Свежий ветер

– Галактике придется самой о себе позаботиться в один прекрасный день, - сказал Кейден, пожав плечами и продолжая вертеть в руках бутылку, а затем, внезапно осмелев, добавил: - или ночь.

Я почувствовала, как мои губы приоткрылись, но не нашлась с ответом. Глядя друг на друга, мы неожиданно поняли, что то, как мы вели себя, будучи наедине, уже давно не имело никакого отношения к товариществу. Я снова почувствовала знакомое уже ощущение, поднимающееся внутри волнение, вызванное осознанием того, что чем бы ни являлись испытываемые мною чувства, они были взаимными. Легко убедить себя в том, что все это безобидно, когда дело лишь в тебе, даже если речь идет всего-навсего о физическом влечении, но это… В тот момент я знала, о чем он думал, и от этого вдруг стало тепло.

Улыбка Кейдена делалась все шире; приглушенный свет оттенял его высокие, точеные скулы и придавал глазам блеск. Что-то шевельнулось в моем животе, и неожиданно, стараясь побороть раздражение, я вспомнила кровь, замеченную мною утром в душе. Это объясняло мое напряжение и дурацкую эмоциональность в последние несколько дней. Мое тело абсолютно точно знало, чего хотело, и я уверила себя в том, что мое состояние – единственная причина, по которой я не стану заходить дальше этой ночью. И хотя Кейден не походил на человека, который, не задумываясь, прыгает в чужую койку, я не сомневалась, что сумела бы убедить его. Даже Спектрам время от времени необходимо расслабляться. Как и лейтенантам.

Внезапно устройство громкой связи захрипело, возвращая меня в реальность, и Кейден мгновенно напрягся, вслушиваясь в голос Джокера.

– Коммандер, просто решил сообщить, что мы приблизимся к ретранслятору примерно через минуту, так что держитесь крепче. После нас ожидают всего восемь с половиной часов полета до Вермайра.

– Спасибо, - автоматически поблагодарила я пилота, подняв взгляд к устройству связи, также служившему микрофоном и камерой, на потолке. Затем последовал толчок, лишивший бы меня равновесия, если бы я стояла – корабль вошел в ретранслятор. При слове «Вермайр» я вспомнила бесконечные страницы отчетов и инструктажей, касающихся ожидающей нас завтра миссии, и, взглянув на Кейдена, поняла, что мой отдых окончен.

Бросив ему извиняющуюся улыбку, я сняла ноги со стола, встала, отряхнула штаны и произнесла:

– Что ж, пожалуй, мне пора – нужно немного поспать.

Он кивнул, выглядя несколько смущенным. Даже несмотря на выпитый алкоголь, лейтенант все еще оставался человеком, чтущим правила, и его привычка постоянно контролировать себя и оценивать свои действия одновременно являлась как добродетелью, так и проклятием.

– Коммандер, - неуверенно начал он, когда я уже собиралась уходить, - прошу прощения, если я вел себя слишком… свободно, непрофессионально.

Все до единой мысли о профессионализме вылетели из моей головы, стоило мне посмотреть на него сквозь дно стакана. Направившись к своей каюте, я оглянулась.

– Этого я не говорила, - практически промурлыкала я, заметив, как неуверенность на его лице вновь сменилась понимающей улыбкой. До того момента, пока за мной не закрылись двери, я чувствовала спиной его взгляд.

************

Этот вечер стал последним, прежде чем все пошло к черту. Последний раз у меня на душе было спокойно. Я смотрела на снимок, сделанный кем-то в самом начале игры в покер. Ничто не омрачало наши лица. Кейден раздавал карты, а Эшли широко улыбалась чему-то. Вечер по-настоящему удался.

Однако я была невероятно наивна. Я считала себя самой опытной женщиной на свете, но имела глупость полагать, что жизнь не потребует страшной платы за ночь, полную веселья и смеха. Что ж, мне вновь преподали жестокий урок: что бы я ни делала, как бы ни старалась, со мной не происходит ничего хорошего. Судьба дразнила меня, осыпая подарками только для того, чтобы отнять их чуть позже. Мне казалось, что я существую лишь для того, чтобы другие люди могли продолжать жить своими обыденными, скучными жизнями и не беспокоиться о галактических угрозах. Они даже не ценили этого – я с таким трудом сумела отсрочить вторжение Жнецов, дать нам время подготовиться, и в благодарность они заперли меня в клетке, не желая понимать, что обратный отсчет уже запущен.

Закрыв глаза, я снова вспомнила, как Кейден смотрел на меня тем вечером: с надеждой, доверием и возбуждением, рожденным новым увлечением, с предвкушением. Это тоже было наивно. Я говорила себе, что происходившее между нами безобидно, но после событий на Горизонте стало очевидно, насколько я заблуждалась. «Нормандия» изменила меня. Когда ваша цель – спасение галактики, многое видится в ином свете: вы берете от жизни все, что можете, и не задумываетесь над последствиями. Вся наша с Кейденом история сводилась к этому: притворяйся, что это нормально, что это ничего не значит, и что в любой момент ты сможешь разорвать эти отношения.

Однако это все-таки что-то означало, и мысли об этом до сих пор причиняли боль.

Я провела пальцем по лицу Эшли на фотографии. Ее улыбка могла многое рассказать о ней: о том, какой уверенной и бдительной она была, с какой мрачной решимостью смотрела в лицо судьбе, ища место в жизни, которое подошло бы ей идеально. «Нормандия» стала таким местом для всех нас, по крайней мере, на время.

Все изменилось после того, как мы высадились на Вермайре.

========== Последствия ==========

Кейден

Глядя на экран перед собой, я вдруг осознал, что в течение последних нескольких минут бездумно читаю одно и то же предложение. Я отвернулся от консоли и, стараясь не потянуть свежий шов на боку, оперся предплечьями о перила, ограждающие спальные капсулы.

Казалось, я застрял в кошмарном сне - из тех, в которых мир рушится вокруг, и ты кричишь и кричишь, но никто не слышит. Стоило нам только приземлиться на Вермайре, как судьба принялась наносить нам один сокрушительный удар за другим, пока, наконец, не…

Еще никогда прежде я не видел ее в таком состоянии. В моей памяти запечатлелись те несколько страшных секунд, когда Шепард просто кричала в устройство связи, снова и снова приказывая Эшли тащить свою задницу к условленному месту встречи, хотя в ответ до нее доносился лишь скрежет помех. На ее лице застыла маска отчаяния, ярости и муки – она прекрасно осознавала тщетность своих действий. Джена была так уверена, что сумеет спасти нас обоих. Лишь окрик Гарруса удержал ее от необдуманной попытки пробиться ко второму отряду – тому, что сдерживал неприятеля, пока мы устанавливали бомбу, до взрыва которой оставались считанные минуты. Она знала, что если мы задержимся, то либо взлетим на воздух вместе со всем строением, либо погибнем в бою с превосходящими силами противника. Только тогда, вновь натянув на себя маску хладнокровной, жесткой коммандос, Шепард подхватила меня под руку и практически взвалила себе на плечо - пуля в боку не позволяла мне двигаться самостоятельно.

Я был готов умереть. Не скажу, что мне нравилась эта идея, и, тем не менее, я был готов к этому. Стараясь превозмочь адскую обжигающую боль в свежей ране, я смотрел, как приземлился корабль гетов, а затем, подумав о Шепард, которая в тот момент спешила на помощь отряду Эшли, без колебаний активировал взрывное устройство. Таймер имел простую конструкцию, и геты с легкостью обезвредили бы бомбу, но если бы им удалось подобраться близко, я собирался взорвать ее вручную. Да, это стало бы последним, что я сделал в жизни, но это было бы достойным ее окончанием. Я велел Джене спасать Эшли и убираться отсюда как можно скорее, и я отвечал за каждое слово. Я был готов к смерти.