Священная земля

“Хм. Может быть”, - сказал Менедем. “Я думал, это будет Платон или Сократ - их ты обычно прогоняешь”.

“Почему я не должен?” Соклей знал, что его двоюродный брат хотел заполучить его козла отпущения, а также знал, что Менедему это удалось. Он не смог сдержать раздражения в своем голосе, когда продолжил: “Или ты думаешь, Сократ был неправ, когда сказал, что неисследованная жизнь не стоит того, чтобы жить?”

“Ну вот, мы снова начинаем. Я не знаю об этом”, - сказал Менедем. Соклей обнажил зубы в торжествующей ухмылке; даже у его кузена не хватило бы духу ссориться там. Но Менедем сказал: “Я знаю, что если ты тратишь слишком много времени на изучение своей жизни, у тебя не будет времени прожить ее”.

Соклей открыл рот, затем снова закрыл его. Он надеялся, что никогда не услышит лучшего аргумента против философии. Он сделал лучшее, на что был способен, ответив: “Один из Семи Мудрецов также сказал: ‘Ничего лишнего“.

“Я думаю, мы уже слишком много спорим об этом”, - сказал Менедем. Соклей опустил голову, радуясь, что так легко отделался. Но затем Менедем добавил: “Я также думаю, что у нас слишком много оливкового масла твоего шуринка”.

“Я тоже, ” сказал Соклей, “ но иногда приходится делать скидку на семью”. Он посмотрел Менедему в глаза. “Подумай обо всех поблажках, которые я сделал для тебя”.

“Я не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь”, - сказал Менедем. “Здесь я думал, что это я делаю тебе скидку. Разве я не позволил тебе побродить по итальянской сельской местности, когда мы стояли в доке Помпеи пару лет назад, хотя я боялся, что кто-нибудь стукнет тебя по голове? Разве не я позволил тебе прошлым летом таскать череп грифона по всему Эгейскому морю, хотя был уверен, что мы не вернем то, что заплатили за это?”

“Я не знаю, почему ты был так уверен в этом, когда Дамонакс предложил мне достаточно серебра, чтобы я мог получить большую прибыль”, - едко сказал Соклей.

“Ты отказал ему, что доказывает, что ты дурак”, - сказал Менедем. “И он предложил это, что доказывает, что он дурак. Если он не дурак, то почему у нас на борту "Афродиты " так чертовски много оливкового масла? Понимаете, что я имею в виду, говоря о пособиях для семьи?”

“То, что я вижу, это...” Соклей остановился и захлебнулся смехом. Он погрозил Менедему пальцем. “Тебе это не понравится, но я скажу тебе, что я вижу. Я вижу человека, который знает, как использовать логику, но говорит, что философия ему ни к чему. Я вижу человека, который хотел бы любить мудрость, но...

“Вместо этого я бы предпочел красивых девушек и хорошее вино”, - вмешался Менедем.

Соклей вскинул голову. “О, нет, моя дорогая. На этот раз тебе не сойдет с рук шутка. Ты позволишь мне закончить. То, что я вижу, - это человек, который хотел бы полюбить мудрость, но не может заставить себя ни к чему относиться серьезно. И это, если вы спросите меня, позор и пустая трата здравого смысла ”.

В гавани крачка нырнула в воду. Мгновение спустя она вынырнула с извивающейся рыбой в клюве. Она проглотила рыбу, когда та улетала. Менедем указал на нее. “У этой птицы нет философии, но она все равно получает свое мнение”.

“Это не так”, - сказал Соклей.

“Что? Ты что, слепой? Поймала она рыбу или нет?”

“Конечно, так и было. Но чем питается крачка? Рыба, конечно же - рыба является ее основным продуктом. Если бы вы подали ему ячменный рулет, это было бы его изюминкой, его пикантностью, потому что в нем обязательно должна быть рыба, но можно обойтись и без рулета ”.

Менедем задумчиво почесал в затылке. Затем он почесал снова, на этот раз всерьез. “Надеюсь, эта убогая гостиница не оставила меня паршивым. Ладно, ты прав - рыба для крачки - это сайтос, а не опсон. Полагаю, ты скажешь мне, что это тоже философия.”

“Я не скажу тебе ничего подобного. Я просто задам вопрос”. Если Соклей и наслаждался чем-то, так это возможностью сыграть Сократа. “Если забота о том, чтобы использовать правильное слово, не является частью любящей мудрости, то что же это такое?”

“Я не думаю, что ты смирился бы с чем-то настолько обычным, как просто попытка сказать правильные вещи, не так ли?”

“Это все, что делал Гомер - я имею в виду, просто пытался сказать правильные вещи?”

“Гомер всегда говорил правильные вещи”. Голос Менедема звучал очень уверенно. “И он никогда не слышал о философии”.

Соклей хотел возразить на это, но вскоре решил, что не может. “Он вообще не использует слово, обозначающее мудрость, не так ли?”

“ Софи? Дай мне подумать”. Через мгновение Менедем сказал: “Нет, это неправда. Он использует его однажды, в пятнадцатой -я думаю - книге Илиады: ‘И тот, кто, благодаря вдохновению Афины, хорошо владеет каждым навыком’. Но он говорит не о философе - он говорит о плотнике. И софи в Илиаде не означает абстрактного знания, как это происходит с нами. Это значит знать, как делать то, что делает плотник ”.

“Ты все еще можешь использовать это таким образом, ” сказал Соклей, “ но, я признаю, нет, если ты собираешься говорить о философии”.

“Нет”, - сказал Менедем. “Гомер - очень приземленный поэт. Даже его боги на Олимпе приземленные, если вы понимаете, что я имею в виду”.

“Они, конечно, такие - они ведут себя как кучка вспыльчивых македонцев”, - сказал Соклей, чем рассмешил Менедема. Более серьезно Соклей продолжил: “На самом деле, они настолько приземленные, что некоторым людям, любящим мудрость, трудно в них поверить”.

Выражение лица его кузена свернулось, как прокисшее молоко. Соклей не включал себя в эту группу, но и не исключал себя из нее. Он подозревал, что знает, почему Гомер ничего не сказал о философии. Поэт жил давным-давно, еще до того, как эллины начали всерьез задаваться вопросами об окружающем мире и следовать логике, куда бы она их ни привела. Мы были такими же невежественными, как и все варвары, ошеломленно подумал он. И некоторые из нас все еще невежественны и не хотят отличаться.

Менедем сказал: “Некоторые люди говорят, что любят мудрость, когда все, что они на самом деле любят, - это доставлять неудобства своим соседям”. Он бросил на Соклея многозначительный взгляд.

Соклей вернул ее. “Некоторые люди думают, что только потому, что их прадеды верили, что что-то было так, это должно быть так. Если бы у всех нас было такое отношение, мы бы не использовали железо - или даже бронзу, если уж на то пошло, - и мы бы выбросили альфа-бета, как никчемную рыбу, которую никто не ест ”.