Сын Тишайшего 2

— Прости, государь, — произнёс подскочивший Иван, — Мы его по всему каструму обыскались, не уходил он отсюда. А наш герой в нужнике спрятался. То моя вина, и я готов понести наказание.

— Перестань, дай насладиться зрелищем. Не каждый день встречаешь одновременно предателя и опарыша. А воняет-то как! — под улыбки бойцов я демонстративно помахал рукой перед носом.

После слов Троекурова я отдал приказ найти Толстого, оказавшегося тем самым подлецом стрелявшим мне в спину. Но наш герой неожиданно пропал. И вот нарисовался, обмазанный и благоухающий дерьмом.

— Насмехайся, безбожник! Придёт и твой час плакать! — заорал Пётр Толстой, а это был именно он, — Но она всё равно останется моей! Пусть не телом, так душой. Мы ещё встретимся в раю, а тебе гореть в…

Вот и причина ненависти нарисовалась. Я особо и не сомневался, но думал, что боярин мстит за уничтожение клана Милославских, в который он входил. Оказывается, всё сложнее.

Один из сообразительных бойцов, заткнул рот поганца кляпом. Вот идиот! Ну, решил ты поиграть в Ромео, так зачем подставляешь Джульетту? Ей ещё со мной жить. И зачем орать об этом на весь белый свет? Будто ты не видишь навостривших уши бояр, подобравшихся поближе. Или этот полудурок для них и вещает?

— Иван, Петьку охранять, как зеницу ока. И не дай бог, он помрёт от колик в животе или повесится на шнурке, перед этим перерезав себе горло ногтем. Отвечать головой будешь ты и все сторожа, — хмуро смотрю на напряжённого Дунина, — Я его допрошу чуть позже, только помоюсь, а то зудит всё от крови.

— Так ведь он может себе язык откусить, — влез в разговор Бутурлин, — Или некоторые тати…

Резко оборачиваюсь и впиваюсь взглядом, сделавшего шаг назад боярина.

— Ничего страшного, — моя речь сейчас больше похожа на змеиное шипение, отчего вельможи разом взбледнули с лица, — Чай грамотный, напишет признание. У нас есть кому развязать язык, даже если его нет. А ты, считай уже лишился стол ненужного органа. Коли всплывёт, какая крамола, то вместе с головой.

— Государь, я…

Бутурлин попытался рухнуть на колени, но бойцы уже сбили его с ног, начав пеленать. Вообще-то, я хотел припугнуть болтливого подлеца. Но раз так получилось, то допросим его основательно. А то распустились и слишком много о себе возомнили. Пора спускать товарищей с небес на землю.

— Пошли вон! — кидаю через плечо четвёрки бояр, начавших пятиться спиной от меня подальше.

— У тебя прибавиться работы, — обращаюсь к Башмакову уже спокойным тоном, — Зато появилась возможность разрубить этот гордиев узел одним ударом. Князь, всех бояр под замок. Лучше вернуть их в главный лагерь и там посадить под замок до моего возвращения. На этом берегу они все не поместятся. Никаких гонцов, писем или сношений с войсками. Выдели им место, поставь палатки, пусть возьмут по одному слуге и ждут. Боярских людишек тоже посади в отдельный загон. И будь внимателен, там могут встретиться весьма юркие ребята. Дунин поможет тебе с людьми, но и сам глазами не хлопай.

Это уже предназначалось Морткину. Немного подумав, добавляю.

— Теперь ты — главный воевода, Барятинского тоже посади к остальным боярам. Тех, кто бился со мной вместе или помог Касогову, не тронь. Но и покидать расположение войска не позволяй. Если они не захотят присоединиться к погоне, конечно. Выполняйте!

Народ разошёлся, а я направился к слугам, снова принёсшим тёплую воду в двух больших вёдрах. Надо смыть с себя грязь телесную. Только как быть с духовной? Этот сучонок Толстой, будто в душу дерьмом плеснул. Ладно, ты подставил свою возлюбленную! Но ведь подлец только что заложил под государство мину замедленного действия. И называется она — кризис престолонаследия. Даже если я прикажу казнить пятёрку бояр, то слухи о шашнях царицы с якобы любовником всё равно просочатся. Не удивлюсь, если Петька болтал языком и до сегодняшнего дня.

Поэтому слухи всё равно пойдут. Благо если Марфа родит дочь, а сама помрёт от горячки. Эта овца такую судьбу точно заслужила. Но я уверен, что судьба захочет надо мною посмеяться, и будет сын. Да, Аксинья накануне битвы прислала весточку, что супругу тошнит, уже который день. Понятно, что она беременна. И как теперь быть? Из-за одной гнусной душонки убить ребёнка с матерью? Я, конечно, понимаю опасность ситуации для будущего страны, но на такое не пойду.

Это значит, что царевича будут считать незаконнорождённым. Или как правильно называть таких детей? Неважно. Суть в будущих проблемах для всей державы.

А ведь всё вроде нормализовалось. Интрига удалась и вскрыла такой нарыв, о котором я даже подумать не мог. Ведь все проявившие себя враги потом могли гадить годами, организовывая новые заговоры. Понимаю, что ещё предстоит масса работы и надо чистить Москву с некоторыми городами. Но я фактически победил, сам того не ожидая. И вдруг такой поворот.

Ладно, сейчас умоюсь и пойду пытать Толстого, не сам, конечно. Зато немного успокоюсь, а завтра в путь. Оторвусь на татарах, лишь бы заглушить попытки совести напомнить о себе. Мысли о захваченных людях беспокоят меня гораздо сильнее, нежели великосветские разборки и будущий кризис. Я поставлен защищать их, а по факту, сам стал виновником большого набега. И мне с этим жить.

[1] Александр Петрович Протасьев (1655—1699) — стряпчий при дворе Алексея Михайловича, воевода Мангазеи, думный дворянин, окольничий, начальник Владимирского судного приказа, участник «Кожуховского похода», организатор и руководитель в Воронеже строением кораблей для Азовского флота при Петре I, первый получивший звание адмиралтеец, введённое Петром I, за взятки разжалован государем.

Глава 16

— Государь, там это… Гонец прибыл. Победа! Басурмане сдаются в плен, которые не потонули. Косагов переправил полк казаков через Айдар, чтобы преследовать и добить сбежавших.

Трёхдневная скачка по степи закончилась у печально известной в моё время реки. Вернее, вёрстах в пяти от плавней и густо заросшего берега, где ногайцы разбили свой лагерь. Им было необходимо сохранить в живых захваченных пленных, а людям нужна тень и вода.

Естественно, нас ждали. Только басурмане ошиблись. Их преследовала не только лёгкая конница, но и тысяча драгун, а также повозки с сорока орудиями и пищалями. Не сказать, что наше войско передвигалось очень быстро, однако, надо учитывать два важных фактора. Едичкульцы понесли тяжёлые потери и тащили с собой много раненых. Вдобавок степняки лишись множества заводных коней, что сказывалось на скорости.

Трофейные команды сразу после разгрома бросились не только собирать оружие, но и ловить скакунов. С нами даже прибыл целый отряд, направленный князем Бельским для отбора лучших лошадей. Но меня мало волновал этот факт. Главное — догнать и освободить полон.

В который раз я возблагодарил бога за то, что кроме однобрусных лафетных хоботов, сразу запустил производство новых передков. И артиллерия стала действительно мобильной и позволяла даже атаковать татар малыми силами. Для войны в степи — это просто фантастическое преимущество. Естественно, при должной организации всего войскового хозяйства. В ближайшие несколько лет нас ждут именно такие сражения. Вот и обкатаем технологии, заодно проведём работу над ошибками.

Понятно, что орда могла уйти. Только надо учитывать фактор алчности степняков. Набег начинался просто волшебно. Был взят целый городок, более десятка сёл и огромная добыча. А апофеозом рейда должен был стать захват русского царя. Или окружение его лагеря с последующим выкупом, что даже выгоднее, ибо меньше жертв.

Но что-то пошло не так. Едичкульцы потеряли немало сильных воинов, это знающие люди определили по доспехам. Да и обычных степняков, полегло очень много. Всё-таки грамотная артиллерийская засада — это страшная вещь. Поэтому врагам крайне важно было уйти с пленниками, чтобы хоть как-то оправдаться перед крымским сюзереном. Всё-таки нападение являлось обычной вылазкой, которые происходят каждый год. А калмыки Гераям неподвластны, наоборот, это их заноза, на которую нет управы. Поэтому хан мог спокойно отбрехаться, сославшись на глупость вассалов. Но пленных забрал бы с радостью.