнаем. Эшли больше не было рядом, чтобы велеть мне не волноваться о том, что могло бы случиться. Я уже скучал по ней.

И когда ночью мы прощались с нашим товарищем, казалось, будто туча, низкая и тяжелая, нависла над кораблем.

========== Освобождение ==========

Кейден

Лишь когда окрыленный успехом отряд вернулся с Фероса с высоко поднятыми головами, настроение экипажа немного улучшилось. Швы с моей раны, полученной во время операции на планете, название которой никто не мог произнести вслух, до сих пор не сняли, поэтому для исследования колонии Шепард взяла с собой Гарруса и Тали. Вместе с Лиарой и Рексом я наблюдал за их переговорами и изучал территорию с помощью бортовых приборов «Нормандии» с целью обеспечить им превосходство над неприятелем.

Гнетущее напряжение завладело нами на те несколько часов, что связь корабля с группой высадки была утеряна, и только когда Джена сумела оттеснить гетов из штаб-квартиры ЭкзоДжени и, выведя из строя их устройство блокирования сигнала, снова начала отвечать на вызовы, я смог вздохнуть свободно. Первым делом она приказала Рексу сделать то, о чем я безуспешно просил его уже некоторое время - отойти от переходного шлюза, где тот стоял, направив оружие на обезумевших колонистов, пытающихся влезть внутрь.

В свете информации, полученной нами о происходящих в Надежде Джу событиях, эта проблема казалась нам непреодолимой, но она спасла их всех: каждый колонист, все еще выглядящий, как человек, был оставлен в живых. Когда один из них приставил пистолет к своему виску, не в силах более выносить происходящее с ним, Шепард выбила оружие из его руки, а затем вырубила ударом приклада. Жестокий метод, но когда Торианин был уничтожен, и местные жители стали приходить в себя и благодарить ее, стало понятно, что она совершила что-то невероятное.

Победа на Феросе помогла нам поднять боевой дух, а мы так нуждались в этом с прошлой миссии. Наконец-то все шло по плану.

Еще до Иден Прайма мне приходилось слышать, что Шепард выполняла работу любой ценой, и порой эта характеристика соответствовала действительности, но мне бы хотелось, чтобы те люди, которые говорили о ней подобное, увидели то, что она только что сделала. Настолько проще было бы просто перестрелять всех колонистов. И пусть я не участвовал в этой операции, но после того, как на дебрифинге Джена рассказала о том, с чем им пришлось столкнуться, более подробно, я был горд просто находиться на этом корабле.

Как только Лиара заключила лицо Шепард в ладони, и ее глаза почернели, я осознал, что считаю секунды до того момента, как все это закончится, и азари сможет интерпретировать увиденные в разуме коммандера образы. Лишь когда Джена вновь открыла глаза, я расслабился. У нас наконец-то появился пункт назначения, но прежде мы должны были доложить о состоянии дел на Цитадель. Это казалось мне ненужной формальностью, но если у нас имелся шанс заручиться поддержкой флотов Цитадели, что обеспечило бы нам существенное преимущество, то, думал я, крюк того стоил.

Испытывая слабость вследствие требующего огромных усилий проникновения в разум Шепард, Лиара отправилась прилечь. По ее словам, эта и без того непростая задача усложнялась невероятно сильной волей коммандера, которая, по всей видимости, и помогла ей пережить взаимодействие с протеанским маяком и не потерять рассудок. Я полагал, что внедрение шифра, а затем манипуляции Лиары, должно быть, стали серьезным испытанием и для самой Джены, и оказался совершенно прав – вернувшись к своему рабочему месту, я заметил ее через окно медотсека. Она сидела на постели, прижав ладонь ко лбу, а Чаквас обрабатывала царапины, полученные ею на Феросе.